Бездна повсюду, всегда и в каждом.

Совету Семи отдана вся власть.

Но, помни, Тангорл, лишь до той поры,

Когда непризнанный древний князь

Сольётся с Меняющей миры…

Трижды девять сводится к девяти –

Вместе они могут менять миры.

Сами решают – разрушить или спасти,

Не соблюдая правил ничьей игры…

Всё изменилось в водовороте дней:

Их призвавший ушёл в туманное небытиё,

Сшив лучистою сетью прорыв в мир Теней…

Но край Тени задел творенье Её:

Трое ушли по воле Семи и Одной –

Равновесие лишь осталось за ними.

Полагали – вселенная станет иной.

Оказалось – лишь сами стали иными.

…Однажды Трое соединятся вновь,

Власть Семи падёт.

В воссоединении прольётся кровь.

Новый рассвет придёт…

… Однажды снова будет Прорыв,

И в борьбе со вселенной Теней

Иной жизни разгорятся костры

В начале новых дней…

Он оказался на этой небольшой далёкой планете, по большему счёту, случайно. Коспарху требовался отдых. Гном всё чаще стал ощущать, что действительно очень стар. Внутренние дела Совета утратили новизну, политика и интриги за последнюю тысячу лет, что он был помощником вот уже у третьего Тангорла, в сущности, шли по кругу: борьба за кристаллы, попытки подчинить моренантов или договориться с ними, столкновения с мятежниками, флот, торговля, деньги – обычные заботы руководства Объединённых Миров.

Коспарх выбрал среди планет с кристаллическими преобразователями ту, которая была подальше от Равновесия и Каменного сердца: судя по описанию в справочнике, Земля располагала немалым количеством приятных и интересных мест, где можно было бы отвлечься от дел. Тангорл не возражал. Так гном и попал сюда. За пару земных месяцев он посетил все интересующие его достопримечательности – от Килиманджаро до Байкала, от амазонских джунглей до снежных вершин Тибета, от Сахары до Антарктиды.

Он уже собирался возвращаться, но какое-то странное чувство незавершённости никак не отпускало его. На самом деле, это началось практически сразу с его прибытием на Землю: все ощущения говорили о чём-то странном, нетипичном для этого места. Сначала Коспарх был склонен считать, что это просто из-за незнания планеты, её удалённости от всего того, к чему он привык за долгую жизнь, но позже он, хоть и с трудом, был вынужден принять нашептывания внутреннего голоса. Все признаки указывали на зов Проявления.

Коспарх уже так давно не использовал эти знания. Проявление хоть и было внешне простым, но, в действительности, требовало большого опыта и немалых сил. А использовать его требовалось крайне редко: не часто попадаются существа, к которым Совет Семи желал бы применить Проявление для выявления их Истинной сущности.

Но теперь… он понимал, что не всё на этой планете для него закончено. Он просто обязан был найти того, к кому звало его чутье, хотя предполагал, что добром это не кончится.

Её домик на окраине университетского кампуса ничем не отличался от десятков остальных: такие же стены из красного кирпича, тёмная крыша, несколько деревьев и клумб вокруг, подъездная дорожка с небрежно брошенным на ней велосипедом.

Он, наконец, выяснил, где она живет, и, кажется, сумел застать её одну.

Коспарху повезло: занавеска в окне спальни была задёрнута не до конца. Он огляделся вокруг, убедившись, что никакой случайный прохожий не разгуливает здесь посреди ночи, и осторожно, стараясь не быть замеченным, заглянул в окно.

Она спала, свернувшись калачиком на правом боку, сложив руки перед собой. Волосы разметались по подушке огненными сполохами. Блики от уличного фонаря, лившего свет сквозь стекло, играли на белых простынях. В атмосфере совсем не чувствовалось сильной ийкэ, хотя у неё, очевидно, были способности. Все было… обычно. Уже это показалось Коспарху странным. Но он всё-таки решил использовать этот шанс, тем более что лучшего вряд ли скоро дождёшься.

Гном постепенно выстроил сложную ментальную схему, которой обучился почти три тысячелетия назад, сконцентрировался и, собрав окружающие энергетические потоки, направил их через центр схемы точно на девушку… Ничего не произошло. Совсем ничего. Ни дымки Истинной сущности, ни даже её слабых очертаний не угадывалось в полутёмной комнате. Ничего. Она даже не шевельнулась! Но ведь всё было сделано верно: любому из известных ему существ с лихвой хватило бы этого воздействия, чтобы «проявиться».

Коспарх сплёл зыбкую структуру ещё раз, перепроверил все точки и связи, полностью собрался, соединил всю доступную ему природную энергию в плотный узел и снова послал его к ней.

И остался стоять совершенно потрясённым и оглушённым.

Нет, она не проснулась. Истинная сущность так и осталась недоступна в обычном виде. Но он всё же успел, успел увидеть и различить между её сложенных ладоней лёгкий отблеск того переливчатого, ни на что не похожего огня, который вмещал всю Бездну.

Девушка вздохнула во сне и перевернулась на другой бок.

Может быть, ему просто показалось, может, так причудливо сплёлся свет, может, глаза у него уже были не те. Но нет, он знал, чувствовал всем нутром, что увиденное им реально.

– Она вернулась, – прошептал Коспарх, – она вернулась…

Берег Северного Ледовитого океана не был местом, приятным для жизни. Постоянный холод, минимум растительности, полярные дни и ночи – обычные люди приезжали сюда редко и с неохотой. Однако, именно отсутствие посторонних, а также то, что здешняя ледяная прозрачная атмосфера наилучшим образом подходила для ментальной концентрации, и послужило причиной основания тут Университета управления природными энергиями.

Университет был создан шестьдесят шесть лет назад – через три года после вхождения Земли в состав Объединённых Миров. Конечно, это произошло по инициативе представителей Совета Семи, стремившегося не упускать из виду ни одно существо, в достаточной мере обладающее ийкэ – способностью чувствовать энергии Вселенной и пользоваться ими. На Земле подобные способности раньше считали ничем иным как магией.

Именно посланцы Совета передали общие знания об ийкэ, о науке управления энергетическими потоками, знания об использовании специальных техник, методики обучения и тому подобное. Постепенно люди перестали воспринимать это как чистое волшебство, поняли её внутренние законы и правила, и стало возможным изучать ийкэ как отдельную дисциплину.

Управление энергиями, безусловно, относилось к разряду сложных наук – вроде астрофизики или биоинженерии – и потому требовало больших усилий в изучении. Да и способности у всех были разные.

Тем не менее, обучиться первичной бытовой ийкэ вспомогательного характера при желании мог почти каждый. Землянам повезло: задатки их расы в этой области оказались выше средних.

По-настоящему одарённых или просто упорных и усидчивых, добивавшихся результатов за счёт большего времени, потраченного на учёбу, инспекторы могли пригласить в УУПЭ. Но, хотя таких отбирали по всей планете вне зависимости от возраста, образования и происхождения, в действительности, их было не так уж много – одновременно в университете обучалось не больше пятисот человек.

Так в него попала и Пейдж.

Нельзя сказать, что переезд в это неприветливое место из родной Калифорнии ей особенно понравился, но она с детства мечтала об УУПЭ, и, хотя и не блистала природными способностями, благодаря прекрасной учебе и высокой трудоспособности сумела привлечь внимание инспекторов и была рекомендована к зачислению в университет. В общем, ей повезло.