— Спасибо, — ее глаза неотрывно смотрят в мои, в ее желтых блюдцах плещется сплошная благодарность и что-то еще, и мне это нравится, но я слишком туп и, походу, совершенно не разбираюсь в подобном. И лишь киваю, растягивая губы в улыбке:

— Всегда пожалуйста, и, это, если не слезешь, оконфужусь.

Она смеется, но отпускает, откатываясь в сторону и растягиваясь на земле.

— Знаешь, а я ведь уже думала — все, не выживу, — слишком уж веселым голосом сообщает ламия, — думала конец, мне, по крайней мере.

— Ну, да, только вот конец настал для меня, причем не единожды, — бурчу, прикрыв глаза, черт, и с чего на душе так спокойно-то? Вокруг враждебная локация, не так давно нас конкретно отпинали, показав, кто есть кто, а внутри ничего даже не чешется, хорошо и спокойно. Может, с катушек слетел? И тут же подскакиваю, черт, ее же подлатать нужно, совсем мысли не в ту сторону убежали, склеротик тупоголовый.

— В смысле, — косится желтоглазая.

— В прямом, помер, переродился, потом опять помер, в общем, весело было, — хмыкаю, воспоминания не из приятных, — пришлось сильно задолжать, что бы и от твари избавиться, и тебя спасти.

Вена вскрывается легко и охотно, жизненная влага, не успевая стечь в капли, тут же испаряется, даруя напарнице повышенную регенерацию и стягивая края чудовищных разрывов. Тоже мне, герой, сразу надо было ею заняться, а не целоваться и в облаках витать, и как только кишки по дороге не растеряла? Или в тут такого не бывает? Через секунд пять в теле отдается слабостью, а в голове нарастает шум — плата, как всегда, не заставляет себя ждать, по крайней мере, на змееножку она будет не столь высока, на респ вновь не улечу.

Внезапно вновь оказываюсь в путах, как рук, так и ее хвоста, девушка выперлась сверху, прижала к земле всей своей массой и вновь приникла губами.

— Для меня никто никогда ничего подобного не делал, — шепнули ее губы, слегка отстранившись, а через мгновение мы уже во всю целовались, причем в паху у меня стояло торчком, и ламию это нисколько не тревожило. Черт, как же давно этого не было, прямо бальзам на тело, душу и разум какой-то, женская ласка это нечто, пусть даже у этой красотки и хвост вместо ног и всего причитающегося, но как же приятно.

— Это было потрясающе, — мы еле оторвались друг от друга, тяжело дыша и, почему-то, не сводя с друг друга взглядов.

— Нужный момент, нужный настрой, — проворковала Шаррат, — мне тоже понравилось.

— Так может… — начал я, но змееногая с улыбкой покачала головой:

— Для детей я пока еще не готова, — и мне пришлось выдохнуть, черт, так все-таки, это реально?

— Согласен, — киваю, — но очень уж было хорошо!

Ламия довольно смеется, так что хоть хвост, не хвост, а обычная баба, сказанный вовремя и удачно комплимент, тем более правдивый, репутацию завышает до небес, и пусть лишь даже временно, но это позволило с удовольствием слюнявить друг друга еще некоторое время.

Первой отползла она, с трудом оторвавшись от меня и натужно дыша, глаза подернуты томной поволокой, слегка прикрыты, а губы распухли, словно к ним прилила кровь — смотрится просто потрясающе похотливо, у меня чуть приступ помешательства не случился, еле сдержался.

— Так, прекращаем, а то уже не удержимся, — натужно выдает ламия, и мне не остается ничего другого, кроме как согласиться.

— Ты в порядке? — пытливо на нее смотрю.

— Да, в полном, — змееножка улыбнулась и кивнула, походу, отпускало ее куда быстрее меня.

— Давай медведя этого хоть найдем, — вздыхаю, не пропадать же крови, столько на него ее спустил, на сволочь такую, что хрен теперь верну все обратно. Два уровня просрал, сука!

— Давай, странный он, не такой, как все, — сказанное ламией меня тоже слегка тревожило. Ну не был он чем-то необычным, самый простой медвдеь, которых уже, чуть ли, не с десяток до этого выпотрошили, только лишь зенки странные, да силищи немеряно, плюс скорость и реакция потрясающие. Откуда такое диво взялось, никак сторонние силы постарались, но кто: боги, духи леса, может, где-то храм какой поблизости стоит и на зверье так влияет, или…

— Черт! — вырвалось у меня от внезапной догадки, Шаррат тут же прошлась взглядом по округе, явно выискивая противника, клинки словно сами порхнули ей в руки.

