Кас открыл глаза и с легким удивлением посмотрел на Дина.

— В книге Шмидт-Нильсена, которая у Сэма? Ты ее читал?

— Ну, те части, что про перья, — да, — сказал Дин, чувствуя себя лишь слегка виноватым, потому что это была почти правда. Дин определенно изучил все иллюстрации перьев и бегло просмотрел… ну, часть текста. Те отрывки, на которые указал Сэм. (Дин уже вот-вот собирался дочитать и остаток книги — вот-вот. Как только они разберутся с этими чертовыми элементалями.)

Дин сказал:

— На иллюстрации в книге крыло все белое. Без черного и без серого. Твои тоже выглядели так?

— Да… — сказал Кас, бросив на Дина краем глаза странно долгий взгляд. — По сути, точно как на той иллюстрации.

— А что с ними случилось?

Кас долгое время не отвечал, по-прежнему глядя на Дина краем глаза, этим чудным взглядом, который иногда бывал ему свойственен.

Наконец он отвел глаза и, сложив одну руку под подбородком, вернул взгляд на экран.

— Цвет перьев может меняться по разным причинам, — сказал он. — Если корень пера поврежден, то новое перо при следующей линьке может вырасти черным. Также иногда окрас перьев может меняться при изменении характера благодати ангела. На ангелах, которые редко покидали Рай, иногда можно видеть очень насыщенный голубой; коричневые полосы порой появляются у ангелов, которые занимаются, гм… корректировкой других ангелов. Встречается и золотой. Золотое окаймление. Это самый редкий цвет. Я видел его всего пару раз, и только на ангелах, которые…

Кас остановился, уставившись в ковер. Дин смотрел на него, медленно протирая полотенцем длинное черное перо. Через несколько секунд Кас прочистил горло и продолжил, так и не закончив предыдущую фразу:

— Перья у основания моих крыльев стали серыми после апокалипсиса. Я тогда не знал, почему, но позднее выяснил, что это признак проявления свободы воли. Признак того, что я больше не чисто райский инструмент — то есть не чисто белый, — а нечто более земное, нечто среднее. Серое. Понимаешь?

Дин посмотрел на перья у основания крыльев Каса. Они были нежного светло-серого цвета с серебристыми кончиками. Серый покрывал всю внутреннюю часть крыла и даже распространялся на плечевые перья (во всяком случае, с правой стороны).

Кас повернул голову и, глядя Дину в глаза, спросил:

— Дин… просто из любопытства, что ты думаешь о сером цвете? Применительно к перьям?

Крыло Каса при этом напряглось и слегка сложилось под руками Дина.

— Серый — отличный цвет, — ответил Дин, пытаясь спрятать улыбку. — Благородный. Изысканный. Очень классный.

И Дин не кривил душой. Ему и раньше нравился серый, но теперь — глядя на серые перья теперь, думая «Серый означает свободу воли» — он, казалось, впервые оценил, какой чудесный это был цвет.

— Серый — это офигенно, Кас, — сказал он.

Он почувствовал, как крыло расслабилось, и Кас отвернулся обратно к телевизору. Дин повторно улыбнулся про себя.

Он перешел к следующему перу и вспомнил, что Кас забыл объяснить про оставшиеся перья. Он не объяснил, как его первостепенные перья сменили цвет.

— А как твои перья стали черными? — спросил Дин.

— О… это… из-за… повреждения корней. Просто… из-за повреждения, — ответил Кас.

— При каких обстоятельствах? Если ты не против рассказать?

Кас молчал несколько мгновений, глядя в экран телевизора. Наконец он сказал небрежно:

— Да я однажды опалил края крыльев, вот и все.

Дин удивленно хмыкнул.

— Это чем? — Он подумал, потом уточнил: — Священным огнем?

— Н-нет… не священным огнем… — сказал Кас. Но он не пояснил.

«Интересно, где это он их опалил», — подумал Дин. Стало казаться, что Кас не очень хочет об этом говорить, так что Дин уже почти оставил тему… когда ему в голову вдруг пришла догадка.

Дин посмотрел на блестящие темные перья в своих руках.

— Когда ты обжег крылья, Кас?

Кас бросил на него молниеносный взгляд и немедленно снова отвернулся.

