Дин продолжал разговаривать. Шептать Касу на ухо, пробегая руками по верхним краям его крыльев:

— Эти последние два месяца, Кас… все это лето… было… Я не говорил тебе, Кас, но оно было…

Дину пришлось остановиться. Его руки скользнули по мелким перышкам на ведущем краю крыльев и погладили оба набора крылышек.

Больно было вспоминать, что обычно, когда Дин гладил так крылья Каса, мелкие перышки распушались. Обычно, когда Дин гладил крылышки, они обхватывали легонько его пальцы.

Но теперь… перышки не реагировали. Крылышки не двигались.

— Это лето, Кас, — прошептал Дин, пересилив комок в горле. Он продолжал гладить крылья. — Это лето с тобой? Было же хорошо. Мы подходим друг другу, ты об этом знаешь? Больше чем подходим. Не знаю, как я не видел этого столько лет, но мы просто офигенно друг другу подходим. Ты просто нереальный в постели, я тебе достаточно об этом говорил? Но дело не только в этом, Кас, тут куда больше… ты… — Ему снова пришлось остановиться и сглотнуть. — Я все не могу себе простить, что потерял столько лет! Ты просто… понимаешь меня! Ты не ведешься на мою чушь, и ты прощаешь мне вообще все, и всегда выговариваешь мне прямо. Ты понимаешь меня. И с тобой просто… так легко! Я люблю показывать тебе фильмы… Мне нравится, как ты мыслишь, приятель, как ты смотришь на мир… Мне нравится готовить для тебя и… и… нравится просыпаться с тобой… и… мне даже нравятся твои печенья, приятель… я тебя так люблю, ангел…

Может быть, Кас лучше услышит его, если Дин поцелует его по-ангельски?

Дин почесал его по шее. Ответа не было.

Перышки не распушились.

Он сел, склонился над Касом и как следует поцеловал его в шею. По-настоящему. С покусыванием, все как положено.

Перышки не распушились. Крылышки не шевельнулись.

Кас лежал тихо и неподвижно. Дин лишь чувствовал, как слегка движется его спина от быстрого напряженного дыхания.

Дин сглотнул.

— Я хочу больше одного лета с тобой, ты слышишь? — позвал он, снова свернувшись с Касом и обняв руками его крылья. — Не знаю, заслуживаю ли я этого, но… о, Кас, как же я этого хочу, как же хочу… Я хочу еще годы с тобой! Но… Кас, больше всего на свете я хочу увидеть, как ты снова полетишь. Хочу услышать этот свист воздуха, когда ты взлетаешь. Хочу увидеть твою улыбку и хочу увидеть, как ты полетишь, ангел…

Это была молитва. Все это была молитва. Самая долгая молитва, которую Дин когда-либо посылал Кастиэлю. Она длилась часами и часами. Дин молился ему всю ночь.

***

Он приоткрыл глаза. Кто-то легко коснулся его плеча.

— Прости, — сказала Сара. Она проверяла капельницу Каса. — Не хотела тебя разбудить. Спи пока.

Был рассвет.

Все закончилось.

— Он… он? — Дин проснулся в мгновение ока. Кас не казался достаточно теплым — он был холодным на ощупь… его тяжелое дыхание больше не слышалось… — Он… он…

— Он в порядке, — прошептала Сара. — Жар прошел. Его температура нормальная. Он теперь просто спит. Мы с Сэмом следим за ним. Дин, все хорошо. Он справился.

— Эй, Дин! — позвал Сэм. Он был сразу за Касом, убирал оставшиеся влажные полотенца. — Ты только посмотри! На его крылья!

Дин сел.

Серый, белый и черный — это было уже знакомо. И о шикарных золотых серпах на концах перьев, и о золотых стержнях Дин уже знал.

Но теперь золотом налился и весь ведущий край крыла. Та часть, которую Дин обнимал прошлой ночью. Все мелкие кроющие перышки — те, что так очаровательно распушались, — тоже вышли золотыми. И крылышки тоже — крылышки были сплошь золотыми.

Крылья выглядели неописуемо великолепно.

Дин был даже поражен. Крылья Каса и раньше были прелестными, конечно, но раньше они были в приглушенных тонах, в оттенках черного, серого и белого. Теперь же с золотыми акцентами повсюду крылья казались потрясающе эффектными.

— Да у нас тут прямо национальный золотой запас… — прошептал Дин.

— Скажи? — шепотом согласился Сэм. — За ночь прямо блеска набрался. Смотри, ведущий край на обоих крыльях. И крылышки!

