Призвав палочку, Гермиона приготовилась оторвать голову тому, кто претворил эту блестящую идею в жизнь, но как раз перед носом девушки открылась дверь, и в проём втиснулась медсестра, поспешно её за собой закрыв.

— Мисс Грейнджер, вы же знаете, что вам нельзя…

— Почему закрыта дверь? Что там происходит? — Гермиона решила обойтись без приветствий.

— Вам следует вернуться в кровать, вы совсем… — заметно занервничала девушка, поправляя халат.

— Мариэлла, я слышала Гарри. Малфой должен прийти через пару минут, что делает эту ситуацию… — выражение лица стоящей напротив заставило Гермиону осечься и всмотреться в глаза. — В чём дело?

— Боюсь, что сегодня мистер Малфой не сможет прийти к вам, — осторожно произнесла медсестра.

— Почему? — Гермиона ненавидела эту игру в «угадай-ка», но была готова давить на девушку сколько угодно, потому что у Грейнджер создавалось чёткое ощущение того, что от неё что-то скрывают. Медсестра пригладила волнистые светлые волосы, силясь найти слова, и Гермиона прищурилась ещё больше. — Мариэлла.

— Произошла драка, и они втроём вряд ли сейчас способны на диалог, что физически, что морально. С ними ведёт беседу госпожа директор, а мадам Помфри занимается ушибами, — выпалила Мариэлла, косясь на дверь, будто девушка больше всего на свете мечтала убраться отсюда.

— Они… втроём? — у Гермионы отвисла челюсть.

Спустя секунду она сделала шаг вправо, чтобы обойти медсестру, но воздуха привычно не хватило. Через мгновение ей пришлось вытереть пару кровавых капель с нижней губы.

— Я прошу вас, отправляйтесь в постель. Поппи с меня три шкуры сдерёт, если с вами что-то случится, — Мариэлла подхватила Гермиону под локоть и отвела к кровати, подключив к её руке прозрачную трубку.

Ей хотелось разобраться в ситуации. Ненависть на болезнь бурлила в венах гриффиндорки, провоцируя злость на саму себя, потому что цветы в лёгких отобрали самую важную часть девушки — её саму. Физическая слабость разбирала Гермиону словно пазл, проникая в сердце морального здоровья и разрушая изнутри.

Она всё ещё думала об этом, когда светло-фиолетовая жидкость начала поступать в кровь, делая её веки тяжёлыми и неподъёмными.

***

Гермиона резко дёрнула головой, прислушиваясь и выключая воду. Раздался тот самый характерный звук двери: резкий и нетерпеливый. Она вытерла руки о полотенце, чтобы с них не капала вода и, преодолев несколько шагов, открыла дверь и вышла из ванной.

— Да ладно, не выдержала заточения? — ядовито спросил Малфой, создавая своё кресло.

— Что произошло с Гарри и Роном? — тут же выпалила Гермиона, не тратя время на анализ его желчи.

Драко был одет в форму, разве что галстук лениво висел на воротнике, лучше всего характеризуя своего хозяина. У него виднелось несколько тонких царапин на скуле, которые часто остаются после заживляющих заклинаний, если потом не слишком ответственно обрабатывать раны зельями, но в целом он выглядел хорошо.

— Два твоих конченных дружка сорвались с цепи. Вот скажи, Грейнджер, неужели Поттер и Уизли рассчитывали, что ты выздоровеешь в разы быстрее, если они убьют единственного, кто способен сдерживать твою болезнь? — злобно прищурился Малфой. — Эти кретины даже тупее, чем Долгопупс.

— Я им ничего не говорила. Они… — Гермиона посмотрела на свои руки и сделала шаг к кровати, чувствуя, что ей тяжело стоять. — Они сами догадались. Видели тебя.

— Меня это мало интересует, — оборвал её Драко. — Уверен, что они ещё долго не смогут тебя посещать. Особенно Вислый.

Всё чувство вины вмиг испарилось из неё, и Гермиона насторожилась.

— Что ты с ним сделал? — строго спросила она, как будто действительно могла требовать от Малфоя ответа.

— Объяснил, что лучше не нападать на волшебника, если у самого не хватает мозгов, — равнодушно ответил он.

Гермиона прекрасно знала, что равнодушие было фальшивым. Слизеринцу хотелось, чтобы она думала о худшем.

— Малфой, это… — девушка не могла подобрать слов.

