– И что произойдет, когда мы выберемся из этого «Волдыря»? Сколько времени нас не будет в нашем мире?

– Не знаю. Возможно, пройдет секунда. Возможно, пройдет год. Все зависит от отношения течений времени двух миров относительно друг другу. Потому, тебе и показалось, что время здесь словно остановилось. Появилась этакая фрустрация. Здесь оно имеет свои свойства. Следы появились лишь за счет того, что мы когда-то, в каком-то моменте времени уже прошли этой дорогой… Этот Волдырь соприкасается с нашим миром. Следы остаются в обоих мирах… Но из-за различия скоростей стрел мы смогли увидеть их тут, хотя еще не совершили их там, создадим лишь в нашем, личном будущем.

– Черт… – Саша провел ладонями по лицу, будто снимая усталость, – Как же все это закручено… Мозги путаются.

– А я вот обожаю такие вещи.

– И как же нам выбраться отсюда? Нужно найти это место соприкосновения миров, верно?

– Понимаешь, тут такая смешная штука… Пересекая границу из нашего мира в этот, мы оказались по другую сторону барьера, и далеко не факт, что выход изнутри Волдыря находится там же, и с теми же условиями, что и вход с нашей.

– И насколько мы можем тут застрять для «нашего личного времени»?

– Иссохшие кости того медведя в берлоге… Мне кажется, его никто не убивал… Он умер своей смертью, причем давно.

– Шикарно! Мы сдохнем здесь от голода и жажды! Нет уж, по-моему, это все похоже на бред.

– Хорошо, а как ты объяснишь то, что тень от дерева падает на твое лицо так же, как и вчера вечером, хотя сейчас утро? Человеку свойственно отрицать то, чего он не понимает, и что ему угрожает, заменяя это на лучшее для него, более простое и понятное.

– Вот дерьмо… А разве не стоит пробовать? Зачем сидеть, сложа руки? Можно обходить все направления от кострища, может, найдем выход?

– Не-а. Не найдешь. Ты видел здесь кучу линий из следов во все стороны? Они только одни. Мы могли уйти только этим путем. Твоего и моего тела здесь тоже нет, следовательно, мы смогли отсюда выбраться в еще несуществующем для нас будущем.

– И как это сделать? Как создать такое будущее?

– Хах… «Создать»… Вот, видишь! Уже начинаешь мыслить конструктивно!

– Сам удивляюсь себе.

– Привыкай. Теперь ты часто станешь удивляться. Как выбраться отсюда – еще не знаю. Мне нужно время подумать. Кофе будешь?

– У тебя и кофе есть?

– Конечно. Я обожаю кофе, с утра всегда пью. Взял с собой в большой фляге. – Достал из рюкзака благородный напиток, сделал несколько глотков и протянул сосуд довольному спутнику.

– Бли-ин, оно же холодное!

– Разумеется. Я же его во фляге ношу, а не в термосе. Да и столько дней… Для меня холодная еда – это нормально. Не переношу горячие напитки и блюда с детства.

– Странный ты.

– Я знаю. Так, а теперь мне надо попробовать кое-что сделать…

Будильник в часах дал о себе знать. Мое лицо результативно выдало гримасу откровения.

– Ух, твою ж мать… Точно! Всю ночь пищали, говоришь?! Тень, часы, пепел… Вперед, побежали! Время! Время! Время!

– Куда? Куда бежим?! – Вскрикнул ошеломленный Саша, вскочив с полена вслед за мной.

Через десять минут активного передвижения в пространстве на своих двоих туман наконец-таки поредел, и перед нами представилась болотистая низина.

Фоновый шум лягушек, сверчков и прочей болотной живности радовал слух. Не так одиноко становилось. Ощущение того, что мы последние двое представителей жизни на планете отступало. Камыша здесь было много, стены лабиринта этого пушистого растения не позволяли видеть дальше себя. Хотя рос он и не повсеместно, довольно часто нам предоставлялась возможность лицезреть окрестные топи. Участки воды были совершенно разного размера – от небольших лужиц и до маленьких озер. Болото явно не было полностью стоячим: слабые рябь и колыхания все же присутствовали, где-то рядом должна была быть река, порождавшая этот разлив.

