Я сглатываю ком в горле.

— Джеремайя умный, — протестует Марисса.

— Не совсем. Джеремайя не тупой и даже умный, когда дело касается школы. Но он не любит анализировать все так, как это делаешь ты.

— И то правда, — соглашается Марисса.

Она накручивает прядь волос на палец и задумывается. Невероятно! Я неделями твердила об этом Мариссе, а стоит Куперу заикнуться об этом лишь раз, как она прислушивается к нему!

— Не говори с ней, — приказываю я Куперу. — И что ты тут забыл вообще?

— Я буду в гостиной, — бросает Марисса.

Очевидно, замечания Купера о Джеремайе недостаточно, чтобы удержать Мариссу от него. Почему-то меня радует ее уход, хотя и не должен.

— Так ты слушаешь Мистера Лифа? — спрашивает Купер.

— Как будто ты не знаешь, — огрызаюсь я.

— Не знаю.

— Я должна поцеловать Найджела. И подумала, что это будет хороший повод для разговора.

— Ты должна поцеловать Найджела? Найджела Риксона? — спрашивает Купер и ставит контейнер на стол. — Это они велели тебе сделать?

— Да.

— Но тебе же нравится Найджел, — замечает он.

— Именно! Вот поэтому я написала о нем в блокноте. Вот поэтому «318» заставляют поцеловать его.

Я не исправляю Купера. Пусть думает, что он мне все еще нравится. Возможно, Найджел станет новым для меня Купером. Мы поженимся и заживем долго и счастливо. Хотя я так же думала про Рича из клуба, ну да ладно.

Раздается телефонный звонок. Кларисса. Я отвечаю.

— Мы на вечеринке у Изабеллы Ройс. Ты где?

— Хм, выхожу из квартиры Деррика.

— Повеселилась?

— Не совсем, — вздыхает она. — Бутч и его девушка ушли. Мы с Дерриком немного послушали музыку, он обнимал меня, и все было хорошо. Но потом я стала рассказывать ему про Джорджию и то, как здесь все по-другому, а он стал каким-то раздражительным. Видимо, хотел, чтобы я ушла.

Вот что бывает с Клариссой. И так постоянно. Она встречает какого-нибудь парня, он приглашает ее к себе домой, а когда становится ясно, что секса не будет, парень или прогоняет ее, или просто намекает уйти. Обычно это происходит после того, как Кларисса посылает ему тонны сигналов, что хочет секса. Например, приходит к нему домой поздно ночью. Она дразнит, хотя сама даже не понимает этого.

— Мне жаль.

— Ничего страшного, — весело отвечает она. Кларисса никогда долго не грустит. — Слушай. У меня есть классная идея!

— Серьезно? — осторожно спрашиваю я.

В последний раз, когда Клариссу озарила классная идея, она сделала татуировку в виде японского иероглифа на спине. Узнав его значение — «Посетители приветствуются», — ей пришлось эту самую татуировку сводить. Хотя, если подумать, тут есть своя ирония. Сейчас не совсем подходящее время для классных идей. Я в центре довольно-таки серьезного личного кризиса.

— Да, — отвечает она. — Она пришла мне в голову, когда Деррик рассказывал о проделке, которую сделал в прошлом году, будучи выпускником.

— Серьезно? — повторяю я.

Краем глаза я наблюдаю, как Купер ставит пустой контейнер в раковину и теперь тянется к буфету за коробкой печенья. Он предлагает их мне. Я одариваю его злобным взглядом и поворачиваюсь к нему спиной.

— Ну, Деррик и его друзья тщательно спланировали проделку, но она не сработала, поэтому пришлось провернуть запасной вариант, который включал в себя кражу домашнего поросенка одного парня, и они, вроде как, отпустили его.

— А это не из фильма?

— В смысле?

— Кто-то украл поросенка и отпустил его на волю?

— «Студенческая команда», — услужливо подсказывает Купер.

— «Студенческая команда», — повторяю я Клариссе, все еще стоя спиной к Куперу. Это не особо помогает, я все равно чувствую спиной его присутствие.

— Даже не знаю, — задумывается Кларисса. Ее голос звучит смущенно. — Зачем Деррику говорить о чем-то, что произошло в фильме?

— Наверняка они взяли идею из фильма и воплотили ее.

