Он считал, что его сил в долине достаточно для атаки. Он был уверен — отступники поспешат на помощь изменённым. «Вот тогда-то я ворвусь на плато и уничтожить их крепость», — решил Нил. Он не сомневался — половины имеющихся войск для этого более чем достаточно. «А там, опираясь на пушки и при поддержке северных отрядов как-нибудь справлюсь», — не стал он загадывать на будущее, ограничившись общими прикидками.
Принципс
Солдат-ветеран из первой партии созданных Реном пехотинцев поднялся на борт транспортного челнока последним. Палуба чуть слышно лязгнула под его ногами, когда он перешагнул округлый металлический порог, под которым прятались приводы рампы. Просканировав группу новеньких, только что покинувших бараки солдат, он перевёл камеры на рабочих роботов и груз контейнеров. Всё было в порядке, но блеск свежих корпусов вызвал микроскопический сбой в системах ветерана. Впрочем, импланты тут же подавили спонтанное возбуждение в живой плоти и он отвернулся от спутников. По корпусу прошла вибрация и металлический пандус аппарели закрылся. По транспортному кораблю разнеслось гудение турбин, и челнок пошел на взлёт.
Один за другим с аэродрома поднимались нагруженные машины, выстраивались в линию и гуськом тянулись к южному хребту гор. Там они перемахивали через бежево-серые, местами красноватые скалы и ныряли в тень образованного вершинами тоннеля.
Гудение турбин перешло в рокот, а потом, когда челноки взяли восточней и вышли к широкому руслу, турбины и вовсе сорвались на надсадный визг. Теперь они летели над почти высохшей рекой. Та настолько обмелела после дождей, что вода становилась коричневатой от поднятой челноками пыли. Впрочем, это никого не заботило.
Управляющим челноками кибер-разумам было не до красот природы. Даже имей они возможность оценить её, они бы не нашли на это времени и сил. Уж слишком порывистым и непредсказуемым оказался ветер, уж слишком опасные манёвры приходилось совершать ради скрытности.
Горная речка свернула на юг, а транспорты задирали нос и потянули на восток. Теперь их путь лежал вдоль поросших деревьями склонов. Отбрасываемые челноками тени недолго скользили по кронам деревьев и зелени кустов. Чем ближе становились сине-белые хребты гор, тем ниже и реже становилась растительность. Наконец, сделав поворот над совсем уж выжженной солнцем травой, транспорты добирались до гигантской расщелины. Оставалось преодолеть ее, и они почти у цели.
В иных обстоятельствах транспортная колонна облетела бы опасный коридор поверху, но высокая вероятность обнаружения расширяла понятие приемлемого риска. Существенно расширяла.
Сопла турбин изменили конфигурацию, расстояние между машинами увеличилось, и челноки устремились вдоль отвесных стен, исчерченных причудливым зелёным узором. Мхи и лишайники, облюбовавшие многочисленные трещины и выступы горной породы, стали единственными свидетелями их манёвра.
Миновав расщелину, транспорты пошли на снижение. Под их брюхом пронеслись тёмно-зелёные островки, образованные похожими на мохнатые шишки деревьями, мелькнула изумрудная проплешина на склоне, и, наконец-то, заблестели голубоватыми искорками кристаллы.
Строй челноков распался на три части. Меньшая группа транспортных кораблей устремилась к центру крохотной долины. Им, вернее тем, кого они везли, предстояло наладить добычу кристаллов и организовать кое-какое производство. Большая потянулась дальше на юг, туда, где разведывательные дроны нашли подходящую площадку для строительства электромагнитной катапульты. Оставшиеся челноки взяли восточнее и приземлились на перевале.
Аппарель ухнула, впуская в затемнённое нутро транспорта солнечный свет, и ветеран первым выбежал наружу. За его спиной ещё грохотали металлом ноги молодёжи, а он уже наметил ближайшие укрытия и прикинул сектора обстрела. На этот раз нейросеть и импланты не стали мешать живой части кибер-мозга, сочтя её активность полезной и продуктивной.