— Кас, ангел-рэпер, — заключил Дин и, не удержавшись, фыркнул от смеха при мысли о Касе в образе рэпера, обвешанного золотыми цепями.

— Да, он может сделать новую карьеру, — согласился Сэм, заулыбавшись.

— У него и голос подходящий, — вставила Сара, и они все вдруг зашлись хихиканьем.

— Ладно, блеск-блеском, — сказала Сара, совладав со смехом, — но, по-моему, все и правда позади, Дин. По-моему, он в порядке. Его температура и сердечный ритм уже гораздо лучше. Но надо помнить, то сердце у него, должно быть, еще очень слабое, так что сегодня надо за ним присматривать. На восстановление мышц нужно время. Надо проследить, чтобы он не принялся бегать и не свалился у нас с сердечным приступом. Так что обеспечь ему покой, а я оставлю его еще на день на капельнице, пока не убедимся, что он и правда стабилен.

— Да, понял, — ответил Дин. — Ладно, теперь я могу с ним посидеть. Я уже проснулся. Идите поспите оба.

Они кивнули и ушли вниз по лестнице. Дин сел рядом с Касом, глядя на его шикарные украшенные золотом крылья, не в состоянии ни о чем думать от облегчения. Снаружи пели птицы. Кас пошевелился во сне, и его крыло дрогнуло. Дин упал обратно на спину, шумно выпустив воздух, и малышка Мэг спокойно ступила в эйри, свернулась у ног Каса и замурлыкала.

***

Кас проспал весь день, всю ночь и следующее утро.

Он наконец проснулся на следующий день в полдень.

Стоял жаркий августовский день; вентиляторы работали на полную мощность. Мэг растянулась на прохладном участке кафельного пола сразу за эйри, под вентилятором.

Дин вернулся к чтению романа «В дороге», подперев книгу одним коленом и положив руку Касу на плечо.

Он почувствовал, как Кас пошевелился, и, посмотрев вниз, увидел, что тот, моргая смотрит на него.

— С добрым утром, солнышко, — сказал Дин, отложив книгу.

— Э… с добрым утром? — переспросил Кас, прищурившись. — Сейчас утро?

— Господи, Кас, ты в сознании! — воскликнул Дин и наклонился поцеловать его в шею. Ангельским поцелуем, как обычно; только потом Дин обнаружил, что вцепился в плечи Каса и не может его выпустить. Касу пришлось выворачиваться, бормоча: «Дин, ты меня задушишь», — прежде чем Дин нашел в себе силы его отпустить. Кас повернулся на бок, чтобы как обычно поцеловать Дина по-человечески в ответ, и в этот момент Дин обнаружил, что задыхается от слез. Он прижал Каса к себе, гладя его по шее.

— Дин, ты в порядке? — спросил Кас, отстранившись, чтобы рассмотреть его.

— Да, да, — ответил Дин, вытирая глаза. — Да. Просто рад, что с тобой все хорошо. Ты нас здорово напугал Кас, ты знаешь…

Кас прищурился на него.

— Что ты имеешь в виду? Из-за того, что выпил чай вчера? Но он не опасен. — На его лице промелькнуло сомнение. — Гм… это ведь… было вчера, да? — При виде выражения лица Дина Кас нахмурился и спросил: — Сегодня же пятый день, да? Или я пропустил день? Уже шестой?

Дин невольно усмехнулся.

— Ты пропустил день-два, да. Сегодня шестнадцатый день.

Кас уставился на него.

— Что?

— Все закончилось, дружок. Ты справился. Отрастил себе перья. Нравятся?

Кас смотрел на Дина еще мгновение. Потом оглянулся через плечо на левое крыло и замер.

— И новыми цветами разжился, — заметил Дин. — Не знаю уж почему, но теперь у тебя много золота. Нравится? Золотые кончики везде, и золотые стержни, и золотые крылышки. Франт, а?

Кас не шевелился, уставившись на крыло.

Мгновение спустя он вскарабкался на ноги, все еще глядя на левое крыло.

— Эй-эй! Погоди! — воскликнул Дин, вскочив на ноги за ним. — Тише, ковбой! Сара говорит, у тебя еще слабое сердце. Полегче. Двигайся медленно. — Он помог Касу подняться. Кас пошатнулся и ухватился обеими руками за Дина, но потом нашел равновесие.

— Вот так, — сказал Дин. — Стоишь на ногах?

Кас не ответил. Он по-прежнему смотрел на свои крылья. Он расправил их полностью, оглядываясь то на одно, то на другое. Золото засверкало в лучах света.