Мне не хватает духа признаться, что, скорее всего, Деррик наврал с три короба, чтобы произвести на Клариссу впечатление и забраться к ней в трусики. Купер громко смеется у меня за спиной. Я поворачиваюсь и пихаю его в плечо.

— Возможно, — соглашается Кларисса. В ее тоне сквозит облегчение. — Вероятно, они позаимствовали эту идею из фильма.

— Именно, — подтверждаю я. Купер обиженно потирает свое плечо, делая вид, будто ему больно, хотя это не так.

— Короче, — говорит Кларисса. — Благодаря этому у меня появилась идея. Как вытащить тебя из этой ситуации.

— Хочешь, чтобы мы украли поросенка?

— Да нееет же, — произносит она таким тоном, будто я полная идиотка, раз до меня не доходит. — Давай выкрадем твой блокнот.

Боже! Ну конечно! Кларисса, ты гений! И почему еще никому из нас до сих пор не пришло это в голову? Если мы каким-нибудь чудом вернем блокнот, тогда весь этот цирк просто… закончится. Потому что у меня будет блокнот, и они ничего не смогут мне сделать! У них ничего на меня не будет! Если у меня получится выяснить, где…

Сердце екает в груди, и впервые за весь вечер во мне расцветает надежда.

— Любопытно, — спокойно отвечаю я Клариссе, чтобы Купер не понял, о чем идет речь.

— Я тоже так думаю, — отвечает Кларисса, явно довольная собой. — Ладно, я сажусь в метро, так что скоро увидимся.

Я отсоединяюсь и делаю глубокий вздох. Окей. Новый план. Пройти через все эти глупости с поцелуем, а потом выяснить, как вернуть блокнот. Проще пареной репы. Да?

— Кларисса снова оказалась в квартире какого-то парня? — хихикает Купер и снова предлагает печенье.

— Я же сказала, нет, — надменно отвечаю я, хотя в животе урчит. Больше никогда не возьму у него из рук еду, и уж точно не еду Изабеллы. — И не говори о Клариссе так, будто знаешь ее. Да и вообще, не разговаривай со мной.

Купер ставит коробку с печеньем на стол и серьезно смотрит на меня.

— Элиза, послушай, ты… — Он делает глубокий вдох и продолжает: — Ты не обязана этого делать.

— Что не обязана?

— Не обязана идти туда и пытаться поцеловать Найджела.

— А я этого хочу! — отвечаю я.

Купер приближается ко мне, поэтому я отступаю и упираюсь спиной в кухонную столешницу. На мгновение перед глазами вспыхивают воспоминания о том, как это было раньше, когда Купер и я были вместе. Я прижималась к своему шкафчику перед вторым уроком истории, а он обнимал меня за талию, пытаясь поцеловать, но я отталкивала его, потому что всегда боялась попасть в неприятности, даже несмотря на то, что сама безумно хотела его поцеловать.

— Не надо, — теперь уже настаивает Купер. — Шли их к черту, Элиза. Кого волнует этот дурацкий блокнот? Пусть публикуют его, всем плевать.

— Тебе ведь легко говорить. Это же не твой блокнот.

— Ну написала там, что хочешь поцеловать Найджела, когда училась в девятом классе и как стесняешься петь караоке, и что в этом такого? — говорит он. — Просто скажи им отвалить.

Я делаю глубокий вдох и задумываюсь. Как было бы легко и прекрасно на все забить и отказаться выполнять приказы «318». Но я не могу.

— Я не могу.

На секунду я представляю, что Купер присматривает за мной и даже волнуется за меня. Пусть он поступил мерзко и отвратительно, но все еще заботится обо мне.

Купер подходит ко мне и кладет руки на кухонную столешницу, заключая меня в ловушку.

— Я скучаю по тебе, — шепчет он, пристально всматриваясь в мое лицо.

Хочется сказать в ответ что-то остроумное, но в голову ничего не приходит.

— Тогда почему ты позволяешь им так поступать? Скажи им прекратить.

— Если я скажу им прекратить, заступлюсь за тебя, то они никогда от тебя не отстанут. Только ты можешь их остановить. Только ты можешь сказать им, что не будешь этого делать.

— Я не могу, — снова повторяю я. Мое сердце бьется со скоростью миллион ударов в минуту, а голос разума вопит, чтобы я не доверяла Куперу и не позволила ему снова обвести себя вокруг пальца.

— Нет, можешь, — утверждает он. — Ты больше не обязана выставлять себя дурой.