— Что? — так и не поняла она.

— Сдается мне, это было очередное испытание, — и киваю на книгу у пояса.

— Думаешь? — но по ее глазам вижу, что она не удивилась бы, будь это действительно так.

— А разве невозможно такое?

— Проклятые вещи, — пожимает ламия плечами, — с ними возможно все, что угодно, чем они сильнее, тем больше вреда могут нанести. А с тем, что ты уже рассказывал, мощи этой дряни не занимать.

— Вот и я о том же, — затем быстро залез в статусники и оббежал все строки взглядом, нет, никаких изменений, ничего.

— И в чем была тогда суть?

— Да кто его знает, может, выжить, а может, что-то еще, — лицо у меня сейчас было кислее некуда, если это действительно "подарочек" от "комикса", то слишком уж нехороший получился сюрприз, того и гляди, любая тварь может получить подобное усиление, стремно вообще куда-либо идти при таком раскладе.

— И что дальше?

Дальше, дальше, а дальше все то же:

— Найдем тушу, поковыряюсь в ней, заберем сумки и пойдем, я тут, кажется, нашел нам пристанище.

— Далеко? — ламия тут же подобралась, видно, ей тоже надоели такие ночевки, хотя явно не больше, чем мне, она-то всегда высыпалась.

— Не очень, я там как раз возродился, главное не нарваться еще на одну такую пакость, — мы оба понимали, что очередной такой бой может закончится совсем по другому, и финал схватки вряд ли нам понравится.

— Туша там, — указала Шаррат одним из клинков, — пойдем?

— Ничего себе! — это было первым, что произнесла Шаррат, едва завидев через просвет среди деревьев руины, и я был с ней полностью согласен. Когда-то здесь явно стояло нечто довольно большое и внушительное, с башней — вон, до сих пор обломок лестницы торчит, с десятком комнат и кучей коридоров. Куда все делось, сколько времени ушло на то, что бы все это развалять по округе, можно было лишь догадываться. Нам достался лишь выложенный булыжниками фундамент, в смысле, пол, да огрызки стен, создающие небольшой лабиринт с обвалившимися дверными проемами. Часть из них была завалена, другая наоборот, еще больше расширилась, да так, что могла телега проехать, в общем, то еще местечко. В глуши, разваленное почти до основания, да еще с парочкой могилок недалеко от стен, хозяева, что ли?

— Ну, как?

— Да, лучше, чем ничего, — ответила ламия, — проверим только все сначала.

— Тогда сбрасываем балласт и, если что, особо не рискуй, поняла? — мне совсем не улыбалось повторять свой недавний опыт, долг крови очень и очень неприятная и злая штука, с таким не шутят и лишний раз в него не залазят, разве что от безысходности.

— Поняла, — кивает с улыбкой.

— И не смотри на меня так, гореть начинаю, — признаться, ощущения были озвучены довольно верно, ее улыбка и такой вот взгляд навевали очень определенные мысли.

— Ну, это, допустим, даже не плохо, — довольно проворковала Шаррат, выдвигаясь вперед.

— Тебе-то да, эгоистка, а меня потом естество мучает.

— Ладно, ладно, давай уже, соберись, тут через помещение-два ничего уже не видно.

И она была права, обвалы и обломки стен перекрывали видимость почти полностью, где больше, где меньше, и что могло прятаться за соседним проемом, вжавшись в стену и притаившись, можно было лишь гадать. Хорошо хоть не к ночи сюда добрались, вокруг светло, солнце только начало уходить в закат, так что самое то время для проверки нашего нового пристанища.

Шаррат двигалась впереди, я слегка отстал, готовый при необходимости пустить кровь как вражине, так и самому себе, и лучше уж второе, так как при первом это будет означать, что ламия выбыла из схватки. А это очень и очень печально, боец из меня никудышний против местных противников, разве что с пеньками только и есть шанс совладать. Но их мы уже давно не встречали, вокруг сплошные мясо, кровь, да кости, иных врагов нет.