– Три деревенские семьи в ночь явления отметили проблемы с радиовещанием и телефонной связью, а покинувший в момент события деревню водитель такси заглох в сотне метров от границы населенного пункта из-за внезапных проблем с электронной системой подачи топлива в двигатель и системой зажигания автомобиля. Кроме того, еще шестеро человек заявили о сбоях в работе бытовой электроники в ночь события, включая проблемы с функционированием электронных часов.

– Две трети жителей деревни отметили налетевшие непосредственно перед взрывом ураганные порывы ветра и внезапно разразившуюся при низкой облачности грозу, а также разноцветные вспышки молний в небе над пострадавшей от взрыва областью. Согласно их показаниям, цвет оптических явлений разнился от красного до фиолетового, то есть включал в себя весь видимый человеческому глазу цветовой спектр.

– Охранник склада из соседнего поселения, совершавший патрульный обход вверенной ему территории, указал на заметное ухудшение видимости еще до начала грозы, несмотря на ярко светившую в тот момент в небе Луну.

– Данные с метеостанции подтверждают резкое ухудшение погодных условий и чрезвычайно высокое ускорение ветра с последующим невероятно быстрым возвращением к нормам по региону.

– Наиболее любопытным из показаний является отсутствие грохота в момент выпадения стекол: большая часть населения абсолютно уверенна, что не слышала ничего похожего на взрыв, но многие утверждают о наличие протяжного трубного гула до и после события, прекратившегося вместе с бурей.

В результате анализа собранных на месте неустановленного происшествия данных был получен следующий вывод: Сатинский феномен не поддается объяснению с точки зрения известных современной науке природных законов, являясь неким видом деструктивной аномалии, и по многим показателям соответствует феноменам Тунгусского взрыва и происшествию на реках Обь и Енисей в 1938 году».

Двадцать второго сентября две тысячи двенадцатого года мощный электромагнитный импульс, порожденный выбросами на Солнце, поразил Землю. Невиданное ранее северное сияние отключило практически всю электронику на планете. За несколько часов мир окутала тьма. Тьма в душах людей, копившаяся веками, выплеснулась наружу и обратила все города и страны в анархию. Так продолжалось сутки. Многие погибли за это время. Так начался Армагеддон.

Стихийные бедствия, уносившие все больше и больше жертв, к моменту перед солнечным ударом достигли такого масштаба, что правительства всех ведущих стран решили: отрицать события нельзя, пришло время готовиться к худшему. Большинство прогнозов сошлись в едином мнении: единственным более-менее пригодным для выживания местом во время Катаклизма будет являться территория южной Сибири, находящейся внутри Российской Федерации. Предшествовавшие переговоры «G20» во Владивостоке, проходившие с шестое по восьмое сентября, ни к чему не привели. Все страны хотели спастись. Каждый хотел выжить. Никто не хотел идти на уступки. Мир вступил в новую эру холодной войны, где каждый стоял сам за себя. Через сутки после отключения большей части электронных устройств, когда вся разведка, все радары и средства защиты были мертвы, а города запылали огнем мятежей, ситуация полностью вышла из-под контроля.

Мир был обречен, и все понимали это. Но людей, его населявших, было много. Слишком много, чтобы укрыться на маленьком клочке земли. И ни одна из сторон не хотела его уступать. Несмотря на импульс, часть электронных технологий все же удалось сохранить в рабочем состоянии. Несколько десятков ядерных ураганов пронеслись по крупнейшим мегаполисам Земли. Количество претендентов на места в сибирский «Ковчег» было сокращено. Конец Света наступил согласно нашим ожиданиям. Неизвестно, кто выпустил ракеты первым. Да и не важно. Количества взорванных боеголовок было недостаточно, чтобы полностью уничтожить поверхность планеты. Стиранию подверглись лишь очаги человеческого обитания. Одним из результатов обмена ядерными ударами стало усиление уже запустившейся цепной реакции внутри Земли. Начались серьезные землетрясения, извержения вулканов, ураганы и бури. На границах тектонических плит появились гигантские разломы. Взрыв Йеллоустоунского вулкана поднял большое количество пыли в атмосферу, а вкупе с радиоактивными осадками она затмила Солнце. Второй взрыв, произошедший на месте, где ранее существовала Гренландия, создал огромные цунами. Всемирный потоп, сопровожденный массовыми сдвигами земной коры, поглотил огромную часть суши. Великобритания ушла под воду. США практически полностью перестали существовать. Обугленную и зараженную гамма-излучением Европу скрыл океан.

