2.

Одеваться, в итоге, пришлось самой.

Как и следовало ожидать, Илега уж больно быстро вымоталась, когда столкнулась с магической стимуляцией. Хорошо хоть она успела заранее наряд подготовить, да ещё такой, для облачения в которой не требовалась помощь пяти горничных.

Стилизованный костюм с пышной юбкой чуть ниже колена и обилием всевозможных оборочек, складочек и прочих украшательств. Очень контрастная гамма. Чёрная с белым и вкраплениями кричащего красного в немногочисленных аксессуарах и обуви: тут новоявленная камеристка не удержалась и подобрала открытые алые туфельки на каблуке. Три сантиметра. Максимально допустимая высота.

Впрочем, неудобным одеяние не было. Движений не сковывало. По крайней мере, не сильно больше, чем полагалось классике.

Некромагичка уже собиралась направиться на поиски помещения, которое Даркен Маллой называл своим кабинетом, как натолкнулась на своего брата, тихонько сидящего на одном из стоящих в коридорчике диванов. Его предательски красные уши намекали на то, что со звукоизоляцией в гостевых покоях не всё так идеально, как хотелось бы.

Что не очень хорошо, учитывая, так сказать, исключительную музыкальность Илеги.

И в этот момент количество красных ушей на квадратный метр усадьбы выросло вдвое.

— Я так понимаю, ты всё слышал? — уточнила девушка.

— Сложно было не услышать, — смущённо потёр нос Лёва. — Вы старались.

— И что? Ты для этого здесь сидишь? — Броня попыталась придать голосу побольше вызова и бравости. — Чтобы поздравить меня? Встретить бурными аплодисментами? Тогда почему я их не слышу? Неужто я отработала обязательную программу всего лишь “на троечку”?

— Ой, да ладно тебе! — не выдержав, взмахнул руками парень. — Я о другом хотел поговорить!

— О чём?

Некромагичка неторопливо подошла к дивану и уселась рядышком с братом.

— Ты сегодня мне не помогала с тренировкой.

— Так ты для этого торчал у меня под дверью и уши грел? — Броня аж поперхнулась, хотя, казалось бы, нечем. — Чтобы предъявить мне за то, что без моего участия ты прогуливаешь зарядку?

— Да не прогуливаю я её! — возмущённо взмахнул руками Лёва. — Я пошутить хотел… ну, знаешь, обстановку разрядить.

Они ещё секунд пять просто молчали, стараясь не смотреть друг на друга.

— Так о чём ты хотел поговорить? — наконец, подала голос некромагичка.

— О твоей работе, Бронь, — тихо ответил паренёк. — Насколько всё опасно?

— На самом деле… мне ничего не угрожает.

— Как это? — удивлённо икнул братец.

— Ну, смотри. Что со мной могут сделать? — девушка наставительно подняла палец. — Во-первых, меня могут убить. Но это не проблема. Меня никто не убьёт окончательно. Для этого потребовалось бы полностью дезинтегрировать моё тело, что невозможно без запасов высоконасыщенного праха, которого у нищебродов Сковронских попросту не найдётся.

— А если найдётся? — скептически нахмурился Лёва.

— А если и найдётся, противники, скорей всего, будут использовать все эти мощности для того, чтобы нанести серьёзный, пробивающий все щиты, удар, а не вкладывать энергию в дезинтеграцию моей тушки, — презрительно фыркнула Броня. — Это очень неэкономная трата дорогостоящего ресурса. А во всех остальных случаях от меня останется хотя бы фаланга пальца, достаточная, чтобы тело можно было воссоздать по кусочкам с нуля.

— Но чем трудозатратней и сложней процедура восстановления, тем она дороже. Разве Маллои будут заморачиваться?

Некромагичка красноречиво обвела рукой свой наряд.

— Это не одно и то же, — мотнул головой Лёва. — Тут разница в затратах, как между покупкой туристической палатки и постройкой пафосного небоскрёба.

— Меня готовят к деятельности в высшем обществе, Лёв, — фыркнула она. — Сегодня мне даже выделили личную камеристку. У семейства ректора на меня есть определённые планы.

— Предположим, — не стал спорить брат. — А если тебя возьмут в плен?

