– О чём задумался, рыбак?

– Да вот крышу попросила починить бабка Дарья. А денег-то на материал нет. У неё пенсия хоть и хорошая, но маленькая – на шифер не хватает. Вот и думаю: из чего бы да как ей половчей эту крышу отремонтировать.

– Не ломай себе голову, Степан, завтра залезешь к бабушке на крышу, и всё решится само собой.

Утром Степан, прихватив инструмент, пришёл к бабушке Дарье, залез на крышу и ахнул от удивления— крыша была уже добротно отремонтирована. Да всё так ладно и крепко, как будто её новую сделали. Он ещё, на всякий случай, постучал по крыше, проверил всё, но никаких изъянов не обнаружил.

Когда слез с крыши, бабка позвала его к себе в хату и стала угощать.

– За ту работу, что я сделал, мне как раз стакан воды и полагается. Дай мне, бабушка, попить и я пошёл домой.

Старая Дарья налила ему квасу. Степан испил и с тем ушёл домой.

Через некоторое время его попросил помочь дед Тихон, занемогший перед покосом. Радикулит замучил.

– Помоги, сынок, Христа ради, деляну выкосить, а то сам занемог, а скотина на зиму без кормов может остаться!

Степан согласился и вечером, как всегда, пришёл на мостки, где снова встретился со своей плотвой, которой тоже опять рассказал о просьбе деда Тихона.

– Торопиться надо, – сетовал Степан, – а то вдруг дожди зарядят, и тогда весь покос насмарку.

– Утро вечера мудренее, – успокоила его рыбина, – ступай домой и не переживай— всё будет хорошо.

Наутро Степан взял косу и пошёл в поле. Придя на дедову деляну, увидал, что сено уже всё скошено и замётано в стога. Он понял, что это снова помощь Плотвы.

С тех пор про Степана пошла по деревне слава как о быстром и исполнительном работнике. Сосед его, вечно завидующий всем Окорок, решил выведать у него секреты столь быстрой и хорошей работы. Он зазвал к себе Степана, подпоил его и стал выпытывать. А тот по своей наивности и простоте ему всё и рассказал.

– Ох! Ох! Нам бы такую рыбку! – жалостливо заохала жена соседа.

– А ты попроси свою рыбку, чтоб и нам помогла, – подмигнув жене, осторожно намекнул Окорок.

– А что тебе помогать, ты и так исправно живёшь? – удивился Степан.

– Ну, – замялся сосед, – бывают ситуации, когда денег и не хватает, а их всегда хочется иметь под рукой. Да побольше, побольше…

– Не знаю, мне это как-то никогда в голову не приходило, – хмыкнул неопределённо Степан, но просьбу, тем не менее, пообещал рыбине передать.

Когда он снова пришёл на мосток, Плотва уже нервно плавала кругами и всплёскивала хвостом.

– Э – э, милая…, – начал было захмелевший рыбак, но рыбина его перебила:

– Знаешь, Степан, давай уговоримся, что на встречу со мной никогда больше не будешь являться в пьяном виде, а то от перегара, которым от тебя разит, дохнут даже комары, ещё не долетая до тебя. И даже вода, в которой я плаваю, кажется тухлой от того, что ты на неё дышишь. Ну, а теперь говори: что тебе надобно?

– Да просто сосед просил денег побольше, а то у него их вечно не хватает.

– Да у твоего соседа денег хватит купить не только тебя, но и всю вашу деревню с потрохами. Его просто одолевает жадность. Я бы такому никогда не стала помогать, но уже ради тебя, раз ты дал слово, я сделаю, чтобы у него было много денег, но так как он жаден неимоверно, на пользу они ему не пойдут.

А Степан уже не слышал её слов: он уснул прямо на прогретых солнечными лучами досках мостка, разомлевший от соседской самогонки.

С тех пор к Окороку деньги валили валом. За что бы он ни брался, всё делал с большой выгодой. И, когда деньгами были уже забиты все тайники и загашники, решил этот хапуга уехать в заморские страны и начал продавать всё своё имущество.

