Поле оказалось деревней числом около десятка домов. Старые деревянные хибарки, покосившиеся колышки прогнивших заборов. Колодец по центру селения означал, что вода у жителей была. Вчера вечером я наткнулся на небольшой ручеек, бивший из скал на склоне холма. Вполне возможно, с ним и связан этот колодец. Показатели дозиметра тогда доверия мне не внушили. Здесь, на границе чистых районов, радиоактивное загрязнение уже начинало встречаться.

Вокруг деревеньки разрослось много густой, ростом по пояс, желтоватой травы – еще не загнила, но скоро тоже умрет окончательно. Стекла в окнах либо отсутствовали, либо еле держались из-за разразивших их трещин. Света нигде видно не было, дыма тоже. Первые признаки обитания можно было откинуть. На слух – только холодный ветер гулял, да заржавевшие петли калитки в палисадник поскрипывали. Я подошел поближе, до первого дома оставалось около двадцати метров. Еще раз прислушался и внимательно осмотрелся. Идти можно только крадучись – если где-то притаился противник, он тут же убьет тебя при обнаружении. На засаду не очень похоже, но черт его знает…

Домов здесь было восемь – двое больше остальных, и с той стороны, откуда я вышел, они загораживали друг друга, вот и подсчитал неверно навскидку. Мародеры хорошо поработали – битые стекла, наверняка, их рук дело. Некоторые двери были выломаны. На центральной дороге валялось несколько гильз – автоматных, а чуть дальше и парные от дробовика. С винтовками сюда пришли грабители – за странствия они вполне могли где-нибудь найти себе подобное оружие. Двустволка, скорее, принадлежала старожилам. Осмотрев две хибарки справа, я не нашел ничего интересного. Все вынесли. А вот по соседству, на стенах внутри, бордовым пятном виднелась старая засохшая кровь. Тел или кусков, разумеется, не было. Все растащили плотоядные. Только испачканные клочки одежды валялись по углам. Полакомились мертвечиной явно после нападения. Ветер продул деревянные комнаты насквозь, запах давно испарился.

На улице я вновь хорошенько осмотрел окружавшее пространство. Через трубу изучил местность вокруг опушки. Глухо, как в тайге… Где я, собственно, и находился. В самом ветхом сооружении наткнулся на пару банок с консервированными огурцами и мешок с картошкой. Эх, было бы время – поел бы корнеплодов, а так только несколько маленьких огурчиков отправились в желудок. Халявная еда – это круто. На печке нашел дешевую пластиковую зажигалку. Значит, связь с внешним миром у этого места имелась. Это уже хорошо. Цивилизация должна быть неподалеку. Лишняя зажигалка никогда не помешает.

В центральном доме осколков валялось больше всего – все крыльцо усеяно, словно кто-то специально их разбросал. В качестве сигнализации – отличный способ. Даже мне не удалось прокрасться без шума, как ни старался. В прихожей жизнь отсутствовала, смерть тоже. Продвигался я медленно, вслушиваясь в пустоту. Что ненавижу в старых домах, так это скрип досок. Каким бы ты «ниндзя» не был, ничего не поможет, когда пол под ногами гуляет. Люблю отечественный укороченный автомат за его размеры. Игрушка и мощная, и скорострельная, и магазин большой. Конечно, в отличие от старшего, полноценного собрата, оптику к нему не прикрутишь, да и подствольник не закрепишь, зато размер и вес меньше. Предпочитаю удобность и легкость мощности и точности там, где это возможно.

– Нет здесь никого, все уже умерли, иль ушли. – Произнес кто-то басом у меня за спиной.

Мурашки окутали все тело уже на развороте, когда мужчина оказался в области поражения ствола.

– Не стреляй. Я тебе ничего не сделаю. Смотри сам, оружия нет.

– А ну-ка, крутанись вокруг!

Незнакомец, стоявший у входа, повернулся на месте так, чтобы я смог осмотреть его со всех сторон. Действительно, снаружи ничего из средств убийства не наблюдалось. Одежда на нем была ни то, чтобы очень легкая, но и спрятать там тоже было что-то сложно – тонкий серенький свитер и темно-коричневые брюки советской эпохи, даже стрелочки проглядывались.

– Тебя как звать? – Спросил я.

– Алексей Степанович.

– Что ты делаешь здесь?

– Дочку свою искал… Наташеньку, хотел извиниться перед ней. Убежала она, я действительно тогда виноват был, соврал ей.

