Пиздец! Теперь мне ему не сказать, а остальным всё равно!

Стало совсем уж тоскливо.

— Ну, а пираты? Что это был за символ?

— Пираты? Какие пираты?

— Из фильма.

— Из фильма? Какого?

Я вздохнула.

— Неважно… Ты посиди. Глянь, как блестит вода!

Мурлыка уставился вдаль. Он бормотал, но речь была неразборчивой, слышалось лишь «мур-мур-мур». Не напрасно ведь он получил погоняло.

Пели сверчки, подвывала собака, и от её голоса ныла рука. Сегодня мне петь не хотелось — хотелось вместе с Фиестом завыть на Луну. Но я держалась, стараясь думать о фильме…

Конечно, Брэд Питт очень смелый пилот — совсем, как Мурлыка. Да и мужик ничего, только старый.

Достать из уха наушник и полететь в глубины себя — сквозь смерть и холодную пустоту?

Мимо ошмётков мяса, которые были отцом… Мимо кровавого секса в разрушенной школе… Мимо сестрёнки с отрезанной головой, мимо скользкого камня в руке…

Какие там поиски Бога? Какой там, нахуй, Нептун!

Я не добралась бы и до Луны.

Поутру, обрызгавшись «Гуччи» в надежде на встречу со Златой, я пошла к Семёнычу. Его небольшой кабинет был рядом с комнатой, в которой жил он и Злата — отдельный душ, туалет, небольшая подсобка. Свой маленький мир, в который меня всё больше затягивало.

Эх, Злата! Недоступная рыжая Злата!

— Котя? Что там у тебя?

— Врач мне сказал, что я скоро умру.

Он почесал бровь.

— Скоро — это когда?

— Я не спросила. Полгода, наверное.

— Ясно.

Я не уходила, а он меня не прогонял. Только чесал свою бровь, о чём-то задумавшись.

Я выдавила:

— Ничего нельзя сделать?

— Мика… Ты знаешь, сколько стоит лечение.

Я теперь Мика, не Котя.

— И нет вариантов?

Он, наконец, оторвался от брови.

— Есть, — он указал мне на кресло. — Садись. Видно, пора нам поговорить.

Я уселась на край, вцепившись руками в коленки.

— Мика… Ты уже взрослая, и понимаешь, что ничего просто так не бывает. Да?

Я согласно кивнула.

— На тебя положил глаз один человек.

— Вишневский?

Приглаженная бровь Семёныча поднялась вверх.

— Ты его знаешь? Он на тебя выходил?

— Нет. Мясоедов сказал. Сказал, что я — раритет.

— Раритет, только порченый. Который вот-вот рассыплется, и до которого никому не захочется дотронуться.

Он замолчал, будто ждал от меня ответа. Я пожала плечами.

— Мика! У тебя вариантов нет.

— Я понимаю. Я согласна на всё.

— Хорошо. В таком случае, я обо всём позабочусь. Иди!

Я осталась сидеть.

— Что мне нужно делать?

— Узнаешь потом. Иди!

В узком проходе я столкнулась со Златой. Её кудри были упрятаны под полотенцем.

— Cześć! — сказала она, достав изо рта оранжевую зубную щётку. У Златы всё было ярким.

— И тебе привет!

Я хотела пройти, только Злата преградила дорогу. Втянула фруктовый запах и улыбнулась.

— Куди це ти зібралася? Я думала, ти шукаєш мене.

Я промолчала.

Злата открыла дверь и затолкала меня к себе в комнату. Тут был полный бардак. Повсюду пакеты с вещами, кровать не заправлена, на креслах накиданы шмотки, а в пепельницах горы окурков. Воздух насыщен странными запахами.

А Семёныч ещё проверяет порядок у нас!

Злата бросила щётку на стол и сняла полотенце — золотистые локоны рассыпались по плечам. Прижала меня к стене, принялась целовать.

Внутри разгорался пожар.

Она отодвинулась, распахнула халат и сбросила на пол.

Какое красивое тело! Кто устоит?

Я вздрогнула, заметив на руках и ногах следы от уколов. Так вот почему она вечно носила длинный рукав! По спине побежал холодок.

Злата заметила моё состояние.

— Бентежать «дороги»?

— Нет. Но у меня гепатит.

— І в мене, — она провела рукой по плоскому животу. — Хочеш поцілувати?

Странный вопрос! Ещё бы!

Я опустилась перед ней на колени, обняла упругие ягодицы и припала губами к пупку. Живот пах мёдом и молоком.

