Каждый день заканчивался вечеринкой, которую устраивал очередной наследный принц в королевском яхт-клубе. Закрытие регаты ознаменовалось грандиозным фейерверком, спонсированным каким-то миллионером-итальянцем, с виду – настоящим мафиози.
По дороге домой мы на несколько дней завернули в Париж. Как все нормальные туристы, посмотрели на Триумфальную арку (сравнили ее с той, что стоит на Кутузовском проспекте в Москве), залезли на Эйфелеву башню, прогулялись по Монмартру, зашли в музей восковых фигур и, когда уже совсем стемнело, решили красиво поужинать, выбрав самый дорогой ресторан.
Тот, кто хоть раз пытался поужинать во Франции, не зная французского, меня поймет. Французы не хотят понимать никаких других языков, кроме своего. Знание английского тоже не помогает, особенно такое, как у меня – заученных навеки школьных фраз худо-бедно хватало лишь на то, чтобы спросить у прохожих дорогу. То есть, проблемы коммуникации возникли сразу же, как только нам принесли меню. Весь ресторан потешался над нами, пока мы на языке мимики и жестов пытались заказать говяжий стейк. Справившись, наконец, с этой задачей, мы выбрались на улицу. Ночной Париж был прекрасен. Я смотрел на отражающиеся в Сене огни фонарей, на перекинутые между ее берегами мосты, на бульвары и темную громаду Норт-Дамма и вспоминал зачитанные до дыр мушкетерские романы моего детства.
Финал нашей поездки вышел вполне в духе д’Артаньяна. Вкусив парижских красот, мы, как истинные мужики, решили завершить свои приключения в Мулен-Руж. Разве могли мы уехать из Парижа, не увидев настоящего кабаре и прелестей куртизанок?
Таксист привез нас в какое-то злачное место. Мы вошли, железную дверь за нами тут же заперли, и мы оказались в окружении несвежих дам лет за сорок. Что-то здесь явно было не так. Выпускать нас без боя никто не собирался – сказали, что если мы и не хотим никаких других развлечений, то надо, как минимум, выпить. Мы заказали бутылку минералки и сразу же попросили счет. Дальше события развивались стремительно.
В пересчете на американскую валюту, бутылка воды стоила сто долларов. Страх, охвативший было нас поначалу, сразу испарился. Мы уже приступили было к разгрому заведения, и нас не мог остановить даже местный вышибала, однако, по счастью для обеих сторон, из темноты появился какой-то поляк. Этот парень понимал по-русски и вообще быстро разобрался в ситуации. В итоге, нас выпустили, денег не взяли, а мы получили хороший урок. Чтобы оказаться в правильном месте, надо иметь не только деньги в кармане, но и трезвую голову на плечах. Ну, и учить иностранные языки – чем больше, тем лучше.
Все блага этого мира преходящи, за белой полосой всегда следует черная. Помни об этом, когда купаешься в лучах славы.
Глава десятая. Хочешь мира – готовься к войне
Наши с Филом похождения в Париже еще долгое время оставались поводом для веселья. Кажется, в моем окружении не оставалось уже ни одного человека, который не знал бы во всех подробностях историю про ресторан и Мулен-Руж. Весь этот анекдот почти заслонил главное, ради чего все было затеяно, а именно – гонки в Монте-Карло. Но я-то об этом не только хорошо помнил, но и всерьез задумывался теперь о том, как вернуть парусный спорт в свою, и без того весьма насыщенную, жизнь.
Мне нравились гонки, но на тренировки времени не было. Да и шансов особых, откровенно говоря, – тоже, учитывая большой перерыв в спортивной карьере и мои нерегулярные наезды в яхт-клуб. Я вспоминал разговоры, которые мы вели с ребятами из разных сборных – в основном, все они сводились сетованиям на плохое финансирование. Парусный спорт был не в почете, денег государство не давало – ни на соревнования, ни на подготовку молодых яхтсменов. В общем, я нашел-таки способ отблагодарить спортивный мир, который в свое время научил меня многому и фактически сделал из меня человека. Правильно говорят: сначала сам добейся успеха, потом помогай другим. Теперь я был достаточно силен, чтобы протянуть руку помощи – пусть не всем, но хотя бы некоторым.
