За три месяца заработать удалось хорошо, прибыль исчислялась цифрами с множеством нулей. Разумеется, пришлось делиться, однако денег для нового проекта все равно осталось достаточно. Скоро я уже участвовал в приватизации крупного универмага площадью более трех тысяч метров.
Лихие были времена! Почти все товары, которые продавались тогда в Москве, были контрабандой. Это американские маркетологи действовали в соответствии с законами мерчайдайзинга и придумывали способы увеличения объемов продаж. По эту сторону границы все работало по-старинке. Никогда не забуду контрабандную водку, шампанское и огромные фуры с сигаретами Мальборо. Когда таможенники открывали двери такой фуры для проверки, первое, что они видели – это сотни рулонов туалетной бумаги. Вся контрабанда в те годы ввозилась в страну под прикрытием туалетной бумаги. Впрочем, она тоже была товаром дефицитным и на полках особо не залеживалась. Очереди в нашем магазине всегда были огромные.
Этот период моей жизни был сплошной белой полосой, за который, по всем законам, должна была неизбежно наступить полоса черная. Но пока я был на гребне волны, все шло хорошо.
Помимо бизнеса, я жил своей жизнью. Отношения с моей прекрасной Аленой перешли в статус постоянных, уже практически не расставались. Это стало хорошим поводом разгрести весь старый шлейф бывших подруг и несостоявшихся невест. Я встречал ее у дверей школы и увозил на своем Мерседесе под восхищенный свист и аплодисменты одноклассников. Брал на все мероприятия, дарил меха и бриллианты. Настал день, когда она появилась в рекламе нашей компании в качестве модели.
Она готовилась к поступлению в серьезный институт и параллельно продолжала заниматься своими танцами, и иногда тренировалась с одной известной на весь мир труппой современного балета. Это было ее хобби, и я тоже в очередной раз вспомнил о своем.
Яхты, как и прежде, оставались моим вдохновением и спасением. И в трудные времена, и в счастливые, я искал возможности выйти под парусом, поучаствовать в гонках или просто заехать в любимый яхт-клуб. Филипп Деникин, с которым я тогда общался очень часто, приохотил меня к гонкам на крейсерских яхтах. Это был новый для меня жанр, но очень скоро вылазки на воду на больших лодках, да еще в компании старых друзей захватили меня целиком. Между тем, Фил, который за все эти годы не только не бросил спорт, но и успел стать чемпионом России, теперь собирался поехать в Монте-Карло, на открытый чемпионат Европы по парусному спорту и все более настойчиво звал меня с собой, чтобы поучаствовать в регате в классе небольших килевых яхт с экипажем в шесть человек. На старт должны были выйти не только лучшие яхтсмены Европы, но и гонщики со всех континентов мира, и я, разумеется, просто не мог пропустить такое грандиозное событие. К тому же, мне очень хотелось побывать во Франции и Монако. В общем, я согласился, и мы принялись усиленно тренироваться и готовить документы для поездки.
В середине лета мне исполнилось двадцать пять. Не помню, чтобы когда-нибудь еще, ни до, ни после, я отмечал свой день рождения с таким размахом. Я пригласил больше сотни друзей в один из лучших ресторанов Москвы, буквально купался в лучах всеобщей любви, слушал расточаемые в мой адрес комплименты и тосты, и был безгранично счастлив. Все мои мечты воплощались в реальность, рядом со мной была лучшая из женщин… Что еще я мог пожелать?
Черная полоса началась внезапно. Первым предупреждением стал весьма неприятный эпизод в яхт-клубе, куда мы с Аленой приехали, чтобы провести вместе теплый сентябрьский день. Я хотел показать ей свои родные места, а заодно, чего уже там, немного покрасоваться – ведь после всех моих юношеских подвигов, в клубе я слыл личностью легендарной.
Мы чудесно провели время на берегу водохранилища, покатались на катере, пообщались с друзьями. Как говорится, беды ничто не предвещало. Но то, что случилось потом, заставило меня вспомнить о старой морской истине – никогда не брать женщину на борт. Под конец дня, будучи в совершенном восторге от яхт, солнца, друзей и всей обстановки в целом, Алена решила взорвать сигнальную ракету, найденную ею на дне чьей-то лодки. Не знаю, почему она так завелась с этой идеей. Ракета была старой, с давно истекшим сроком годности, и все это мероприятие просто не могло закончиться ничем хорошим. Тем не менее, ракету зажали между воротами, и моя невеста уже протягивала к ней руку, чтобы дернуть за чеку.
