Весь этот месяц, пока Уоррен был у короля, молодая хозяйка старательно вникала в процесс управления замком и фортом в целом. Ещё ей предстояло разобраться с делами графства. Но всему своё время.

Граф Винфор Маккензи, похоронив жену, безвременно покинувшую их после неудачных родов, остался с крохотной Хелен на руках, но так и не смог смириться с потерей любимой. Как ни настаивали многие в округе, что ему нужен наследник, новая и молодая жена, Винфор упорно молчал. После Гвендолин он не мог смотреть ни на одну женщину. Их общая дочь стала смыслом всей его жизни и средоточием всех помыслов. Поняв, что Хелен — его единственная наследница, отец наперекор общественному мнению, хотя и воспитывал её как леди, но ещё обучал чисто мужским профессиям. Определив, что у малышки смекалистый ум, граф научил девочку арифметике, географии, нескольким языкам и местным диалектам. Всё это делалось для того, чтобы в случае его смерти дочь сумела применить свои знания и элементарно выжить. Она могла теперь исполнять обязанности управляющего земельными угодьями и знала многие тонкости в налогах. Также она училась верховой езде и элементарным способам обороны.

Приняв теперь свалившееся на неё бремя управления огромным хозяйством, Хелен была очень благодарна отцу за те усилия, что он потратил, обучая её всему тому, чего умел делать сам. Зато сейчас девушка бесстрашно руководила подчинёнными и оставшимися в форте воинами. Вместе с ней в замок переехал небольшой рыцарский отряд — личная охрана леди Хелен, чуть ли не с пелёнок сопровождавшая её повсюду и охранявшая от жизненных невзгод. Поэтому ни бородатые вояки из маленькой армии мужа, ни строптивые слуги из замка, не могли навести страх на графиню.

Ранним утром и поздним вечером леди Уоррен сидела в кабинете мужа, закопавшись в документах, досконально изучая их. Время от времени она вызывала к себе для консультации майордома и экономку. Так, после нескольких таких посещений, управляющий замком Тэдриг стал выказывать миледи самое искреннее своё уважение и расположение.

Днём после обеда, взяв свою охрану, Хелен скакала верхом по бескрайним равнинам и зелёным холмам графства Уоррен. Только конные прогулки приносили ей умиротворение и спасали от хандры.

Поздно вечером муж решительно вошёл в спальню. Леди Хелен сидела возле камина и читала. Оглянувшись на звук, она кивнула Чаннингу и вернулась к своему занятию.

Мужчина подошёл к ней и присел на подлокотник кресла. Залюбовавшись тонкими чертами лица супруги, он заправил за её изящное ушко выбившуюся из причёски непослушную прядку, наклонился к ней и подарил невесомый поцелуй в висок. Леди Уоррен не откликнулась на его ласку. Мраморным изваянием, гордо расправив плечи, она неподвижно сидела с книгой в руках. Строчки перед её глазами давно уже расплылись и мельтешили одним сплошным чёрным пятном. Руки подрагивали от нервного напряжения, а вместе с ними плясал и тяжёлый фолиант.

Самоуверенным движением муж забрал у Хелен старинный том и отложил его на стол. Девушка сомкнула опустевшие ладошки замочком и положила их себе на колени.

— Хелена, прости меня, — прошептал он, опустившись возле неё на колени. — Я, на самом деле, очень скучал по тебе, моя красавица, — шептал он, забрав её руку и целуя в запястье.

Супруга безмолвствовала, опустив голову.

— Я был не прав! — горячо шепнул он, подарив поцелуй жене чуть выше по руке. — И очень сильно расстроен плохими вестями от короля, — он снова прервался на серию мелких поцелуев, в которых добрался уже до предплечья. — Ты простишь меня, Хелена? — вновь взмолился супруг.

Графиня порывисто вздохнула и отвернулась от него.

Воспользовавшись открывшейся ему свободой, Эйч прильнул к нежной девичьей шее и прочертил языком влажную дорожку от ушка до округлого плечика, вызвав в теле супруги волнение и смятение.

Отпустив её кисть, он бережно вернул её на место, откуда брал. Графиня недоверчиво покосилась на него. Лицо мужчины выражало вселенскую скорбь. Если б она была на него менее обижена, наверное, её оборона уже бы дрогнула, и Хелен, улыбнувшись, простила его. Но раны, нанесённые его эгоистичным порывом, глубоко задели её гордость и самолюбие.