Ветеран отправил краткий сигнал «своим» пехотинцам, и те побежали занимать указанные позиции. Секунду поколебавшись, он направил запрос соседям, обменялся информацией с такими же инициативными ветеранами, и вскоре перевал оказался поделён на сектора и зоны ответственности. Теперь оставалось ждать, когда рабочие построят бункеры и возведут ракетные башни. Но это уже от него не зависело. Он лежал за камнем, сканировал местность внизу, и лишь иногда переводил камеры на далёкую высоченную гору, вершина которой скрывалась в облаках.
«Ожидаемо», — подумал Рен и отключился от наблюдения за солдатами. В конце концов, он проектировал кибер-мозг с избытком нейронов, его творение обладало почти полноценной лобной долей. Правда, он не ожидал столь раннего проявления самоорганизации. «Скорее всего тут сказалась регулярная смена деятельности», — решил он, просмотрев послужной список ветерана.
ИН командного центра постоянно переводила его с одного участка на другой и озадачивала разными делами. То он плато патрулировал, то северную базу охранял, то в ущелье дежурство нёс, а один раз даже грузчиком поработал, помогая затаскивать на танк тушу подбитого реликта. В общем, много чем позанимался за свою не очень долгую жизнь. «Не принципиально это», — сделал вывод Рен, и переключился на работающих в горах роботов.
На широком уступе, который до ужаса напоминал пролёт арочного моста, в каких-то трёх сотнях метров от вершины горы суетились роботы. Они уже вытащили снятый с командного центра реактор и выгрузили большую часть контейнеров. Ещё немного и они начнут собирать трубу разгонного блока электромагнитной катапульты. К сожалению, мощности реактора не хватит для выведения на орбиту спутника, разве что совсем бесполезного, так как разгонный блок съедал всю полезную нагрузку из-за ограничений по массе, а прочность компонентов и самой конструкции ограничивала максимально допустимый разгон, что делало бесполезным более мощный источник энергии. Впрочем, этого и не требовалось.
Основной проблемой Рена был недостаток информации о противнике. Его самым большим успехом стала аварийная посадка подбитого БПЛА на западном склоне одинокой горы в долине. Приземление вышло жёстким, но дрон уцелел и смог обеспечить хоть какое-то наблюдение за северным хребтом и восточной частью предгорий. Ещё один разведчик сел возле ущелья. Технических нареканий он не вызывал, но мало что видел из-за своего расположения.
Тем не менее, Рен предпочёл его не трогать, всё же так он мог не опасаться внезапного нападения из ущелья. По крайней мере, этот наблюдатель обеспечивал дополнительные двадцать минут на подготовку к отражению атаки. А вот все остальные дроны могли считаться лишь частично полезными, так как позволяли обнаруживать вражескую разведку, но постоянно проваливались при попытках добыть информацию. Противник слишком хорошо укрепил рубежи и вёл плотное патрулирование подступов.
Собственно, это стало основной причиной строительства электромагнитной катапульты. Рен считал, что от падающего из стратосферы разведчика враг защититься не сможет. Вернее, он делал расчёт на маскировку. По его задумке падающий зонд должен был имитировать метеорит и самоуничтожаться еще в небе. Разумеется, это накладывало свои ограничения, которые еще и усугублялись возможностями аппаратуры пережить ускорение, но Рен предпочёл гарантированно, и, что важнее, регулярно узнавать хоть что-то, чем каждый раз придумывать новое. Потому-то и счел возможность за ограниченное время просканировать небольшой участок приемлемой платой за все трудности. Тем более придумать ничего лучше не получилось, и он сильно сомневался, что это вообще в его силах. «В конце концов, метеоры всегда роями летают», — мысленно хмыкнул Рен, когда принял окончательное решение о строительстве ЭК.
А вот с источником питания для разгонной установки получилось интересно. По известным Рену законам физики, разведчики реликтов не то что летать, они и в воздух подняться не должны были, и всё же они это делали. Так как эта помесь осьминога с воздушным шаром регулярно пыталась пролезть на контролируемую им территорию, не составило труда добыть образец и изучить его. Вот тут-то Рена и поджидало открытие природного антиграва. Ох, как же он хотел посвятить всего себя изучению нового, но обстановка не позволяла отвлекаться. Пришлось ему довольствоваться основами, кое-как воплощёнными в прототип.
