Дамблдор встал, обвёл всех взглядом и заявил о том, что рассекло тишину, словно молнией, подобно тому дню в сентябре, когда в зале появился Грюм. Точнее, тот, кто им притворялся.

Гермиона посмотрела на учительский стол, где сидел настоящий Аластор. Он выглядел потерянным и постоянно подскакивал, когда кто-то к нему обращался. Но, как отметил Гарри, его сложно было в чём-то обвинять после того, как Грюм оказался заточен в своём собственном сундуке сумасшедшим Пожирателем на протяжении многих месяцев.

Карие глаза Гермионы скользнули левее, и у неё перехватило дыхание. Забини. Он отсутствовал около недели, и теперь сидел за столом, сложив руки в замок на уровне глаз. Блейз смотрел в одну точку, пока все вздыхали и перешёптывались после заявления директора, что Волдеморт вернулся.

Это было странное дежавю. В начале года Гермиона точно так же смотрела на слизеринский стол после объявления о Турнире, и один слизеринец точно так же не выразил ни капли удивления.

Она сглотнула.

— Гарри Поттер сумел ускользнуть от лорда Волдеморта, — продолжал Дамблдор. — Он проявил храбрость, которую перед лицом тьмы проявлял не каждый взрослый волшебник, и теперь я пью в его честь.

Гермиона подняла бокал вместе со всеми, делая глоток. Глаза Забини, как и сцепленные ладони, были неподвижными. Большинство слизеринцев последовали его примеру.

Гермиона отвернулась. Сейчас все оборачивались на их стол, теперь понимая, в чём было дело. Некоторые взгляды светились неверием. Некоторые были сочувствующими. Некоторые полные презрения. Ей хотелось рассмеяться им в лицо, но в душе Гермиона мечтала, чтобы единственной вещью, о которой она могла думать и которая приносила бы тень в её душу, были бы недовольные взгляды однокурсников.

Грейнджер говорила с Виктором после того, как вышла из лазарета, и теперь он сидел такой бледный, словно ему кто-то вставил трубку в одну из вен и постепенно выкачивал оттуда кровь. Каркаров был Пожирателем и сбежал, что, несомненно, сильно затронет судьбы всех дурмстранговцев.

Заключительная речь директора закончилась словами о том, что все они сильны, пока едины, и призывами о сплочении. Когда все поднялись со своих мест и направились к выходу, гриффиндорка резво подскочила со скамьи, кивая друзьям в знак того, что скоро придёт. Гермиона стала проталкиваться через толпу, боясь потерять из вида того, за кем гналась.

Он почти растворился в зелёно-серебристых галстуках, пытаясь как можно быстрее пройти к подземельям и убраться из Хогвартса восвояси.

— Забини! — крикнула Гермиона.

Ещё пару месяцев назад она вряд ли решилась бы так сделать в толпе студентов, но сейчас все были настолько шокированы объявлением и сосредоточены на сборах, что никому не было дела до гриффиндорки, бегущей по лестнице и окликающей слизеринца.

Забини с Ноттом повернулись. В глазах мулата было что-то, что она могла бы перевести как раздражение, а на лице его товарища царило недоумение.

— Мы можем… поговорить? — спросила Гермиона, не обращая внимания на Теодора.

Она знала, что если мулат скажет нет, она вряд ли сможет уснуть. Когда-либо.

Блейз сомневался, и это было видно. Забини не чувствовал к ней ни капли симпатии. Если в начале их взаимодействий, когда он застукал Драко и Гермиону в классе, от него исходила насмешка и ничего злого, то чем дальше, тем раздражительней парень становился. Такое чувство, будто она портила ему жизнь, просто существуя. Но затем он вздохнул и что-то коротко сказал Теодору.

Спустившись по лестнице, Блейз пошёл направо, заходя в проём за колоннами, где пустовали подоконники, недалеко от туалета плаксы Миртл.

Все книжки по этикету учили Гермиону о культуре смол-тока: паре вопросах о настроении, паре слов о погоде. Но сейчас не было ни единой причины делать вид, что её интересует мнение Забини о чёртовой погоде.

— Ты ведь виделся с ним? — спросила она с надеждой. — Он… — девушка запнулась, боясь получить ответ. — Как он?

— Выкарабкается, — коротко ответил Блейз, сцепив губы. — Это же Малфой, Грейнджер. Всегда выпутывается. Это даже бесит.