– Ясно. Это место знаешь, проверял?

– Да. Бывал уже в этом доме не раз, да и в остальных тоже. – Сорокалетний отец махнул рукой в сторону улицы.

– Что-нибудь интересное нашел?

– Нет, все вынесли давно уже. Только вот, надо погреб проверить здесь. Он закрыт накрепко. Взрывчатки, какой, часом, нету?

– Есть. Только тратить впустую не охота.

– Помоги с дочкой, а? Мне найти ее надо, извиниться…

– Думаешь, она могла спрятаться там? Может быть. Сильно поссорились?

Что-то в этом госте мне не нравилось, что-то было очень странным, только вот причину этого волнения по отношению к нему я пока не уловил.

– Да. Я ей про мать солгал, якобы умерла она. На самом деле, к другому ушла. А Наташка записку старую нашла, я ее хранил…

– Зря. Надо было лучше прятать.

– Какая у тебя взрывчатка?

– Граната, оборонительная.

– Сойдет, должна пробить крышку. Она просто из толстого слоя дерева, но там металлический засов, крепкий, держит ее. Руками не выломать, петли тоже хорошие.

– Ты с собой хвост не привел?

– Нет, можешь не беспокоиться. Ни тварей, ни людей.

– Хорошо, – Доверять этому человеку не очень хотелось, он мог меня пришить в любой момент, потому и ствол с него не сводил, но помочь надо, – Пойдем.

В дальней комнате, как и сказал Алексей, в полу находилась деревянная крышка. Несколько раз дернув за ручку и убедившись, что так ее не открыть, я свесил автомат на ремне и начал копаться в рюкзаке. Граната у меня была только одна, да и использовать ее нужды не представлялось, а все места на разгрузке забиты либо магазинами, либо иными необходимыми вещами. Перерыв свои пожитки, я нашел старую, помятую пачку сигарет. Ту самую, с Охты. Четырнадцать штук. Неплохо. Давно уже забыл про нее, так и болталась среди снаряжения с тех самых пор, как покинули берега речки.

– Душно здесь… Скоро еще хуже станет. Не люблю такое. Пойду наружу, там гораздо легче сейчас.

– Сходи на северо-восток поселка, проверь, нет ли там кого-нибудь. Оружия не дам, уж извиняй, сам понимаешь. – Сказал я вслед вышедшему из комнаты мужчине.

Действительно, дышать становилось тяжелее. Ветра почти не стало, а туман медленно наползал. Еще совсем легкий, но влажный. Это я заметил, когда вышел из времянки, в которой овощи нашел. Были у меня знакомые, им тоже только свежесть подавай. Воздух в этой безоконной комнате с прикрытой дверью мариновался долго, и духота стояла не слабая, вентиляции никакой.

Заправив рюкзак и повесив его обратно на спину, я отсоединил чеку, разжал и аккуратно кинул гранату, бросившись к выходу. Когда прыгнул со стекла на дорогу, ударная волна уже разорвала стену дома и разворотила половину крыши. Поднявшись с колен и отряхнувшись, Алексея я нигде не заметил.

– Ле-ха!.. Степанович!

Никто не ответил. Странно, куда он делся? Выстрелов, криков или рыков я не слышал, а шанс того, что они совпали с моментом взрыва – минимальный. Рискну. Сначала проверю подвальчик, а затем пойду искать этого хрена. Уж больно мне самому стало интересно, во что я вложил свои последние взрывоопасные инвестиции, и какой с этого выпадет процент.

Зашел я с той стороны, где раньше стояла несущая стена, идти через главный вход – самоубийство. Дом и так еле держался, а тут еще крыша на башку свалится и похоронит под грудой бревен. Кое-как освободив проход в лаз, я достал из разгрузки фонарь и посветил внутрь. Глубоковато для погреба. Метра три, минимум. Лестница валялась внизу, откинуло взрывом.

– Есть там кто живой, а?

Подождав с минуту, я выкрикнул еще раз, громче, ведь контузию человек в два счета мог получить. Конечно, можно было кинуть вниз светошумовую гранату, чтобы обезвредить возможного противника, ну а если там девчонка? Рисковать – опасно, что и следует из значения данного термина. Тем не менее, я положился на удачу. Подтянув респиратор с шеи на лицо, вслушался еще раз и прыгнул в проем. Если бы глубина была больше, или видимость хреновая – мог и ноги сломать, упав на какую-нибудь дрянь, вроде старого мусора. С такими джампами вообще надо аккуратным быть.