Мох под ногами противно хлюпал и чавкал. Несмотря на то, что здесь было достаточно островков, местами казалось, что я шел по гигантскому водяному матрацу или батуту. Такие участки очень опасны, под ними лишь вода и трясина, а провалиться в темно-бурую грязь и медленно захлебнуться – не лучшая перспектива, особенно после выхода из пространственного Волдыря. К слову, своеобразные волдыри имели место и здесь, только, к нашей радости, газовые – бульканье и глухие хлопки болотных пузырей то и дело слышались вокруг нашей тропы.

Как только мы выбрались из той ловушки, я тут же глянул на часы. Рука паренька, до того направленная указательным пальцем на минуты, теперь показывала мне средний. Пришлось ответить маленькому ублюдку тем же. Культура общения, как-никак – нужно соблюдать выдвигаемые одной из сторон критерии приличия. Подобное выражение улыбавшегося человечка означало разряд элемента питания механизма. А вот с компасом все было в порядке. Шикарно. Теперь я остался без часов… Спектр местных звуков вообще отличался разнообразием, значительную роль в котором играли гады живые – это мешало мне ориентироваться на слух, подмечать присутствие возможных противников, да и вообще контролировать ситуацию – через заросли камыша-то на глаз тоже мало чего определишь.

На одном из островков сквозь высокую траву торчала чья-то нога в камуфляже и тяжелом ботинке. Александр приблизился ко мне и тоже ее увидел. Быстро достав нож, я ткнул в пространство между массивным элементом обуви и штаниной – реакции не последовало, мертвец. Осторожность никогда не бывает лишней. Кто знает, какие суетные радости может подкинуть Армагеддон? Аккуратно вытащив тело на свободное от растительности место, увидел: голова этого человека была превращена практически в ничто какой-то пулей. Саше данный портрет не очень понравился и в доказательство он выпустил через рот поток содержимого желудка, состоявший из вчерашнего ужина и утреннего кофе, прямо туда, где ранее лежал неизвестный солдат. Ухмыльнувшись в ответ на подобную реакцию, я посмотрел на расстроенного товарища. Глаза мои при этом выразили полную серьезность.

– Первая мысль при виде трупа?

– Буе-ать, кха-кха…

– Чего?

– Блевать!

– Ответ отрицательный! Первая мысль при виде трупа: «Обыскать!».

– Но это же мародерство! Это неправильно! – Возразил спутник.

– Неправильно – это когда человек мертв, а при нем имеется куча вещей, ему уже не нужных, которые могут помочь сохранить жизнь другому. Иначе никак. Мы же не убили его, не лишили жизни за какие-то материальные безделушки, и не способствовали этому, и не раскапывали его могилу, чтобы поживиться. Мы просто нашли его бездыханное тело и никак не смогли ему помочь. Если хочешь – называй это грабительством. Я так не считаю.

– Ну, если так на это посмотреть… Ты прав.

– На дворе закат Мира. Каждый выживает, как может. Главное – моральной сволочью не становиться, и помогать другим, если это в твоих силах. Помни: сначала нужно убедиться, труп ли это, а потом уже обыскивать. Так, я сейчас сниму с него форму, броник, разгрузку и рюкзак, а ты одевай. Размер вроде подходит. И ботинки тоже. Все целое, вроде.

– Нет! Зачем одежду-то снимать?

– Затем, что ты в своем гражданском тряпье далеко не уйдешь! Я же не трусы стягиваю. Ему не повезло, погиб. Повезло нам. Все просто. Камуфляжная форма – отличная штука. Помню, мы как-то с другом искали одно местечко в лесу… Это еще задолго до Светопреставления было, так вот: я потерял его из виду, начал оглядываться по сторонам, прислушиваться, и тут – бац – голос рядом со мной: «Эй, ты чего?». Друг всего лишь на десять метров отошел, а я его из-за густой растительности вообще разглядеть не смог. В зрительной картине так и сформировался из листочков, представляешь? У этого погибшего, конечно, менее скрытный цифровой вариант лесного камуфляжа, введенный в Вооруженные Силы незадолго до Катаклизма, но тоже сойдет. Мне куда больше старая, пятнистая форма нравится, да и материал у нее получше, покрепче будет. Вот, посмотри на мой нынешний флектарн – даже проветривание для подмышек имеется, чтобы пот внутри не оставался. Шикарная весчь. У нашей старой тоже такая фишка была.