— Его сильно наказали? — Гермиона облизала губы, чувствуя, насколько они сухие, и часть её мозга задумалась о том, влияет ли стресс на уровень удержания влаги в коже.

— Смотря, как ты идентифицируешь слово «сильно», — Блейз прищурился, и гриффиндорка была уверена, что видит в тёмных глазах обвинение, которое он даже не стал прятать.

— Ты ненавидишь меня, — сказала Гермиона утвердительно и почти бесстрастно.

— Логично, особенно учитывая, что именно Малфой научил большинство слизеринцев тебя ненавидеть ещё в детстве. Ну, знаешь, до того момента, когда он вдруг решил, что трахать тебя приятнее, чем оскорблять, — язвительно произнёс Забини, засунув руки в карманы брюк, но потом вздохнул и зажал пальцами переносицу. Гермиона даже не могла ненавидеть его в ответ. Парень убрал руку от лица. — Грейнджер, он слишком умён, чтобы вот так сдохнуть. Он жив. Больше я ничего не знаю.

Она кивнула, понимая, что даже эти крупицы информации были как инъекция чего-то, что останавливало отравление мышьяком внутри неё. Блейз сделал несколько шагов, чтобы уйти, когда Гермиона окликнула его.

— Забини, — он обернулся, — если ты увидишь его, то передай, что… Что то, что я сказала Булстроуд тогда в библиотеке — правда. Уже тогда было правдой.

— И что это, блять, должно значить? — цокнул языком он.

— Ты всегда такой раздражающий? — не выдержала Гермиона.

— Я лучший друг Малфоя. Сюрприз, — съязвил Блейз, но по тому, как он внезапно замолчал и не убрался тут же, она поняла, что он скажет ему. Обязательно скажет. И оставалось надеяться, что Драко поймёт. — Он вернулся, Грейнджер. И теперь это уже не просто плохой Слизерин и хороший Гриффиндор. Всё гораздо серьёзнее.

Голос парня стал похож на тонкий лед — вот-вот треснет.

— Знаю, — еле слышно ответила Гермиона, и затем мулат удалился, скрывшись за поворотом.

***

Поезд загудел, словно бросая последние прощания хогвартским пейзажам. Ребята сидели в купе, наблюдая за тем, как локомотив набирает скорость. Мальчики спокойно переговаривались: миссис Уизли говорила с директором по поводу того, чтобы Гарри это лето провёл у них, но тот отказался.

— Почему? — удивлённо спросил Поттер.

— Не знаю, — пожал плечами Рон, угрюмо смотря на клетчатую обивку дивана. — Но мама сказала, что у Дамблдора есть на то причины. Будем надеяться, что он разрешит тебе приехать позже.

Гарри удручённо кивнул, уставившись в окно, потом резко поднял голову, когда Рон взял Гермиону за руку и потянул на их сторону купе.

— Знаете что? — бодро спросил он, по очереди смотря на своих друзей. — Мы Волдеморту не по зубам. Что бы он ни задумал, это не сработает. Мы ускользали от него уже трижды. Последнее слово всегда было за нами, — Рон стискивал их руки, положив к себе на колени. — Мы положим этому конец.

В его словах было столько уверенности, что Гарри с Гермионой переглянулись, и у них на лицах синхронно появились идентичные улыбки.

— И как бы там ни было, — продолжил Рон, вдохновлённый реакцией, и особенно выразительно глянул на Гермиону, — мы со всем справимся.

— Ты правда в это веришь? — спросила она, наклоняя голову и всё ещё улыбаясь. Какая-то часть неё кольнула, когда девушка поняла, от кого переняла этот жест.

— Да, верю, — уверенно сказал Уизли. — Мы ведь лучшие друзья. А ведь это то, что делают лучшие друзья, верно? — ухмыльнулся он шире, возвращая подруге её же фразу. — Справляются со всем вместе.

— Тебе нужно продавать тренинги, — засмеялся Гарри, и Гермиона обняла их, едва не задушив.

— Ты прав. Мы вместе, а значит… — девушка выдохнула отстраняясь. — Значит, пока всё хорошо.

Ей показалось, словно закатный свет, который слепил им глаза, выглядывая из-за гор, нашёл способ пробраться к ней под кожу, растекаясь патокой. Они услышали резвый разговор Фреда с Джорджем за дверью, и Гарри вскочил на ноги.