— Болеутоляющие, док, — отрезал Дин. — Ему больно.

— Нет… не больно, — заупрямился Кас, но теперь у него появилась отдышка.

— Нет, больно! — прорычал Дин, впившись в него взглядом и думая: «Теперь я понимаю, почему крылья Каса то и дело дергались надо мной вчера вечером. Если бы у меня были крылья, они бы тоже сейчас над ним дергались». — Хватит демонстрировать свою крутость, Кас, — сказал Дин ему. — У тебя вид такой, будто тебе зуб сверлят.

В ответ на это замечание Кас наградил Дина весьма нетвердым взглядом, и Дин знал, что прав. Мак и Сара переглянулись, и Сара спросила:

— Местное?

Мак кивнул и предложил Касу:

— Как насчет местной анестезии?

Но Кас ответил:

— НЕТ. Нет.

— Кас… — начал Дин.

— Ну ладно, ладно, больно, — признался Кас, вывернув шею, чтобы видеть Мака. — Но мне нельзя обездвиживать крыло. И я должен быть в ясном сознании. Я должен быть в состоянии услышать Сэма сегодня. Так что никакого седативного. Пожалуйста. Я должен быть в сознании.

Черт возьми. Дело было в Сэме.

Мак сказал:

— Но я могу обездвижить одно только крыло. Как делал, когда вынимал у тебя спицы. Ты будешь в сознании.

— Нет, мне нужно крыло, — настаивал Кас. — Оно нужно мне, чтобы услышать Сэма. Чтобы понять, где он.

«Ах, да, — подумал Дин, вспомнив, как Кас поворачивался на месте, расправив крылья. — Ему нужны оба крыла. Для его “спутниковой тарелки”».

Мак сказал:

— Погоди. Ты используешь крылья, чтобы… что? Зачем тебе крылья? Ты же не крыльями слышишь?

— О, нет, — ответил Кас. — Обычные звуки я слышу ушами. Я имел в виду, крылья мне нужны, чтобы локализовать молитву. Молитва — нечто вроде смеси радиоволн с бесконечно малым потоком небесного могущества; он формируется в результате веры. Это слишком малое количество, чтобы хоть для чего-то его использовать, но крылья помогают мне улавливать его. И если я могу пользоваться обоими крыльями, я в состоянии куда четче определить направление молитвы.

— Погоди… — произнес Мак, явно заинтригованный. — Ты можешь определять направление молитвы при помощи крыльев? То есть крылья у тебя — как параболическая антенна, которая…

— ПЕРЬЯ, — прервал его Дин. — Перья, док. Титан. Эпоксидка. Не забыл?

— Верно, — сказал Мак со вздохом. — Верно. Ладно… посмотрим. Орел, ты не можешь пропустить один вечер? Я понимаю, что найти Сэма критично, но и крыло починить тоже вроде как критично, правда? Ты не можешь пропустить один вечер с Сэмом? Или можем отложить процедуру до выходных, когда я смогу провести ее в дневное время.

— Я не хочу рисковать, — ответил Кас. — Сэм… Я немного волнуюсь за него. Прошлым вечером он прекратил молитву раньше обычного. И я не хочу рисковать и пропускать вечер. И до выходных мы ждать не можем: нам надо отправляться на поиски.

И они продолжили без болеутоляющих. Поначалу Кас настаивал, что боль «не такая уж сильная», но вскоре Дину пришлось снять ремень и дать Касу его закусить.

К концу Кас настолько крепко вцепился руками в предплечье Дина, что Дин морщился от боли, и крыло Каса дрожало так сильно, что и Роджеру, и Саре, и Дину всем вместе пришлось его удерживать.

— Черт, Орел, прости, что приходится это делать, — сказал Мак с сожалением между проколами. — Я не знал, что это будет настолько болезненно. И понятия не имел, что сейчас ты не можешь принимать обезболивающие.

— Я тоже не знал, — выговорил Кас, тяжело дыша. — Ничего не поделаешь.

— Может, сделать перерыв или…

Кас покачал головой и сипло приказал:

— Заканчивай.

***

Наконец самая тяжелая часть была завершена. Следующим этапом предстояло вклеить в перья титановые спицы, которые лежали на столе: Мак и Роджер не спешили с этим, пока не стало понятно, как глубоко удастся погрузить спицы в обрезки стержней. Этот этап прошел относительно быстро (Кас за это время успел прийти в себя), и вскоре они уже приклеивали перо П1 к крылу Каса.