Однажды, когда Степан, как всегда, сидел на мостках и любовался вечерним закатом, рыбина неожиданно, с большим интересом спросила его:

– Степан, а почему ты до сих пор не женишься и живёшь один, как бобыль? Неужели в вашем селе нет достойной женщины, с которой можно было бы связать свою судьбу? Ведь ты же уже в зрелом возрасте.

– Это так, – вздохнул рыбак, – но я, кроме рыбной ловли ничего не умею делать, а она большого дохода не приносит. Впору лишь себя только прокормить. А привести женщину в ту халупу, в которой я живу – просто за себя стыдно. Потому и живу один.

– Но ведь ты за других людей просишь, а для себя ещё ни разу не попросил ничего.

– Да за себя просить как-то стыдно мне.

– Ладно, купи себе лотерейный билет и жди, что будет. Да смотри, распорядись выигрышем по-умному, по-хозяйски.

Степан так и сделал: купил лотерейный билет, и на него действительно вскоре выпал самый крупный денежный выигрыш, на который он купил добротный дом Окорока, уезжавшего на новое местожительство. После покупки дома Степан радостный и довольный снова пришёл на мостки.

– Теперь тебе хозяйку в новый дом надо, – игриво сказала Плотва, виляя хвостом.

– Да уж и не знаю, кто за меня замуж осмелится пойти за пенька старого. Видимо, так и придётся век одному доживать, – рыбак даже расстроился от подобной мысли, хотя вроде бы уже и привык к доле бобыля.

– Ладно, приходи завтра сюда в это же время. Здесь будет женщина полоскать бельё. Если понравится – женись, а не понравится – столкни её в воду.

– А вдруг она плавать не умеет, – засомневался рыбак.

– Умеет, – засмеялась рыбина, – да ещё и как умеет.

На следующий день Степан начистил до блеска свежим дёгтем свои кирзовые сапоги, набросил на плечи почти новую кацавейку, доставшуюся ему в наследство ещё от де-да или даже от прадеда. Эту кацавейку тот одевал только по большим праздникам и гуляниям. Натянув набекрень картуз, Степан оказался при полном параде и пошёл к озеру, торопясь и волнуясь от предстоящей неизвестной встречи.

По дороге заметил, что комары, не долетая до него метра за полтора— два, падают в обморок, как от запаха перегара после самогонки деда Шершавого.

Тогда Степан понял, что это они не выдерживают запах свежего дёгтя и, зайдя по пути в лавку купца, купил флакон одеколона «Шипр» и весь его вылил на себя. Теперь он выглядел истинным джентльменом сибирского разлива. Комары, правда, теперь стали падать в обморок, уже не долетая до него трёх и более метров, но это уже Степана не так смущало.

На мостках и впрямь находилась женщина, примерно его же лет, которая полоскала бельё. Неожиданный жених робко остановился невдалеке, не зная, что делать дальше, ибо он ещё ни разу никогда не знакомился с посторонними женщинами.

Женщина на мостках обратила внимание на мужчину, стоявшего в растерянности на берегу и попросила:

– Вы не смогли бы мне помочь донести бельё, а то оно мокрое и слишком уж тяжёлое?

– Конечно! Пожалуйста! – засуетился Степан, отвечая невпопад, и, торопясь занять свои руки, которые не знал куда девать. – А куда вам его нести? – спросил он, видя, что женщина ему незнакома.

– Да тут недалече, – уклончиво сказала она и лукаво глянула на рыбака. Он совсем смутился и, вскинув корзину с бельём на плечо, весело произнёс:

– Ну, ведите, куда хотите! Я весь в вашем распоряжении!

Женщина улыбнулась загадочной улыбкой, и они пошли в село. Когда подошли к дому, Степан растерянно сказал:

– Так ведь это же мой дом.

– Конечно, – ответила его спутница, – и бельё, кстати сказать, тоже ваше.

– Извините, но я ничего не понимаю, – пролепетал совсем растерявшийся рыбак.

– Ну, хорошо, давайте зайдём в дом и за чашкой чая выясним всё, что требуется, – усмехнулась прекрасная незнакомка непонятливости мужчины.

Когда уже было развешено бельё, и вскипел чайник, сидя за столом, красавица выложила на стол большую пригоршню драгоценностей и спросила: