– Ай да мы, спасибо нам! – весело загомонили мужчины.

– Айдате к нашей теперь! – позвала Фигура.

– А идём, душечка! – задорно отозвался Демьян.

– Погодите, – озадаченный голос Наташи быстро привёл контуженного в чувства. – А где Гена?

Лукоморцы заозирались.

– Стойте. А это чьи ноги торчат? – насмешливый голос Лариски заставил всех посмотреть наверх.

Ноги под вопросом втянулись. Если бы Гена мог, он провалился бы сквозь землю, но для этого ему сперва пришлось бы провалиться сквозь карету – карету девушки его мечты – а это уже было бы слишком.

Багровый, как помидор на закате, и очень надеющийся, что с земли цвет его ланит не разглядеть, Геннадий поднялся и приложил к глазам руку козырьком. Но взгляд его сейчас сверлил отнюдь не окрестности.

– Когда очень хочется быть на высоте, – усмехнулся Агафон.

– Гена?..

– Пока вы тут развлекаетесь… – точно воспитатель неразумным подопечным дошкольного возраста, ворчливо проговорил он, не сводя взора с боярышни, – Похоже, я единственный, кто подумал о разведке неизвестной местности. Ведь не к тёще на блины приехали!

– Какой вы предусмотрительный! – уважительно выдохнула Наташа.

– И что там видно? – заинтересовался Иванушка.

Парадоксов пожал плечами.

– Лес. Дорога. Обоз наш… – он принялся поворачиваться, как очень осторожный флюгер. – Еще лес… Снова дорога… Пыль столбом… Копья… Опять ле… Копья?.. Копья!! Я вижу копья!! Много копий!! Сотни! Тысячу!! Они приближаются к нам!!

– Братья Чи?! – хором взвизгнули дуэньи – и Лепесток Персика на это раз их поддержала. – Это братья Чи!!!..

– Оч-чень хорошо, – потер руки Агафон. Но вопреки словам, вид его, деловитый и слегка раздражённый, не предвещал беззаконной орде погромщиков и вандалов ничего хорошего.

Еще меньше хорошего прочил надвигающимся разбойникам вид Серафимы. Одним ударом – или одним десятком, или одной сотней, и ногтями и зубами, если потребуется – покончить с этим делом, быстро востребовать с духов обещанный трансфер до границы – и Вамаяси, наконец-то!

Мужчины заметили человекоубийственный огонь, загоревшийся в глазах царевны и переглянулись.

– Сень, спокойно. Я сам с ними разберусь, – достал Иван из ножен иссиня-черный меч.

– Мы сами, он хотел сказать, – поправил маг и двинулся навстречу не видимой пока угрозе.

– Куда это он? – Сам озабоченно вытянул шею. – Если это братья Чи, вам идти надо в другую сторону. А лучше бежать.

– Он… – начала было царевна, но договорить ей не дала прислуга. Взбудораженные, нервно переглядывающиеся во все глаза и жестикулирующие во все руки, они окружили царевичей плотным кольцом.

– Ваши высочества, что происходит?!

– Будьте ласковы, просветите, всем миром просим!

– Просим!..

– Как мы сюда попали?

– Где мы?

– Стоим, ночь, костерок палим, вас поджидаем, и вдруг…

– Трах-тарабах, трам-тарарам, тюх-тибидух, искры из глаз…

– …и день белый кругом!

– А на костерке котелок остался, и каша гороховая! С копченостями!

– Что случилось-то с нами, а?..

– И что это за Чи такие?

– Долго объяснять, – вздохнул Иванушка, – но вотвоясьские духи, с которыми мы встретились в лесу, обеспокоенные бесчинствами каких-то братьев Чи, попросили помочь местному населению. Говорят, эта компания грабит поселения, жжет дома, жителей по миру пускает…

– Поди, еще и душегубы они? – испуганно всплеснула руками Фигура. – А мы тут раскорячились! Ой, матеньки-маты…

– Насколько помню, духи не упоми…

– Никого они не убивают! Болтовня всё это пустая! – возмущённо фыркнул Сам. – И куролесят они не со зла!

– А вам откуда ведомо? – нахмурился Иван, встречаясь взглядами с вотвоясьцем.

– Со зла или не со зла, а людишки по миру идут, – сурово пробасил Демьян. – Им от того не легче, что их избу не со зла спалили.