К огромному облегчению Дина (и, без сомнения, Каса), этот этап оказался вообще безболезненным, и Кас скоро начал выворачивать шею, чтобы видеть через плечо, как Мак выдавливает капельки эпоксидной смолы на ребро титановой спицы. Мак заставил Каса сложить крыло, чтобы оценить угол, под которым должно располагаться перо, когда крыло находится в сложенном состоянии. Дин, Сара и Роджер, и сам Кас тоже, завороженно наблюдали, как Мак аккуратно приделывал перо на место и держал его несколько минут, пока эпоксидная смола застывала.

Потом Мак убрал руки с пера. И оно осталось на месте.

Мак попросил Каса осторожно расправить крыло; Кас повиновался; и, когда крыло раскрылось, плечевое перо ровно расправилось, поднявшись со второстепенного пера, поверх которого было сложено. Крыло теперь было полностью расправлено, и плечевое перо висело в воздухе на положенном ему месте. Плечевое перо. На левом крыле Каса.

Никто не мог отвести глаз (включая Каса).

На левом крыле Каса было плечевое перо.

Конечно, оно было немного коротковато, и в месте стыка необычно блестел металл. Это было неидеальное решение. Но это было плечевое перо. На левом крыле Каса.

— Ну что, Кастиэль? — спросил Мак тихо. — Какие ощущения? Точно хочешь продолжить с остальными?

— Да, доктор, пожалуйста, — ответил Кас, не в силах оторвать взгляд от пера. — Пожалуйста. Да, пожалуйста. — Он протянул к крылу левую руку и очень осторожно коснулся пера с внутренней стороны, и в тот же момент, как Кас коснулся пера, Дин (который держал его крыло) почувствовал, как все крыло словно слегка вздулось в его руках. Он посмотрел вниз и обнаружил, что все мелкие перышки вдруг распушились.

Дин улыбнулся, погладил Каса по крылышкам, и крылышки крепко сомкнулись на его пальцах.

Мак нахмурился, глядя на крыло.

— Орел, у тебя вдруг все перья торчком встали. Это плохо? — спросил он.

— Это хорошо, — ответил Дин.

— Но что это значит? Это значит, ему холодно или…

— Это хорошо, — повторил Дин. — Это значит, вставляй остальные перья.

— Вас понял! — отрапортовал Мак, бросив краткий взгляд на Каса, затем на Дина. — Вздутие перьев — это хорошо. Учтем. Я деликатно не спрашиваю, откуда ты это знаешь. П2, Роджер!

***

К концу часа, на левом крыле Каса появилось десять плечевых перьев.

Десять перьев. Большая их часть! Десять из пятнадцати — не все (П4-П7 были безнадежны, и П8, к сожалению, спасти не удалось). Все десять были чуть короче положенного, но это определенно было улучшение. Мак даже сумел распределить перья равномерно, насаживая их на обрезки стержней через один (после продолжительных консультаций с Касом), так что в крыле теперь вообще едва ли видна была брешь. И оставшиеся пять стержней Мак сумел заткнуть кусочками титана.

— Теперь осталось только набраться могущества, да, Орел? — сказал Мак, взглянув на Каса после того, как заделал последний стержень.

— Да, — ответил Кас тихо. Он явно пытался вести себя как ни в чем не бывало и не слишком часто смотреть на плечевые перья, но оба его крыла были совсем пушистые.

Мак и Роджер заставили Каса лежать еще час, пока высыхала эпоксидная смола. Но теперь его то и дело тянуло пощупать перья, несмотря на распоряжение Мака этого не делать. Каждую минуту рука Каса невольно тянулась к перьям, Мак напоминал ему лежать смирно, и через минуту рука начинала тянуться снова. В конце концов Мак велел Роджеру принести две бутылки пива. И дал Касу по одной в каждую руку. Чтобы чем-то занять его руки.

Роджер прикатил и маленький телевизор, чтобы отвлечь Каса какой-нибудь передачей. Сара пощелкала по каналам и поставила ему «Доктора Кто», по поводу которого у Каса нашлось множество замечаний («Путешествие во времени происходит совсем не так. Хотя… такая необычно большая комната в принципе возможна…»). Когда он наконец был занят, Дин прошел в кухню за Роджером, чтобы помочь ему принести пива для всех.

Дин, на самом деле, хотел поговорить с Роджером наедине, так как ему не давали покоя вопросы. Что Роджер находил во всем этом? Почему был так одержим перьями Каса? Это было мило, конечно, но… Роджер еще в ночь операции казался уж слишком заинтересован Касом, его крылом, его перьями…