— Они решили, что вдвоём смогут со мной справиться, и я ответил, Грейнджер. Если такое повторится, всё будет хуже, и мне похер на твоё мнение в этом вопросе. Ясно? — Драко говорил размеренно и холодно. Так, если бы ему нужно было впаять эту информацию в голову Гермионы.

Она покачала головой, всеми силами показывая своё разочарование. Они просто три идиота! Факт того, что Гарри с Роном опустились до мордобоя, был возмутителен, но оказалось легко винить во всём Драко. Гермиона видела, что если он и пострадал, то явно не сильно, так как у него хватило сил прийти сюда и начать её изводить.

В комнате пахло антисептическими зельями. Она обрабатывала новые разрывы кожи, в которых виднелся живой сад. Малфой следил за ней, и Гермиона старалась двигаться как можно более уверенно, зная, что он чувствует этот запах и наблюдает за ней. Спорить с ним дальше не было никакого смысла. Мариэлла немного позже сказала, когда помогала обработать бедро, что парни пострадали примерно одинаково. Несмотря на войну, они все оставались просто мальчишками, которые считали, что вот так проявлять агрессию — допустимо.

В чём-то Малфой был прав: как Гарри и Рон могли подумать, что, навредив ему, они помогут ей? Это чистый эгоизм, способ выплеснуть злость.

На секунду Гермиона представила, что было бы, если бы Драко вдруг не стало. У неё похолодели пальцы. Это будто вернуло её в военное время, когда каждый чёртов день был поводом придумать предлог для Гарри, чтобы посмотреть на небольшую отметку на карте Мародёров с именем Драко.

Гермиона сглотнула и, откинув одеяло, забралась в постель.

— Раз уж ты пришёл, думаю, не будешь против, если я просто посплю.

Было такое чувство, будто Гермиона хотела сказать это саркастически, но сомневалась, поэтому её голос звучал как что-то среднее. Плевать. Её сарказм всё равно никогда на него не действовал.

— Ты даже не ходишь на занятия, чтоб не успевать к ночи вызубрить все предметы и не высыпаться, — произнёс Драко, привычно забрасывая ногу на колено.

— Просто ночью обычно хуже всего, — ответила Гермиона тише и повернулась на бок, укрывшись так, чтобы не было видно лица.

Прохладные капельки его присутствия будто охлаждали заражённые лейкоциты в крови, даря облегчение. Её мозг стал предателем: подкидывал ей воспоминания о том эффекте, которые произвела лишь пара прикосновений к губам Драко. Гермиона зажмурилась, провоцируя звездочки под веками, чтобы сознание перестало быть такой тварью.

Она смотрела на стену сбоку, которую частично загораживал букет, что принесли в прошлый раз мальчики. Если бы Гермиона повернулась, то увидела бы, как пара прозрачно-серебряных глаз пристально изучает её. Но боль медленно утихала, а девушка не повернулась, продолжив лежать с закрытыми глазами, надеясь, что сможет поймать хотя бы кусочек блаженной неги за хвост и приберечь на потом.

========== Часть 3 ==========

Малфой посмотрел на наручные часы и вытер рот салфеткой.

— Мне нужно идти, — произнёс он, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно, при этом делая глоток яблочного сока.

— Опять? Почему так часто? — прохныкала Пэнси, обвивая ладонями его локоть. — Скажи Снейпу, что ты заболел, Тео сегодня хочет собрать всех в выручай-комнате, у Пьюси день рождения же.

— Мне плевать на Пьюси, — закатил глаза Драко.

— Это же повод повеселиться, не будь занудой, — не унималась девушка, заглядывая ему в глаза.

— Я сказал, что занят, — резко оборвал её Малфой, чувствуя, как гнев вспыхивает в гортани, словно невидимый огневиски. — Сколько раз мне ещё повторить, что этот проект важен, чтоб ты запомнила?

Пэнси сжала губы, пробормотав что-то между «извини» и «ладно». Она подвинула к себе тарелку, которую отставила ещё полчаса назад, видимо, просто чтобы занять руки.

Целый день был идиотский. Квиддичную тренировку перенесли, потому что старуха, став директором, очень превышала свои полномочия и раздавала разрешение на поле кискам-гриффиндорцам явно чаще, чем следовало. Драко целый день слишком много думал о крайне отдалённых от учёбы вещах, поэтому впервые за долгое время умудрился получить «Хорошо» по Зельям.