Граф на четвереньках перебрался ближе к камину, обогнув кресло. Оттуда ему открылся доступ к ногам жены.

Пока он полз, девушка едва не прыснула со смеху, чуть не испортив всё возмездие. Уж больно комично выглядел супруг, елозящий перед ней в халате на коленках.

Уоррен устроился напротив жены, выбрав выгодную для себя позицию. Усевшись на полу на коленях, Эйч взял в ладони маленькую ступню супруги. Придерживая одной рукой, муж стал легко и кругообразно поглаживать её пальцами второй.

Ласка была неожиданной и приятной. Хелен откинулась на спинку кресла и приняла расслабленную позу. В конце концов, почему бы и не получить расслабляющий массаж? Прикрыв глаза и откинув голову назад, она упивалась накатывающими на неё волнами неги. Поэтому и не увидела, как в глазах графа промелькнула торжествующая искорка, а на губы легла предвкушающая улыбка.

Тёплые и нежные руки мужчины дарили истому. Они бабочками порхали по чувствительной коже пальчиков, подъёму стопы, изящных щиколоток и маленькой пятке. Проворные мурашки кучкой кочевали от места прикосновения вверх по ноге, толпились внизу живота и в преддверии интимных врат. Слишком поздно до графини начало доходить, что манипуляции супруга уже не успокаивают расшатанные нервы, а возбуждают её разбуженное мужем сексуальное влечение к нему.

Его умелые руки вытворяли с Хелен чудеса, оберегали и согревали в моменты их близости. Искусный язык Эйча совершал с её телом безумства, доводя до экстаза. А днём, вне стен спальни, тот самый язык был острее секиры и ранил гордость супруги сильнее, чем самый мощный меч.

Уоррен не признавал в ней равную по сути и по званию леди, не считался с ней, как с личностью. Жена чувствовала себя комнатной собачкой, удел которой услаждать взор хозяина и согревать его постель ночью.

Он так и не понял, что взял в жёны не безропотную валлийку, оберегающую домашний очаг. Хоть в её роду и была кельтская кровь, но Хелен считала себя потомком горцев с гордым, неукротимым нравом, пылким и страстным сердцем. Она не собиралась смиренно сидеть дома и вышивать гобелены, дожидаясь мужа из королевской резиденции или с увеселительной охоты, куда он её с собой не брал! Её разум и чувства из золотой клетки рвались на свободу. Но предательское тело дрожало в предвкушении встречи с мужем, его прикосновений и ласк.

Новые ощущения вернули Хелен к действительности. Уже не только руки Уоррена, но и горячие губы, влажный язык участвовали в танце страсти, разгорающейся в недрах графини. Неторопливыми движениями муж усыпил её бдительность и уже пробрался выше колена, целуя и лаская языком внутреннюю сторону бедра.

Низ живота напрягся в ожидании дерзких касаний пальцев. Хелен знала, что мужчина способен на любые, самые откровенные и беззастенчивые шаги. Но такого она от него совершенно не ожидала!

За кончиками пальцев сегодня неотступно следовали губы и язык. На графиню накатила паника, когда она поняла, куда, собственно, стремится подобраться супруг. Она собралась вскочить, но мужчина, почувствовав это, блокировал её отступление свободной рукой, слегка придавив жену к спинке кресла.

Такого разврата и безобразия она себе даже представить не могла. Чаннинг расположился внизу между её ног, тем самым предотвращая попытку их сомкнуть. Под тёплым халатом у графини не было даже белья, и мужу снизу открывался прекрасный, но фривольный вид.

От осознания этого у Хелен кровь бешено мчалась по венам. Между ног было жарко и влажно, а сердце усиленно билось в стенку груди, оглушая нестерпимым грохотом.

Настырные пальцы супруга коснулись нежных лепестков, чуть приоткрывая их, и горячий трепетный язык проник следом за ними в тайные женские глубины.

Свет в глазах графини мигнул, грозясь погаснуть. Кипящая пена чувств накрыла её с головой. А муж властными, самоуверенными движениями пальцев и языка внутри лона доводил её до эйфории.