Но это было лишь началом. Двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года, когда Солнце и Земля выстроились на одну линию с центром галактики, когда первые лучи света поднялись сквозь тонны пепла над полуостровом Юкатан, пришли Они. Вернулись, спустя тысячелетия. Как и предсказывали Майя. После заточения вне времени и пространства, за краем всех известных Планов Бытия, в Вечной Пустоте и первородном Хаосе, Они возвратились.

Великие Первые пришли на Землю. Человек, погрязший в собственном безумии, лишенный источника своей гордости – технологии, погибавший под ударами стихий, не смог Им сопротивляться. Сотни тысяч ужасных существ, спустившихся из разверзшихся небес, впадин и морей, заполонили истерзанную планету.

Но через некоторое время эффект Блэкаута прошел. К людям вновь вернулось их оружие. Вышедшие из укрепленных укрытий остатки армий различных государств слились в неистовой схватке друг с другом и с гостями из иных веков за последний оазис жизни – за южную Сибирь.

Сколько времени уже прошло… А что такое время? Как нам его расценивать? Как принимать этот призрачный термин?

Под ногой хрустнула ветка. Иссохшая плоть елового растения раскололась. Если бы не это, я бы не отвлекся от своих размышлений и не обратил внимания на лежавший впереди труп. Кабан. Уже давно тут. Догнивает. Странно, что падальщики не сожрали. Значит, в этом районе никого нет. Клубы белесого тумана струились на многие сотни метров вокруг, охватывая некогда великие столбы елей. На некоторых еще оставались иголки. Разумеется, это уже была не та прекрасная зеленая хвоя, которую мы помнили. Ответом на загадку «в любой сезон единым цветом» теперь, скорее, являлось небо. Серое, набухшее, безжизненное… Как и вся планета.

Ветки на останках деревьев пришли в еле заметное движение, и несколько иголок упало на меня. Сквозь мою экипировку почувствовать слабый поток воздуха было сложно. Туман медленно двигался. Концентрация его была разная: в небольших впадинах и ямках он лежал густым слоем, словно жидкость, а выше метра над уровнем почвы капельки воды уже растворялись.

Утро потихоньку стягивало с себя нежное ночное покрывало и начинало ворочаться. Кто-то считает, что самое холодное время – это ночь. Это неверно. Самое холодное время – утро: вечером, когда солнце заходит, земля еще теплая и остывает, ночью она постепенно охлаждается, и только к утру вся полученная за день температура уходит. Именно та часть суток, когда Солнце еще не взошло, но небо уже начинает светлеть – самая зябкая. Мох зашевелился и из него вылез маленький черный жучок. Не заметив меня, насекомое продолжило свою вылазку за пищей. К счастью, эту часть суток я уже пропустил. Теперь температура росла. Градусов десять уже, наверное. Поднимется максимум еще на один. Сойдет, неплохо.

Метров через двести показались явные просветы. Хотя, конечно, просветами называть их следовало бы раньше, когда лес стоял густым за счет растительности, но это слово уже было мне привычным. Впереди раскинулась опушка, причем очень большая. Даже нет, скорее – поле.

Присев, я скинул рюкзак на жухлую траву, открыл его и достал подзорную трубку. Своего цифрового бинокля я лишился на последнем задании – выпал, когда пришлось сматываться. Из дома взять новый забыл. А по дороге сюда наткнулся на поврежденную артиллерийскую установку. Благодаря нехитрым мародерским манипуляциям, с нее я и стянул уцелевший прицел для наведения. Его кратности мне было вполне достаточно, а то, что на один глаз – не беда. Зато конструкция крепкая: пушка, ведь, когда стреляет, там такой удар происходит… Оптика – дело тонкое. Обычная сбивается легко, и тогда грош цена такому прибору. А на эту трубку хоть свой прибор положи. Хрен что ей станется. В разумных пределах, конечно.