— Складно врешь, Назар, — усмехнулся я, поворачиваясь к некроманту, — только у меня для тебя есть другая история. Она не наполнена благородством, самоотверженностью или даже местью, которые ты сейчас пытаешься показать. Давай сделаем так — ты ее послушаешь, а после ответишь на мои вопросы. И может быть тогда я дам тебе умереть быстро.

— А если нет, Алан? — хмыкнул Назар, вопросительно глядя на меня.

Проверяет. Сейчас некромант почему-то полностью уверен, что я помню всю историю своей прошлой жизни, поэтому давит на то время, о котором я имею представление лишь догадками. Черт. Из-за того, что я не реагирую так, как он ожидал, видимо начал подозревать, что что-то идет не так и возможно он ошибся. Разубеждать его в этом нельзя. Некромант по-прежнему должен быть уверен в том, что я все помню. По крайней мере до момента вопросов. Я прищурился, подвигая лицо ближе к Пламени. Позволяя некроманту рассмотреть, как языки огня танцуют по нему, выписывая тени.

— Что будет с тем, кто примет дар Безмолвной, а, Назар? — и я резко откинулся назад.

Сработало. Совершенно внезапно вдруг, я готов был поклясться, в его глазах промелькнул страх. Дернувшись, он нервно облизнул губу. Если существо без чувств отреагировало так, то видимо это что-то связанное с мучительной смертью, еще бы понять, что именно.

— Когда мой сын, Рабос Оливер, — сказанные слова режут мне слух, но я продолжаю игру, — попадает в поле твоего зрения — ты не узнаешь его. В потоках Всевышнего нет Пламени, но он рожден в день смерти его и Исиды. Поэтому решаешь наблюдать, находясь в стороне. Только забываешь, что присутствие бога люди чувствуют, а ведь в тебе вздох Всевышнего, — усмехаюсь, кидая быстрый взгляд, попал или нет.

Про присутствие бога было рискованно. Как Оливер понял, кем является, я понятия пока не имел. Но Назар был человеком, а следовательно мне в делах богов известно больше. Уцепившись за птицу, которая появлялась каждый раз при странных обстоятельствах и по словам Оливера меняла воспоминания, я и выдал такое предположение.

— Он долго не понимал, — неожиданно говорит Назар, а я обращаюсь в слух, — все же до этого воспитывался в доме Осириса. Попав в Дом Рабоса он и поехал умом.

— Оливер никогда не воспитывался в моем доме, — жестко отрезаю я, а лицо Назара становится чернее ночи.

С такими частыми попытками меня подловить у него точно это получится. Сейчас Назар сделал это очень неумело. Где бы не был дом Алана Крейна после Воскрешения — Рабоса в нем точно не было. Ведь именно из-за нападения на Всевышнего они впали в немилость. Мысленно делаю себе пометку разобраться в этой части лучше, но конкретно Назара сейчас она не касается. Старейший усмехается, растягиваясь в кривом оскале.

— А я надеялся, что удалось избавиться от тебя навсегда. До последнего не хотел верить, даже когда Пламя показало себя.

Интересно, значит второй раз Алан у нас исчезает по милости Назара? Еще одна мысленная галка, но я словно не обращая внимания, продолжаю рассказ.

— Оливер воспринимает тебя, как Всевышнего, а с Безмолвной встречается с твоей помощью у Врат при переходе в некроманты, — безразлично пожимаю плечами, — ну или он хочет, чтобы ты так думал. Понятия не имею, когда он на самом деле осознал, кем является. Он заключает с ней сделку. Вечная жизнь в обмен на ее перерождение, — взгляд снова скользит по лицу некроманта, но тот лишь кивает, — только Безмолвная подарить может лишь одним способом. Гибридным потоком. Так он соглашается на твое предложение — стать тюремщиком чудовищ в обмен на постоянный поток “корма”.

— В первый раз он готовил армию, — некромант кивает, — я увидел это слишком поздно.

Стон застрял в горле. Какой к черту “первый раз”? Стараясь не подавать вида, я судорожно пытаюсь зацепить за ползущую где-то по внутренней стороне черепа мысль.

— Он готовил перерождение Безмолвной и меня, а для этого нужно много времени, мозгов, потоков и энергии. Сколько попыток у него было? — словно это что-то незначительное, закидываю я удочку.

— По одиннадцать за каждый цикл, — безразлично говорит он.