Недолго думая, я решил впервые в жизни выступить в качестве мецената и спонсора, и взять под свое финансовое покровительство нескольких легендарных яхтсменов из сборной олимпийского класса «Солинг». Во-первых, всех их я хорошо знал еще по сборам в Сочи, а, во-вторых, было, что называется, стыдно за державу, которой не было никакого дела до тех, кто защищал ее честь на чемпионатах Европы и Мира. Итак, я выделил значительную сумму, помогал, чем мог и сам теперь ездил со сборной на всевозможные турниры.
Помню, как однажды мы проехали пол-Европы на моей Вольво с прицепленной яхтой, добираясь до Киля в Германии, а потом – обратно. Эта поездка нас невероятно сблизила, мы и сегодня остаемся друзьями. Спустя некоторое время, ребята предложили мне официально стать их техническим директором и торжественно вручили форму национальной сборной. Спонсором моих друзей-яхтсменов я пробыл до самого своего отъезда из России, а потом инициативу подхватил один из моих знакомых банкиров, Анатолий, и много еще хорошего сделал для парусного спорта – в частности, именно на его деньги были построены несколько огромных яхт-клубов. В 1996 году наша сборная не только стала чемпионом России, Европы и мира, но и завоевала первую в Новой истории Олимпийскую медаль – серебро в Атланте. Я наблюдал за этими головокружительными успехами уже по ту сторону телевизионного экрана, из Испании. Я был безумно рад за них, тем более, что тот победный экипаж состоял из двух моих старых друзей по сборной и еще одного парня младше меня, которого я, тем не менее, помнил очень хорошо еще по совместным тренировкам в яхт-клубе. Здоровый вырос детина, под два метра ростом, и при этом этот Петр-Скала был очень талантлив.
Однако, до всего этого было еще далеко. Пока же я шел дальше и был вполне доволен своей жизнью, стараясь не замечать все более настойчивых предупреждений о надвигающейся буре. Начать с того, что весь тот год я как будто случайно оказывался в эпицентре трагических событий, лишь чудом избегая опасности. В один из дней на дороге, по которой я должен был ехать, случился страшный пожар – на шоссе перевернулась цистерна с бензином, от случайной искры вспыхнуло пламя, и в считанные секунды перекинулось на стоящий рядом троллейбус. Все случилось в утренний час пик, троллейбус был битком набит людьми и сгорел мгновенно, как факел. Не знаю, что заставило меня в то утро свернуть с привычной дороги – это была случайность, я просто решил объехать пробку, и лишь вырулив обратно на шоссе, увидел позади себя пожар, плавящийся асфальт и горящие машины.
Буквально через пару месяцев разразилась очередная политическая катастрофа со стрельбой. В октябре произошла очередная попытка военного переворота, вооруженные люди громили телецентр Останкино, на несколько дней ввели военное положение – и снова на московских улицах были танки, и вновь стреляли по Белому Дому.
А в конце года я пережил первое настоящее покушение. Лишь благодаря своей осмотрительности, везению, и, что весьма вероятно, ангельскому вмешательству, я не попал в руки боевиков, которые собирались взять меня в заложники. Однажды меня уже преследовал какой-то сумасшедший, не испугавшийся даже моего пистолета, и я тогда не слишком придал всему произошедшему значения. На этот раз все было гораздо серьезнее.
Я уже жил в своей новой квартире. Разумеется, меня охраняли, и я сам в любой момент мог связаться со службой безопасности. К тому же, я вел достаточно скромный образ жизни, был бдителен, в свет выбирался только с водителем или друзьями. Но именно в тот вечер я был один – возвращался на своей машине с какого-то мероприятия. По счастью, я был трезв. Повода для беспокойства как будто бы не было, однако я по привычке держал ногу на педали газа и внимательно смотрел в зеркало заднего вида. И именно поэтому очень быстро заметил подозрительный автомобиль, увязавшийся за мной на пустынной улице. Как и положено по инструкции, я сделал несколько упреждающих маневров, но оторваться не удалось. Когда преследователи поравнялись со мной, я увидел нескольких вооруженных боевиков. Меня попытались прижать к обочине, однако решил без боя не сдаваться и, наоборот, вдавил ногу в педаль газа до упора.
