— Уоррен, — вежливо кивнул Грей соседу.

— Макгрегор, — также вежливо кивнул ему Эйч. — Я слышал, вы стали недавно графом Макгрегором III, поздравляю, — равнодушно произнёс он.

— Благодарю вас, граф. А я слышал, что вы недавно удачно женились? Поздравляю вас! — отплатил Грей той же монетой сопернику. — Передавайте восхищение и моё почтение прекрасной леди Хелен, — пряча ухмылку, пожелал он ставшему фиолетовым от ярости Уоррену. — Всего вам самого наилучшего! — крикнул он на прощание, оседлав своего вороного коня, и стремительно ускакал из поля зрения собеседника.

Вот и сегодня Грей, не сознаваясь сам себе, надеялся, что вновь увидит её.

Приблизившись к границе своих земель, граф почувствовал не свойственное ему волнение. Вниманием женщин Макгрегор обделён не был, но именно эта леди не желала покидать чертогов его буйного воображения.

Тяжко вздохнув, мужчина попытался унять бешено стучавшее сердце. Нужно было уже давно смириться и выбросить из головы все мысли о ней. Но граф с каким-то болезненным упорством вспоминал черты её лица и думал, насколько хорошо относился к ней его враг, нежен ли он был с ней, почтителен ли?

Грей всматривался в голубовато-зелёные пики гор и холмов, заодно оценивая масштабы своих угодий. Внезапно, словно видение из преследовавших его снов, совсем близко к приграничью из-за холма возникла прекрасная всадница. Она неслась на запредельной для её лошади скорости. У графа перехватило дух. Что-то не понравилось ему в этой истории. Девушка почти лежала на загривке кобылы, сливаясь с её силуэтом.

Скорость! Впервые за всё время, что Макгрегор безмолвно провожал её глазами, он видел, чтобы наездница так быстро скакала.

Не дав себе одуматься, пока рассуждал, он уже был за границей своих владений. Поравнявшись с лошадью, он смог перехватить поводья и постепенно остановить этот сумасшедший бег.

Леди Хелен тяжело дышала, а цвет её лица совпадал с серым окрасом лошади. Глаза в обрамлении светлых ресниц отражали испуг, полураскрытые пухлые губки были сейчас бледны, как пепел розы.

Грей поинтересовался самочувствием графини, а на вопрос, как её зовут, получил какой-то несуразный лепет про лошадь. Увидев охрану, он поспешил откланяться и, пожелав леди беречь себя, быстро ускакал в свои владения.

Теперь он ужасно жалел об этой встрече. Конечно, он счастлив, что так вовремя там оказался и спас её от верной гибели. Но теперь он никогда не сможет забыть ни её синих, затмевающих цвет неба глаз, ни бледных губ, ни чуть вздёрнутого маленького носика. Он вспомнил, как пахли знакомым с детства, неповторимым ароматом трав её светлые золотистые с красным отливом волосы.

Грей понял наверняка, что не сможет больше взглянуть ни на одну красотку в Шотландии. Вот теперь он точно пропал!

Чтобы сгоряча не наделать каких-нибудь дел, последствия которых будут непоправимыми, Макгрегор в компании своего управляющего Аонгуса отправился инспектировать и налаживать пошатнувшееся за время болезни отца хозяйство. Он загружал себя работой так, чтобы времени на глупые мысли и мечты о Хелен ему просто не оставалось.

Помощник графа уже падал с ног от усталости, но Грей упорно не желал пересматривать планы своей работы и распорядка дня. Даже когда худосочный рыжий Аонгус начал шантажировать его своим увольнением в случае, если условия труда не изменятся, хозяин, равнодушно пожав плечами, ничего не предпринял.

Естественно, управляющему пришлось остаться. Над графствами неуклонно сгущались тучи военных стычек и разборок. В такое тревожное время не хотелось терять работу и наличный заработок. Не все работающие на его месте в соседних хозяйствах, могли похвастаться этим.

В таких нехитрых, но тяжёлых и важных заботах пролетело полгода.

Графства Маккензи, Макгрегор и Уоррен сохраняли между собой мирные взаимоотношения, но вокруг творилось нечто, не подчиняющееся здравому смыслу.

На короля Генриха всё же напал соседний правитель. Прошёл призыв воинов в армию, создаваемую самодержцем. Обиженный на сюзерена вассал не внял его призыву. Грей посчитал свой долг перед короной выполненным с лихвой, проигнорировав известия о всеобщем сборе.

