В самом деле, от субъективного фактора никуда не деться. Субъективизм заключается в так называемом экспертном подходе. Как еще установить значение предельной величины риска, принимаемой кредитной организацией: или на основе статистического изучения (динамика показателей, при которых банки попадали в трудное финансовое положение, становились банкротами и т. п.), или на основе экспертного мнения (обоснованное суждение об уровне риска при том или ином значении показателя)? Однако все дело в том, что система пруденциального надзора вовсе не ставит целью выработку объективных значений предельных величин рисков, в противном случае на практике такой подход может привести к бесконечным дискуссиям: что объективнее – 11 или 11,5 % достаточности капитала? Система здесь совсем иная, и вытекает она из самой сути и предназначения пруденциального регулирования.

Одной из характеристик качественного разумного надзора является четкое закрепление в нормативном акте пруденциальной нормы деятельности и указание ответственности за ее невыполнение. На взгляд автора, объективность пруденциальной нормы проявляется в том, что все стороны принимают методологический и нормативный подход надзорного органа, который самостоятельно определяет предельные величины рисков для отдельных банковских операций и фиксирует их в своих нормативных документах. Да, надзорный орган может руководствоваться статистикой за прошлые периоды, какими-то экономическими обоснованиями, но однозначно обосновать 11 или 11,5 % он не сможет. Предельная величина риска – это не что иное, как мотивированное в большей или меньшей степени суждение о степени риска того или иного направления банковской деятельности. Как только оно вынесено и зафиксировано в нормативном документе, оно подлежит соблюдению, а не обсуждению. По сути, стороны (банковское сообщество и надзорные органы) декларируют: в нашей стране максимальным размером риска на одного заемщика мы считаем величину в 25 %; даже если у вас есть обоснованное мнение, что вы не несете риска потерь при 30 %, оно не имеет никакого значения до внесения изменений в нормативные акты; более того, за величину 25,1 % к вашей кредитной организации будут применены меры предупредительного или принудительного воздействия. И так – на примере всех пруденциальных норм деятельности.

Грамотно организованная система пруденциального надзора привлекает своей простотой и прозрачностью. Цель – вкладчик. Задачи – ликвидность, реальная стоимость активов, защита от риска их утраты. Обязательные экономические нормативы – это элемент защиты от риска утраты активов, нормативы ликвидности – механизм, призванный обеспечить своевременное исполнение обязательств. Теперь обратимся к реальной стоимости активов.

Мы уже отмечали, что величина реальной (рыночной) стоимости активов позволяет определить реальную стоимость капитала кредитной организации и представить (что особенно ценно для надзорных органов), обладает ли кредитная организация достаточным объемом имущества для полного удовлетворения требований вкладчиков-кредиторов. В практике надзора развитых стран активно применяется подход, по которому кредитные организации обязаны классифицировать активы в зависимости от степени их риска и создавать резервы под некачественные активы или активы, по которым существует вероятность их утраты. Например, в практике российского Центрального банка резервы создаются на возможные потери по ссудам (ссудная и приравненная к ней задолженность) и прочие активы (ценные бумаги, дебиторская задолженность, корреспондентские счета в других банках и т. п.).

Суть резервирования на возможные потери заключается в формировании резерва, относимого на расходы кредитной организации, размер которого определяется в зависимости от классификации актива в ту или иную группу риска. Таким образом, при должном формировании резерва, а точнее, при справедливой классификации активов в группы риска имеется возможность избежать резких колебаний значения капитала (собственных средств), что случилось бы при единовременном списании утраченного актива. Формируя резерв посредством отнесения его на расходы, кредитная организация получает уменьшенное значение капитала, а значит, более близкую крыночной стоимости величину чистых активов. Главная проблема заключается в совершенстве методик, позволяющих классифицировать активы по степени риска. Например, когда речь идет о ссудной и приравненной к ней задолженности, для адекватной классификации особое значение имеют такие критерии, как финансовое состояние заемщика, качество предоставленного обеспечения, наличие/отсутствие пролонгации и др. В случае, если классифицируемый актив – цепные бумаги, то важно определиться с их рыночной стоимостью на открытом рынке, финансовым положением эмитента и т. п. Все это требует взвешенного и скрупулезного подхода не только со стороны надзорного органа, но и со стороны самой кредитной организации. Дело в том, что в ходе дистанционного надзора возможности надзорного органа проверить адекватность и правильность классификации активов являются весьма ограниченными, если не сказать, что практически отсутствуют. На период с момента классификации до инспекционной проверки формирование резервов на возможные потери лежит целиком на совести кредитной организации. Все, что доступно надзорному органу в ходе дистанционного надзора, это результат расчета резерва, по никак не критерии, по которым происходила классификация активов.

Таким образом, мы сможем говорить о реальной защите интересов вкладчиков-кредиторов банков, когда система пруденциального регулирования, во-первых, выработает хотя бы обобщенно обоснованные критерии при установлении предельных величин рисков, принимаемых кредитными организациями, во-вторых, позволит составить представление о рыночной стоимости капитала кредитной организации. Решение вопросов по этим двум направлениям – это путь к истинной стабильности кредитной организации, к стабильности изнутри! Только при условии их решения стоит говорить о роли таких внешних механизмов, как инспектирование, независимый аудит или система страхования вкладов.

Любое исследование в сфере регулирования банковской деятельности, любое обсуждение преимуществ и недостатков надзора за банками, и уж тем более разработка концепции развития банковской системы, должны основываться на положении, согласно которому банковская система – это особый стратегический сегмент национальной экономики. Как отметил президент Ассоциации российских банков Г. А. Тосунян, «…банковская система – это такой же атрибут государственности, как армия, налоговая система, полиция…»[9]. В данной статье рассматривается природа государственного регулирования банковской деятельности именно с этих позиций, делается попытка понять, на каких исходных положениях оно основывается и каких ошибок желательно избегать при попытке его реформирования.

В постижении сути исследуемого вопроса нам поможет история, свидетельствующая о том, что системе государственного регулирования банковской деятельности свойственны некоторые особенности, которые и определили ее дальнейшее развитие и современное состояние.

Первая особенность заключается в том, что прообразы современных центральных банков появились вовсе не в силу необходимости стимулировать экономический рост посредством денежно-кредитного регулирования, обеспечивать эффективный надзор за банковской деятельностью, содействовать промышленному подъему и поддержанию оптимального уровня деловой активности. Причина появления центральных банков в большинстве европейских государств намного проще: она объясняется проблемой финансирования бюджетного дефицита[10]. В начале XXI в., оглядываясь на предшествующую банковскую историю, мы можем с достаточно большой долей уверенности утверждать, что если бы в свое время чью-то светлую голову не посетила мысль о возможности выпускать банкноты для финансирования государственных расходов, то, может быть, наше сегодняшнее убеждение в том, что центральный банк является монопольной организацией по выпуску денег, не было бы столь незыблемым.