Горло Дина вдруг сжалось настолько, что ему пришлось замолчать.

— Я знаю, Дин, — сказал Сэм хрипло. — Знаю.

Дин взглянул на небо: на западном горизонте еще виднелась широкая полоса оранжевого, но небо над головой потемнело до ночного темно-синего. Вскоре должны были появиться звезды.

Становилось холодно.

Сэм посмотрел, как Дин оглядывается по сторонам, и тихо произнес:

— Зифиус сказала, туристический центр закрыт.

Дин прекрасно знал, что имел в виду Сэм. Если туристический центр закрыт, как много времени пройдет прежде, чем кто-либо поднимется на этот холм? Что если даже по ближайшей дороге никто не проедет еще несколько дней? Смогут ли их вообще услышать с этой дороги? Есть ли хоть малейший шанс на то, что их здесь найдут?

Как холодно будет ночью?

Пока Сэм говорил: «Надо выбраться отсюда, Дин», у Дина в голове уже начали формироваться туманные обрывки плана, и он ухватился за них как за соломинку. План! Все было не так ужасно, если имелся план. Дин с жаром доложил:

— У меня есть план!

— Какой?

— Ну, первый этап — освободиться из этих чертовых веревок, — сказал Дин. Наверное, это был не самый детализированный план. Но хоть какой-то. Дальше… — Второй этап, — продолжил Дин и на мгновение потерял мысль, глядя на бедного Каса, лежавшего на земле со сломанным крылом, лишившегося благодати, неподвижного, покалеченного, и как он посмотрел на Дина, и как потом закричал…

«Соберись», — приказал себе Дин сурово. Он заставил себя оторвать взгляд от Каса. Какой второй этап?

— Второй этап… это наложить шину на крыло, — сказал он Сэму. Да. Определенно. Второй этап был таким. Дин продолжил: — Третий этап — это… мы отнесем Каса в Импалу. Он, должно быть, запарковался где-то рядом. И четвертый этап — это найти ему помощь. Пятый этап — мы отвезем его в бункер, где он поправится, с ним все будет в порядке, и мы все немного отдохнем.

Дин уже чувствовал воодушевление, но Сэм только странно посмотрел на него. Наконец Сэм сказал:

— Это… немного расплывчатый план, Дин.

— Ну, да, — признал Дин. — Да, кое-каких деталей не хватает, их дополним по ходу дела. Но… ладно тебе, поддержи меня. Давай займемся первым этапом. Теперь, когда Зифиус нет, можно как следует заняться веревками.

Сэм почти улыбнулся (почти). Он кивнул, и они начали «заниматься» веревками.

Благодаря многолетнему опыту пребывания в плену у всяческих злодеев братья Винчестеры уже научились различным фокусам выпутывания из веревок. Обычно они напрягали мышцы и вдыхали побольше воздуха, пока их связывали, чтобы веревка оказалась слабее затянута, но, к сожалению, Зифиус связала их моментально, так что сделать этого не было возможности. Но, по крайней мере, у них было по одной свободной руке — это уже был большой плюс. Можно было попытаться применить иные трюки: многократно выдыхать, ерзая при каждом выдохе и потягивая за веревку, чтобы ослабить один виток, затем опустить его ниже. Попытаться таким образом стянуть витки по одному под бедра. Обычно братья также пытались перетянуть узел вперед. Но когда узла не было… все оказывалось сложнее.

Дину удалось стянуть несколько витков веревки ниже, но ослабить их он не смог. И теперь ему становилось трудно дышать. Обычный прием растягивания веревки не работал совсем.

Наконец он понял, что витки веревки на самом деле были независимыми кольцами. Каждое представляло собой непрерывную окружность, плотно обхватывавшую Дина и дерево. Это была не длинная непрерывная веревка, которую можно было ослабить, как он привык. Выдохи и ерзанье не помогали совсем. Наконец Дину пришлось бросить попытки и отдышаться.

Сэм вдруг чертыхнулся, выплюнув прочувствованное «Черт побери!» — и добавил:

— Это отдельные колечки! Это не одна веревка!

Дин вздохнул.

— Да, я тоже только что понял. Кажется, я только сильнее стянул себе грудь.

Это было крайне обескураживающее открытие, и они оба на какое-то время замолчали.

«Первый этап, — думал Дин, пытаясь собраться с мыслями. — Первый этап: выпутаться из веревок. Как еще можно осуществить первый этап?»

Он осмотрелся вокруг. Винные бокалы не бились. Кора была слишком мягкой, чтобы перетереть веревки. Никаких сподручных острых камней у его ног не было (да и все равно их было бы не достать).

