Но его запястья оставались связаны. Веревки, удерживавшие его руки, были охвачены язычками священного огня и по тому, как Кас стискивал зубы, Дин догадался, что ему было больно.

— А теперь, Кастиэль, — сказала Зифиус. — Доставай свои крылья.

— И с какой стати бы я стал это делать? — прорычал Кас сквозь зубы.

— А с какой стати не стал бы? Доставай крылья. Это приказ.

— Нет, — отказался Кас, глядя на нее ледяным взглядом. — Ты мною не командуешь. И не можешь мне приказывать.

— Доставай крылья из небесной сферы немедленно, или я убью двух твоих маленьких друзей и захвачу их оболочки прямо сейчас. — Дин открыл рот от неожиданности, и Зифиус бросила на него скучающий взгляд. — О, это надо было объяснить? — спросила она небрежно, взглянув на Сэма, потом снова на Дина. — Получить согласие удобнее, но я могу и просто умертвить ваш мозг, а затем занять тело без мозга. Втискиваться в мозг, поврежденный таким образом, немного неудобно, но это выполнимо. — Она снова повернулась к Касу. — Доставай крылья, или я их убью.

Кас посмотрел на Сэма, посмотрел на Дина. Это снова был тот странный, отстраненный печальный взгляд — взгляд, который Дин помнил с их раннего знакомства. Взгляд, который бывал у Каса, когда он сидел на кровати Дина и смотрел, как Дин спал…

— Нет! — крикнул Дин.

— Кас, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО… — начал Сэм, и Зифиус развернулась к нему со словами:

— Мыши, молчать! Вы меня раздражаете. — Она сделала едва заметный жест в сторону Сэма и еще один в сторону Дина, и секунду спустя Дин обнаружил, что не может больше разговаривать. Он мог дышать и мог шевелить ртом, но когда он пытался заговорить, не вылетало ни звука.

— Доставай крылья! — зарычала Зифиус на Каса.

— Обещаешь, что отпустишь их обоих? — спросил Кастиэль.

— Обещаю, — ответила Зифиус.

«Нет, Кас, НЕТ, не делай этого, Кас, НЕ НАДО!» — попытался сказать Дин, но ничего не вышло.

Кас закрыл глаза. Прямо над ними раздался раскат грома. Но на этот раз это не Зифиус призывала молнию — на этот раз гром вызвал Кастиэль.

Вся вершина горы вдруг озарилась потусторонним светом. Но свет этот исходил не от солнца, которое теперь висело прямо над горизонтом между двумя темными утесами впереди. Нет, этот новый свет казался жемчужно-белым и шел откуда-то совсем не оттуда, а словно с необъяснимого иного направления, каким-то образом падая на поляну сразу под несколькими углами. Деревья вокруг странно выделялись на фоне пейзажа: их очертания светились серебром и тени причудливо падали в нескольких направлениях. По небу прокатился раскат грома…

…и вдруг стали видны крылья Каса.

У Каса были крылья. Его футболка чудесным образом растворилась, и Кас вдруг оказался голым по пояс, в одних джинсах и кроссовках. В джинсах и кроссовках, которые Дин купил ему в универмаге несколько недель назад. Кас стоял в джинсах и кроссовках из канзасского универмага и… с крыльями… У него были… крылья…

Дин только смотрел на своего друга, открыв рот. На своего бедного раненого друга, который лишь несколько недель назад так медленно и жалко ковылял по универмагу, а теперь стоял, излучая здоровье, и… с крыльями. С настоящими оперенными крыльями. Огромными, великолепными, невозможными, невероятными крыльями. По большей части они были сложены у Каса за спиной, но даже так Дин смог рассмотреть кое-какие детали. Блестящие черно-белые перья вдоль сложенных изгибов, выдававшихся над плечами Каса на пару дюймов; невероятно длинные черные маховые перья, спускавшиеся ниже его колен. Окрас перьев представлял собой смесь черного и белого, которую Дин не вполне мог разобрать со своего места, когда крылья были сложены, но одно было ясно: крылья были громадные. И, несмотря на ужас всей ситуации, у Дина на мгновение перехватило дыхание от восхищения. Потому что его «бедный раненый друг» выглядел… просто… потрясающе.

Безупречно.

Величественно.

Прекрасно.