— Ну… — сказал он, уставившись в мотельный палас. — Ну, на самом деле, они были опалены в Аду. Я пытался облететь адское пламя. Адское пламя не убивает ангелов, конечно, — это не как священный огонь, но оно может нас ранить. И получилось так… Мне пришлось много кружить и делать крутые виражи, и кругом были взрывы адского пламени — это было во время… во время погони. И я не мог маневрировать так хорошо, как обычно, потому что…

Кас снова сделал паузу, потом продолжил:

— В общем, я летел нагруженный, и мне пришлось шире обычного расправить крылья. Чтобы удерживать высоту. Так что маневренность у меня была хуже. В итоге я единственный из всех ангелов опалил крылья. Забавно, да?

Дин изучал лицо Каса. Кас по-прежнему смотрел в палас, как будто с превеликим интересом изучал его рисунок.

Он потер шею сзади одной рукой, прочистил горло и добавил:

— Но все кончилось хорошо. Я выжил. И, в общем, при следующей линьке перья выросли черными. Дин, может, посмотрим фильм? — Он поднял глаза на экран. — Может, сейчас идет что-то интересное? Можно посмотреть на других каналах.

Дин не отступил. Он продолжал изучать лицо Каса. Кас не смотрел на него.

— Что значит, ты «летел нагруженный»? — спросил Дин.

— О… да так, — сказал Кас, снова потирая шею и переставляя ноги на полу. — Просто… я нес с собой груз. Так что…

— Что ты нес?

— Так как насчет кино?

— Что ты нес, Кас?

Кас наконец повернул голову и посмотрел на Дина. Долгим твердым взглядом.

— Тебя, — сказал он.

Дин уставился на него, потом на крыло. На длинные черные блестящие перья.

Он пробежал руками по черным маховым перьям, одному за другим.

Дин медленно произнес, пытаясь это осознать:

— Ты опалил крылья, вынося меня из Ада.

Он понял, что Кас обжег не только первостепенные перья, но и ведущий край крыла: почти половина этого края также была черная. Включая и большой сустав крыла, и даже маленькие гибкие крылышки.

Дин положил полотенце на тумбу у кровати и проскользнул пальцами под крылышки, чуть приподняв их, чтобы лучше видеть. Они были сплошного блестяще-черного света.

— Ты обжег и крылышки, — сказал Дин мягко.

— Да.

— Кас… они же чувствительные, да? В книге написано, что крылышки чувствительные. Должно быть… это, должно быть… — Дину пришлось сделать паузу и сглотнуть, прежде чем он смог спросить: — Это было больно?

Крылышки сомкнулись вокруг пальцев Дина, прямо как тогда, когда Дин засыпал в мотеле в Теннесси. Дин провел большим пальцем по тонким черным перьям, пытаясь представить, как они выглядели, когда были белыми.

Пытаясь представить, каково было их обжечь.

— Это того стоило, — сказал Кастиэль. — Я никогда не сомневался, что это того стоило. И в тот момент меня заботила только задача не потерять высоту. Первостепенные перья… в общем, я едва не потерял управление. Момент был немного рискованный. Но я пролетел… я пронес тебя. — Он слегка расправил крылышки, подняв их с пальцев Дина, и посмотрел на них. — После этого я некоторое время не мог ничего держать, — сказал Кас задумчиво. — В смысле крылышками. Но они зажили. И, к счастью, плечевые перья не были повреждены, так что при линьке все отросло заново. Тогда, когда ты впервые увидел меня несколько недель спустя, я как раз отращивал поврежденные первостепенные перья. Ты наверное, заметил, да? Когда я показал тебе крылья?

Дин задумался.

Он мог восстановить ту картину перед своим мысленным взором так, будто видел ее вчера: Кастиэль, стоящий перед ним в том амбаре, подняв крылья, отражавшиеся тенями на стене позади него (тенями из небесной плоскости, где находились крылья, как знал теперь Дин). Потрясающими тенями… Крылья выглядели такими впечатляющими, такими картинно рваными… впечатляющими и… рваными…

Рваными.

Крылья и впрямь выглядели неровными.

В то время неровность показалась Дину даже эффектной. Тогда он воспринял это как иллюстрацию того, каким самоотверженным и бесстрашным бойцом должен был быть Кас. Прирожденным воином: может, слегка потрепанным, но готовым к битве.