— Ну, тут есть несколько вариантов. Для начала, важно понять, какой правовой статус будет у того тела, что присвоят Сковронские, — теперь Броня демонстрировала уже два пальчика.

— У того тела? — на лице Лёвы было написано крайне много чего. В частности, сомнения в том, что его сестра вообще находится в здравом уме и твёрдой памяти.

— Некромаги не то, чтобы часто уходят с поля боя одним куском, — фыркнула девушка. — Например из “Вечны забавы” мы принесли безрукое тело Жаклин Кюсо и голову Марека Желчны. В то же время, на поле боя остались, соответственно, две ручки первой и обезглавленное тело второго. Отбросим в сторону оторванные конечности — у Скворонских вряд ли найдутся ресурсы на восстановление тушки из столь малого количества материала, — Броне приходилось очень внимательно следить за собой, чтобы, увлёкшись аналитикой реальных данных, бы сболтнуть чего лишнего, что могло бы дать родным лишний повод для беспокойства. — Давай сосредоточимся на Мареке. Восстановить всё тело для головы и восстановить голову для декапитированного тела — задачи примерно одного уровня сложности.

— И кто из них двоих будет настоящим? — нахмурился парень. — Тот, что восстановлен из головы? Или тот, кто восстановлен из тела? В нём же есть сердце.

— В том-то и дело, что с точки зрения парафизики никаких отличий не будет: два идентичных человека, даже связанных с одним и тем же внешним контуром. Тем самым, который, зачастую, называют душой.

— Одна душа на два тела? — не поверил брат.

— Именно так, — кивнула увлечённая лекторша. — Одна душа на два тела. И лишь пережитый каждым из них субъективный опыт, отличный от опыта копии приведёт к дестабилизации внешнего контура и инициации процесса деления, в результате которого мы получим двух разных людей. Но, опять же, нет никакого чёткого критерия, который позволил бы определить, кто из них настоящий, — поспешила уточнить некромагичка. — Даже свою жизнь до момента отсоединения головы от тела обе вариации нашего пленника будут помнить одинаково, по причинам, идентичным тем, по которым мы с тобой помним свои прошлые жизни.

— Да, я в курсе, — поспешил блеснуть знаниями слушатель. — В Форгерии личность человека хранится в его душе, а не в теле. Но… не значит ли это, что память обоих Мареков, в нашей ситуации, будет общей, раз душа одна на двоих? В смысле… — Лёва понял, что выразился недостаточно ясно. — Я имею в виду, не получится ли так, что воспоминания обеих копий будут смешиваться во внешнем контуре, и тот Марек, что будет сидеть в местных темницах сможет получить подсказки по плану побега от того Марека, которого восстановят наши враги?

— Память можно сделать общей, — уточнила Броня. — Если восстанавливать оба тела весьма определённым способом. Способом, так сказать, ослабляющим защиту информации, поставляемой мозгом в душу. В одностороннем порядке подобный фокус провернуть не получится. По крайней мере, в подавляющем большинстве случаев. Так что, внешний контур будет хранить в себе сразу два массива данных, что и приведёт к его дестабилизации и распаду.

Лёва задумался.

— Но… если нет никакой разницы, как определить, кто из двоих восстановленных — оригинал.

— Я уже сказала: никак, — беспечно пожала плечами некромагичка. — Назначить. В кого пальцем ткнёт глава рода или сюзерен, тот и настоящий. Все остальные — фальшивки. То есть, они животные. Со всеми вытекающими последствиями: отсутствие права на свободу, имущество и жизнь. Благо, из-за того, что душа не делится мгновенно, а восстановление тела требует ресурсов, эксплуатировать этот пункт закона для безграничного производства праха не получится: прах ценен именно своей связью с душой живого существа, — девушка сконцентрировалась на том, чтобы оправить слегка замявшуюся манжету на левой руке. — По итогу энергии, полученной с восстановленной тушки не хватит, чтобы даже отбить расходы на пересборку тела и оживление.

— Как тут всё сложно, — вздохнул Лёва. — Но если весь прах, оставшийся от одного человека, связан с одной единственной душой, почему допустимо продавать его разным некромагам? Разве не получится, что один из них выпользует весь внешний контур и другому ничего не останется?