Дин взглянул на Каса, по-прежнему распластанного поверх тела Зифиус, и уловил отражение света в рукояти ангельского клинка. Клинок все еще был у Зифиус в груди.

— Клинок! Надо разбудить Каса! — крикнул Дин Сэму. — Надо, чтобы он очнулся и принес клинок! — Это уже был рабочий план первого этапа. Возможно рабочий.

— КАС! — заорал Дин еще громче, чем раньше. — КАС, мы тут ЗАСТРЯЛИ, тебе придется нас освободить! Кас, НАМ НУЖНО, ЧТОБЫ ТЫ ПРИНЕС КЛИНОК! ОЧНИСЬ!

Сэм тоже закричал ему, но Кас молчал и не шевелился. Дин машинально перешел на его полное имя, просто на случай, если это как-то привлечет его внимание.

— КАСТИЭЛЬ! — заорал он. — КАСТИЭЛЬ!

— О! Дин! — сказал вдруг Сэм. — Помолись ему! — Потому что обычно Дин использовал полное имя Каса только во время молитвы.

— Что? Зачем? — спросил Дин в замешательстве. — Он же здесь, — Дин махнул рукой в сторону Каса — раньше он молился Кастиэлю, только когда нужно было вызвать его издалека.

Сэм пояснил:

— Мне просто пришло в голову: может быть, молитва доносится до него иначе, чем речь. То есть, может быть, молитва его разбудит. Может… она для него громче — типа звучит внутри головы? Помнишь, как он иногда дергается, когда слышит ангельское радио?

Дин обдумал это.

— Хм. Попробовать стоит.

— Я знаю, что молитва — не ангельские радио, — сказал Сэм. — Это только идея, но давай попробуем. Ты попробуй — думаю, тебя он слышит лучше.

Дин кивнул, уже пытаясь мысленно сосредоточиться на молитве.

И потом вдруг он вообще не смог вспомнить, как надо молиться, — не смог настроиться, видя Каса, лежавшего перед ним, отвлекающего его этим безобразным сломанным крылом. И, черт… что Дин вообще делал-то, когда молился? Чем молитва Касу отличалась от того, чтобы кричать ему словами?

Дин часто задумывался о том, как Кастиэль — да и любой ангел — слышал только адресованные ему молитвы, а не все миллионы разговоров, где кто-то упоминал их имя всуе. Однажды Дин спросил об этом Каса, и Кас ответил загадочно: «Если у тебя есть сознательное намерение установить со мной связь, молитва автоматически приходит на мой канал». Это ничего толком не прояснило, и Дин остался с туманным представлением о чем-то вроде ангельской голосовой почты и бросил попытки это понять.

Но Кас, похоже, имел в виду, что молитву от обычной речи отличало умственное усилие. Важно было это «сознательное намерение».

Дин сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь сосредоточиться и ища состояние «сознательного намерения». Это чувство, что к кому-то обращаешься. Протягиваешь руку. Зовешь. Как в тех снах, которые были у него в Титонах.

На мгновение им завладело воспоминание о титонских снах. О мужчине в пальто, стоявшем позади него, всегда вне поля зрения, всегда в тени. Безликом, неизвестном, безымянном, но снова и снова появлявшимся в его снах, всякий раз, когда Дину нужна была помощь. Каким-то образом он сохранил с Касом эту хрупкую связь, даже когда в остальном Кас был для него потерян.

«Я не потеряю тебя снова, Кас, — подумал Дин. — НЕ ПОТЕРЯЮ. Я отказываюсь».

И с этим свежим воспоминанием вдруг пришло и «сознательное намерение». «УСЛЫШЬ МЕНЯ, КАСТИЭЛЬ», — подумал Дин. Он пробормотал вслух с закрытыми глазами:

— Кастиэль, ты слушаешь? Это Дин. Кастиэль, нам нужно, чтобы ты очнулся. Ты должен очнуться, Кас. Нам нужна твоя помощь, Кас.

— Работает! — воскликнул Сэм. Дин открыл глаза.

Кас выглядел точно как раньше. Но Сэм поспешно сказал:

— Он пошевелился! Клянусь! Те маленькие черные перышки шевельнулись, на здоровом крыле. Попробуй еще раз.

— И ты тоже, — велел Дин.

— Что?

— Ты тоже молись. Он и тебя слышит. Ты же знаешь, ты молился ему раньше. Может, если мы попробуем вдвоем, получится мощнее.