Кас был просто непередаваемо прекрасен, другого слова и подобрать было нельзя. Его красивое лицо полностью зажило, голубые глаза блестели ярко и свирепо, а за спиной сияли изумительные крылья. Стройный, подтянутый, сильный, он стоял прямо и гордо, расправив плечи и подняв голову. Сурово глядя на Зифиус.

— Расправь крылья, — велела Зифиус. В ее руке вдруг появился какой-то предмет. Что-то большое.

Кувалда.

========== Глава 5. Кувалда ==========

Зифиус держала в руках огромную ужасающую кувалду. И голова кувалды была обрамлена потусторонним пламенем. Оно очень походило на мелкие язычки вокруг запястий Каса и на кольца пламени у ног Сэма и Дина. Священный огонь.

«Нет, нет, нет, нет», — кричал Дин бессловесно, не в состоянии издать ни звука, переводя взгляд с крыльев на кувалду и обратно. Потому что становилось чудовищно, кошмарно, отвратительно ясно, что означало для ангела быть «сломленным».

Кас снова попросил обещание:

— Дай слово, что отпустишь их и больше никогда не тронешь. Поклянись Богом. И Небесами.

— Даю тебе слово, — ответила Зифиус. — Клянусь Богом и Небесами.

«Нет, нет, нет, нет…»

Кас кивнул и начал расправлять крылья. Очень медленно.

Несмотря на ужас ситуации, на мгновение единственной мыслью Дина было: «Какие же они красивые… Какие они потрясающе красивые…»

Крылья были шикарны.

Никогда еще за все годы знакомства с Касом Дин не видел его настоящих крыльев; он видел только их тени. Теперь он сумел разглядеть всевозможные детали. С внутренней стороны крылья оказались по большей части жемчужно-белыми с редкими искорками золотого, внешние же маховые перья, имевшие невероятную длину, были изумительного насыщенного черного цвета. Дину также была немного видна задняя часть одного крыла, и он заметил, что она выглядела иначе: на ней был какой-то яркий черно-белый узор с оттенками серого и тоже с вкраплениями золота.

Раскрытые до конца, крылья достигли максимального размаха. Снежно-белая внутренняя сторона в свете закатного солнца казалось почти золотой и гладкой, как шелк; черные маховые перья, теперь расправленные и поднятые к небу, блистали перламутром, переливаясь радужными цветами.

Дин не знал, плакать или радоваться. Кас выглядел одновременно величественно прекрасным и в то же время беспомощно обреченным.

Он стоял голый по пояс, с растянутыми в стороны руками, связанными оковами священного огня, и этими раскрытыми грандиозными крыльями. Он с каменным лицом смотрел на Зифиус.

Зифиус обошла его сбоку и встала за спиной. И подняла кувалду.

Лицо Каса по-прежнему ничего не выражало, но его крылья задрожали. Сэм издал странный сдавленный звук; Дину стало нехорошо.

— Ах, кстати, — сказала Зифиус, опустив кувалду. Кас вздрогнул при этом движении и сделал дрожащий вздох, но Зифиус лишь взглянула на Сэма и Дина и сказала: — Вы же не знаете ничего об этой процедуре. Как гласит пословица, «Одно крыло — смертный, два крыла — мертвый». Перелом одного крыла делает ангела смертным. Кастиэль, конечно, и раньше бывал человеком, но данный способ — более традиционный. Он также дает постоянный результат и делает смертными сами крылья, что в некотором роде символично и потому интересно. И, конечно, перелом второго крыла убивает ангела. Хотя на самом деле, — добавила она, поставив руку на бедро и нахмурившись, как будто только что вспомнила новый факт, — ангелы с одним сломанным крылом все равно всегда умирают. Так что, наверное, строго говоря, второе и ломать не обязательно. Тем не менее традиционно ломают и второе крыло, и, наверное, это милосерднее, чем оставлять ангела страдать еще пару недель. Как бы там ни было, одно крыло — смертный, два крыла — мертвый. Это и означает быть сломленным, и таков приговор Кастиэлю и мой приказ. И это я и сделаю. — Она снова обратила внимание на Кастиэля.

«Не может этого быть, — подумал Дин. — Он же только получил назад благодать, какую-то минуту назад! Он только поправился! Только получил назад крылья! Не может этого быть… Что-то остановит Зифиус в последнюю секунду. Я что-нибудь придумаю — или Сэм, или Кас…»