Шесть сотен лет — это одиннадцать попыток. Догадка поражает и выбивает из легких воздух. Я не позволяю дрожи в пальцах выйти наружу, но чувство вины туманом обволакивает голову. Сознательно хочу отойти от этой темы дальше. Ведь это то, о чем говорил Макс. Нечто ужасное. То, что невозможно вообразить обычному смертному. Мышцы меж ребер сводит спазмом, но я лишь делаю вид, что отвлекся на ноющую рану.

Не думай об этом, Крейн.

Сейчас нельзя.

Четкий и понятный план. Следовать ему.

— Каждого выжившего ребенка Оливера принимаешь к себе, чтобы иметь возможность наблюдать, — одиннадцать попыток, страшно представить, сколько детей выжило, но я продолжаю, — ты очень ждешь ее. В очередной свой приход в Пограничный лес замечаешь ребенка со следом Безмолвной. Всевышний не понимает сразу, что у него вышло, ведь ее след со смешанными потоками он не видел раньше. Слой энергии надежно защищает девочку от преждевременного безумия. Среди живых потоков этот след крошечный, так как не находит подпитки. Кстати поэтому Оливер и не питается все это время, — усмехаюсь я, — а ты именно после этого понимаешь, что Оливер — Всевышний. Вот тут у тебя и рождается новый план, пока твою богиню снова не утащили из-под носа, — я заставил себя рассмеяться, глядя через Пламя, закрывающее Назара.

Некромант срывается. Подскакивает на ноги, пытается коснуться Пламени, но у него не выходит. Да, я научился работать с этой силой достаточно хорошо.

— Мы должны были остаться с ней вдвоем, — сверкая глазами, рычит Назар, а внутри противной волной разливается отвращение, — Всевышний и Безмолвная! Вы уничтожили Мир, не смогли удержать равновесие! Мы могли это сделать.

— О, да, — я растягиваюсь на траве, положив ладони под голову, словно демонстрируя безразличие, а на самом деле в попытке не стереть его прямо сейчас, — ты хотел стать богом. Это реальный мотив. Без всяких помпезных “равновесие”, “мы”. Тебя нисколько не смущало, что Безмолвная сидит на цепи связи у Врат. Ни туда пройти, ни обратно. Просто теперь ты хотел быть Всевышним с Безмолвной собачкой у твоих ног, с силой, как положено.

Смех вырывается из его груди вперемешку со стонами. Я хорошо помню такой. Главный признак безумия. Он настолько боится предполагаемой участи?

— Первую ставку ты делаешь, когда начинаешь напитывать потоками гибрида. Так как сети некромантов и тварей построены схожим образом, ты легко находишь там самое расшатанное звено. Это лазутчик — няня Валери. Нестор. Кстати, как ты уговорил его? Напомнил о старой дружбе? — тыкаю я наугад, вспоминая слова о друге-чудовище.

На удивление, попадаю.

— Спасение — волшебное слово. Хозяину Валери нужна помощь — еще более волшебное. Показать, какой была она из воспоминаний, каким он и пообещать вернуть все это — и любой гибрид не удержится.

— Ты ждал, что погибнет один из нас в последнюю битву. Всевышний догадывается и делает первую попытку контакта со мной, но ты стираешь у меня это воспоминание. Тогда еще ты таишь надежду, что на самом деле я — человек. Но Пламя уничтожает лишь тело Оливера, не затрагивая сущности, а я восстанавливаюсь с помощью связи. В этот момент ты понимаешь, что оба бога живы, а Безмолвная не у Врат. Пытаться убить меня глупо, потому что понимаешь — я просто вернусь снова в другом теле. Тогда и выводишь гибрида из Пограничного леса, ведь сам помог Оливеру делать круг и знаешь все слабые его места, чтобы осуществить свою вторую попытку — заставить Валери упокоить Оливера или убить меня. Тут все выходит не так гладко.

— Она сама пришла ко мне, заметь, — некромант доволен собой, сложив руки на груди, смотрит победоносно, ая на удивление спокоен, — даже заманивать не пришлось. Сбежать от убийцы, как в старые добрые времена.

Порыв ветра доносит аромат горелой плоти. Не сдержался, коснулся языками Пламени рук некроманта. Чертыхнувшись про себя пальцами сгреб траву, сжимая в кулак. Еще не все. У меня остались вопросы и история не рассказана до конца. Кажется, Назар слишком погружен в себя и не замечает вспышки гнева. Принимает за прихоть Сильнейшего. От мысли, что такое обо мне действительно могли думать тошнота подкатывает к горлу.