– Правду глаголешь истинную, батюшка! За нечаянно бьют отчаянно! – поддержала боярина Лариска.

– Говорите помедленнее, я записываю! – горя очами, протиснулся вперед Дай, привлечённый идиомой, как свечкой – мотылёк. И приблизительно с такими же последствиями.

Серапея, не давая ему ни малейшего шанса, закивала:

– Пиши, толмач. Жа одного бритого двух небритых дают. Хотели как лучше…

Взор У Ма застекленел, но пока голова силилась осознать услышанное, рука носилась по бумаге, вырисовывая летящие иероглифы.

– Погодите! – воскликнул Сам, отчаянно переводя взгляд с одного лица на другое. – Вы о чем? Какие бритые? Какие небритые? Братья вправду хотят как лучше… то есть они так поступают, потому что… я точно знаю!.. потому что…

– Почему? – Иванушка впился взглядом в вотвоясьца.

Серафима нахмурилась. На лице её стремительной чередой отразились сомнения, удивление… и догадка. И сомнения с удивлениями провели там гораздо меньше времени, чем ожидалось бы. Но какие бы выводы не пришли на ум, она отогнала их, словно мух. Какая разница, почему и отчего! Главное – разрубить этот узел, и вперёд!

Сам замялся.

– Потому что… они…

– Идут!!! – взревел с крыши кареты их самозваный вперед- и по бокам смотрящий. – Из-за поворота показались!!!..

– Спасаемся, кто можем? – дрожащим голоском предложила Наташа.

– Поздно, – боярыня Настасья обернулась, вытянула шею и отыскала взглядом удаляющегося на линию фронта Агафона. Переживая осаду Лукоморска, она немало слышала об искусстве и силе его премудрия и сейчас была не прочь наконец-то превратиться в очевидца. – Он их разделает, доченька, как повар цыплёнка.

– Разделает?.. – Сам забыл, что хотел сказать. – Как это? Кто этот человек?

– Чародей он, вот кто! Сильнее не бывает! Знаешь, как он супостатов во время войны гонял? Только шум стоял, и шубы заворачивались! – объяснила ему Фигура и в предвкушении незабываемого зрелища двинулась к позиции Агафона.

– Так это тот самый?! – охнула Лариска и устремилась за горничной. За ними – приревновавший Демьян, вездесущая Серапея, взволнованная еще больше Наташа и слуги.

Ряды свидетелей Агафониевых стремительно пополнялись.

Не подозревая о сём, его премудрие решительно шагал навстречу ощетинившейся пиками и глефами толпе.

Впрочем, если бы даже составлявшие ее личности выбросили за поворотом всё оружие, развиться заиканию было от чего. Если бы все поколения Парадоксовых встретились за одним столом и событие это отмечали на протяжении двух недель, а потом еще трёх, а после этого отправились в лаборатории, прихватив с собой запасов пития еще на месячишко, результат их совместных трудов вряд ли бы смог превзойти представшую перед магом публику. Человеческие, звериные, птичьи, рыбьи, насекомые части смешались в диком беспорядке, часто в пределах одного индивидуума. Лапы, когти, морды, клыки, щетина и чешуя топорщились и скалились, а в передних конечностях их, или как минимум в средних, сжимались все возможные виды колюще-режуще-рубящего оружия, какое только можно сделать в полевых условиях на коленке из подручного материала. При виде одинокого человека, преградившего им путь, рёв и рык поднялись оглушительные. Казалось, земля задрожала, листья посыпались с деревьев, бабочки – с цветов, черепаховые гребни – с вотвоясек, и даже группа поддержки, спешившая к линии боевых действий, словно ненароком сбавила шаг – но его премудрие и глазом не моргнул.

– Шли бы вы по домам, ребята, – пряча руки в рукава, проговорил он миролюбиво – и братья озадаченно утихли.

– А то что? – оскалил кабаньи клыки на рыбьей морде и зашевелил усами пёрший впереди сомомедведь.

– Что он грозит нам сделать, брат Пай?! – донеслись возгласы из арьергарда.

– Не говорит, – недоумённо пожал брат плечами.

– Так гони его!

– Стукни его!

– Вытаращился тут!

– Пошёл он буераками к ракам!

– Так ты говоришь, иди по домам? А то что? – медленно повторил предводитель, словно не насмехаясь, показалось волшебнику, но искренне желая узнать, и так же неспешно поднял над головой саблю из лезвия косы.