В далеком детстве я имел печальный опыт знакомства со взрывотехникой. К тому же, я служил в армии. Я видел очень ясно, как будут развиваться дальнейшие события: если ракета исправна, то весь этот салют полетит не только вверх, но и во все стороны разом, будет сильная отдача. Если неисправна – разорвется прямо в руках. Что мне оставалось делать? Я оттолкнул Алену буквально в последнее мгновение и сам дернул за злополучное кольцо…
Сильная боль пришла почти сразу. Когда дым развеялся, я увидел свою правую кисть без указательного пальца. Палец не оторвало совсем, но он был полностью раздроблен и висел на кусочке кожи, как на нитке. Ближайшая больница находилась в городе Долгопрудный. Операцию мне делали без наркоза, я терпел, как мог, и только спрашивал хирурга, будет ли сгибаться палец. На что он резонно отвечал мне: главное, чтобы он вообще у тебя был… Палец мне собрали по частям и пришили, заодно подлатали другие раны на руке и оставили в больнице. Я лежал там еще неделю, как раненый герой, и думал о превратностях судьбы. Когда-то в далеком детстве я устроил взрыв в подъезде, от которого пострадал мой сосед. Теперь, в полном соответствии с законом бумеранга, тот случай вернулся ко мне. Сросшийся палец навсегда потерял способность сгибаться, так что я больше никогда не смог играть на гитаре. Каждый раз, глядя на него, я усмехаюсь и вспоминаю старую еврейскую поговорку: указывая пальцем на другого, знай, что три других пальца направлены на тебя самого.
Моя поездка была на грани срыва. Все наперебой отговаривали меня ехать, однако я, как всегда, поступил по-своему и полетел в Монте-Карло прямо в гипсе.
Монако поразил меня масштабом и пафосом. В отличие от многих спортсменов, поселившихся на вилле спонсора напротив яхт-клуба, мы сняли номер в простой гостинице. По приезду, к огромному удивлению и радости, я тут же встретил многих своих прежних соперников – тех, с кем я выходил на старт еще во времена СССР. Все они, как могли, пробивались в спорте, и у каждого были свои проблемы. Помню, один парень, чемпион многих регат и член сборной, все говорил о нехватке денег на спорт, а потом вдруг рассказал, как изменяла ему жена, пока он завоевывал золотые медали.
Главным организатором регаты в Монте-Карло был князь Монако, а его старший наследник должен был выйти с нами на старт, так же, как и представители прочих европейских королевских династий. В своих самых смелых мечтах не мог я себе представить, что придет день, когда я буду соревноваться в такой компании. Это было похоже на рыцарские бои, только вместо меча и копья у нас была яхта, а вместо коней в доспехах – свежий ветер, который быстро нес нас вперед на наполненных парусах.
У самой стартовой линии чуть было не разгорелся международный скандал, и опять не без нашего участия. Мой друг Филипп собирался заехать в челюсть наследному принцу Швеции, когда тот в суматохе отталкивал нашу яхту. Я мгновенно вспомнил конфликт своей юности и то, как меня чуть было не отстранили от гонок на два года, успел крикнул: «Стой!!», и Фил в последнее мгновение убрал занесенный кулак. Так или иначе, гонки начались, и я гордо стоял у руля со своим гипсом.
Соревнования мы, конечно, не выиграли, хотя в одной из гонок боролись за место в первой десятке, но зато отлично провели время. К тому же нам, а вернее – мне, вручили отдельный приз за волю к победе. Одним словом, все складывалось как нельзя лучше.
На радостях мы отправились в знаменитое казино и зависли там на целый вечер. По иронии судьбы, мы оказались за одним игровым столом с одним стариком-немцем. Он, по его словам, хорошо знал Россию, поскольку, будучи пленным, после войны валил лес и строил дороги в Сибири и на Дальнем Востоке. Свою жизнь этот старик доживал в Швейцарии, и мы долго с ним говорили.