Мелькнула дурацкая мысль: «Что, если Злата пахнет не так? Вдруг, это запах какого-то геля для душа?»

— Это ещё что такое?!

Я вскочила. В проёме двери был Семёныч.

— Мика! Я разве сюда тебя посылал? Отправляйся на завтрак!

— Извините.

Не поднимая глаза, я протиснулась мимо него в коридор. За спиной разгорался скандал.

— Что это значит?

— Я кохаю її!

Звук пощёчины…

— Чёртова шлюха! Только попробуй!

Я бежала по коридору, а в голове всё звучало: «я кохаю, кохаю, кохаю…»

В комнате меня ждали Наташка и Ленка. Наташка зашла за спину и положила руки на плечи, а Ленка спросила:

— Похоже, ты стала крутой? Мутишь со Златой, пацанов задираешь?

Я стояла, думая совсем о другом.

«Кохаю, кохаю, кохаю…»

— Думаешь влезть на трон? А не забыла корону? — Ленка ударила в живот кулаком.

Когда я разогнулась, Наташка одела мне на голову урну.

— Вот теперь хорошо! Прям королевна. Привет от мальчишек!

Праздничным конфетти на пол летели бумажки, измазанные дерьмом.

На завтраке Мур произнёс заговорщески:

— Пойдём, погуляем по роще. Хочу тебе кое-что показать.

Я решила, что это прекрасное предложение. Семёныча видеть не очень хотелось. И так было тошно из-за того, что теперь он, наверное, мне не поможет.

Всё-таки, я озабоченная трусиха и дура!

Наспех поев, мы вышли из лагеря. Подниматься наверх я не стала, на мне были штаны и блузка-лонгслив. Проскочив открытый участок, мы углубились в рощу. Только теперь я слегка отдышалась.

— Ты сегодня какая-то дёрганая. Пожрать не дала.

Я рассказала об утреннем приключении. Мурлыке оно не понравилось.

— Эх, Мика! Совсем не о том ты мечтаешь! Зачем тебе Злата? И ты ей — зачем?

— Она меня понимает. И любит.

От этого слова в груди снова стало тепло.

— Не смеши! Она тебя хочет, как вещь, да и всё! Поверь мужику!

Я надулась и стала смотреть на кроссовки. А он продолжал:

— Мечтать нужно правильно! Ведь если желаешь чего-то по-настоящему, если готов на всё — у тебя это будет. Мечтал безответственно — получишь не то. А время ушло, и перемечтать не получится!

— Ты просто ревнуешь! Вы все одинаковые.

— Я о тебе беспокоюсь.

— Сама как-нибудь разберусь!

Я понимала, что всё уже слишком запуталось. Может, Мурлыка и прав.

Только, разве удастся забить на любовь?

Мы дошли до скамейки и клёнов. Далеко за кустами, журчал ручей.

— Посидим возле ивы?

— Хорошо. А потом, я тебе кое-что покажу.

Я сняла кроссы и сунула ноги в прохладную воду.

Вот это кайф!

— Сам говорил, что смотреть нужно сердцем!

— Ты смотришь не им. Сердце чуть выше.

Я покраснела. Ну что за придурок!

— Мика, ты это… Не злись. Я знаю, что тебе нужно. И это не Злата!

Будто бы можно злится, если шумят деревья над головой, по небу плывут облака и ноги омывает ручей! А главное, рядом нет Вики и Светы, Антона и Зюзи.

— Ну, расскажи. Что мне, по-твоему, нужно?

— Грибы! Этот мир слишком сильно тебя затянул. Пойми, любая реальность — иллюзия, а любая иллюзия — это реальность. Поверить можно во всё, что угодно! Тебе нужно увидеть прошлое и начать всё сначала…

— Похоже, ты делаешь так каждый раз после новых клиентов.

— Раньше… Раньше так делал… Больше мне это не нужно… Я знаю теперь, что я вовсе не тело.

— Не тело? А что же тогда?

— Я — всё, абсолютно! Я — весь этот мир. Я — облака, ветер, солнце и звёзды.

— А я — тоже звёзды, по-твоему? И Ленка, и даже Антон?

— Ага! И они.

— Ну и бред!

— Я ж говорю. Не поймёшь, пока не попробуешь.

— Не хочу! Разве мало проблем? Ещё не хватало стать сумасшедшей.

— Очень зря! — Мурлыка обиделся, словно я плюнула в душу.