Вероятно, набралось достаточно добровольцев, раз сиятельный монарх не прислал гневных тирад с принудительным требованием о подчинении. Возможно, он посчитал нужным оставить Макгрегора в качестве боевого резерва.

Сколько б ни пытался Грей загрузить себя работой, даже она имела свойства рано или поздно заканчиваться. Завершив основную массу дел, граф вновь остался со своими мыслями и чувствами один на один.

«Как бы разузнать о выскочке Уоррене? Хм, надо вызвать его на поединок! Если Эйча нет в форте, он на службе короля, то леди Хелен ответит о невозможности такой встречи. А если он в крепости, то непременно примет вызов. Замечательная идея! Под шумок военных передряг мы сразимся с ненавистным врагом и наконец определим, кто имеет все права на прекрасную Хелен!»

А война между герцогствами и более мелкой знатью — графами, хозяевами замков, набирала обороты. Пока одни доблестные рыцари и вассалы короля сражались за территории своего государства, не подчинявшиеся монарху строптивые герцоги и графы нападали на пустующие без хозяев замки, разоряли их и порабощали их подданных.

Уоррен-форт.

Взволнованный слуга подбежал и передал леди Хелен конверт от графа Макгрегора. Графиня велела отнести его в кабинет мужа. Как позже она узнала, письмо содержало вызов Эйчу Уоррену на поединок.

Эйч решился на битву с соседом, уж больно дерзко тот бросил вызов хозяину форта.

«Надо проучить этого зарвавшегося шотландца. Уж после боя спеси-то в нём поубавится — это точно! А если повезёт, то сосед перейдёт в собственность хозяина замка, таково условие противоборства, выдвинутое самим Макгрегором. Что ж, быть по сему!»

Вызов принят. На кону — ни много, ни мало, а свобода одного из рыцарей.

Побеждённый становился рабом победителя.

Графство Макгрегор.

После того как получил в ответ письмо с согласием на битву, Грей весь внутренне светился и ликовал. Он много размышлял над правильностью своих действий. Возможно, нужно было поискать себе жену в других землях, а не выбивать у соперника силой прекрасную графиню?

Хозяйственный быт он наладил. Теперь осталось только обзавестись семьёй и наследниками. Но лишь он закрывал глаза, как отчётливо перед ним возникал образ леди Хелен. Её сияющий взгляд был с любовью направлен на него. В этих мечтах к ним подбегал маленький мальчик с красной густой львиной гривой, как у отца. Грей сидел возле камина и держал на коленях светловолосую крошечную дочку с глазами, похожими на мамины. И он знал, что другой такой графини, или прекраснее неё, он точно не найдёт. Грей заберёт свою любимую из лап Уоррена. А значит, исход всё равно только один. Поединок.

Убивать противника граф не собирался. Достаточно того, что он будет его рабом. У Грея в горах был рудник, там он и спрятал бы своего невольника глубоко под землёй. Да, тяжёлая тому была уготована участь. Лучше было б ему случайно погибнуть, чем попасть в плен к Макгрегору.

В назначенный день граф Макгрегор с войском охраны прибыл в Уоррен-форт. Их встретили рыцари крепости, закованные в доспехи с геральдикой Уорренов на броне. Они стояли напротив друг друга двумя плотными шеренгами, образующими коридор, по которому, как догадался Грей, ему с военным отрядом следовало направляться.

На улицах не было никаких празднично одетых горожан и бесцельно шатающихся людей. Значит, Уоррену хватило ума не устраивать из всего этого балаган.

Грей с сопровождением въехал во внутренний прямоугольный двор замка. Здесь, как и у входа, по периметру площади выстроилось войско форта. Лишь одна сторона из четырёх была не занята воинами Уорренов. Вероятно, здесь должен был расположиться Макгрегор с отрядом. Остановившись, процессия заняла отведённое место. Все стали ожидать сигнала к началу состязаний.

Граф Макгрегор осмотрелся в поисках леди Хелен. Ни на балконах невероятно красивого замка, украшенных флагами клана Уорренов, ни на крыльце парадного входа графиню он не заметил. Её отсутствие расстроило Грея. Ему хотелось хоть на миг встретиться с её небесно-голубыми глазами, чтобы получить вдохновение перед боем и стимул к победе. Пусть даже этот взгляд и не светился бы любовью, а полыхал гневом.