«Наша западная граница…» Наша западная граница, Как на лужице кромка льда, Серебрится, весь век дробится, Не покоится никогда И искрится закатным златом, И не тает державы боль В водянистом, шероховатом Неусыпном сцепленье воль. Хоть бы солнышко их пригрело, Занялся бы бегучий пар, Но не все еще побелело, И позор еще не пожар. «Изнемогают даже горы…»
Изнемогают даже горы, Достоинство роняют с плеч И на реках чинят заторы, И горным водам на просторы С тех пор другой дорогой течь. Так человек в предсмертном годе Слагает ношу, не скорбя, И всё меняется в народе; Неутолимое безводье Он дарует после себя. «Заяц петляет по жесткому снегу…» Заяц петляет по жесткому снегу, Дюжина изб утопает в снегу. Вижу я Пинегу или Онегу? Или на терском лежу берегу? Век-то который? – Груженые сани, Лодки долбленые грузнут во льду… Кто мы? – Поморы, чернцы, слобожане? Иль горожане в чужом городу? В праведном сне не приснится худого. Что ж я как заяц кружу, семеня, По мiру, и отовсюду сурово Рысьи глаза назирают меня? 20. I. 2018 г. «И рыбе не уйти от долгих бредней…» И рыбе не уйти от долгих бредней, И сердцу не укрыться от страстей, Когда оно, как пасынок последний, Безмолвствует среди родных детей. С любым искусом, будь он стар ли, нов ли, Дряхлеет плоть, а воды велики, И государевы большие ловли Кипят в низовьях матушки-реки. Кровь приливает к жабрам или фибрам Души, и отзывается она, О месте злачном и о месте гиблом Самим рожденьем предупреждена. 25. XII. 2017 г. «Соли Большие, Малые…» Соли Большие, Малые, Волга, закат над ней… Вымыли воды талые То, что всего солоней, И золотой зарницею Льётся с высот струя — Над рекой Солоницею Пресного жития. Рыбою, огородами Выживем, не помрём, С вечными недородами, Берестяным добром. Кроме Европы-Азии Есть некрушимый край, Твёрдо стоит в бесквасии, Хоть ты всю жизнь помирай. 14. XII. 2017 г. «Над хлебозаводом клекочет вороний посад…» Над хлебозаводом клекочет вороний посад, Над рабским трудом потешается братство живое. То к небу взметнутся, то долу поникнут назад, То крыльями машут, то тесто клюют дрожжевое. А что человек понаставил холмы кирпича, То хоть бы не ставил, породу не выправишь птичью: Под чёрными перьями алая кровь горяча — Кто дал ненасытное горло, Тот даст и добычу. Люблю эту родину; как ты ни правь, ни дурачь, Разумливый царь, что ни делай с пернатым народом, Навеки протянутся смех, пересуды и плач Над пустошью, над пепелищем, над хлебозаводом. 4. XII. 2017 г. «Правдивейших сказаний переписчик…» Правдивейших сказаний переписчик Что видит ныне? – немоту и ложь, Где нищие оплакивают нищих И вор у вора отбирает нож. Но было так и при царе Горохе, Не даст соврать уступчивый монах, А манны утешительные крохи Равны во всех превратных временах. Кто долго жил, тому обман не диво, Молва не враг, безпамятство не плен: Во всяку ночь одна звезда правдива, И меч востёр, и нож окровавлен. 19. XI. 2017 г. «Вот бы встать, довериться зрению и посоху…» Вот бы встать, довериться зрению и посоху И шагать, как в юности, по водам ли, посуху В те края, где светится, смутно сердце трогая, Эта даль далёкая и любовь нестрогая. И со всеми сущими, с малыми и нищими Всё идти без устали мхами, городищами, Ямами бездонными, храмами нежданными И без слов беседовать с теми горожанами, С молодцами ясными, их детьми и жёнами, То ль давно прошедшими, то ли нерождёнными, Зная, что душа моя, всем им соплеменница, Тоже не состарится и не переменится. 4. XI. 2017 г. «Не гул военного набата…» Не гул военного набата, Не детство в снежной белизне — Давно умершие котята Ко мне являются во сне. Вот белый с пятнышком на шее, Печальный, жил четыре дня… Другой в полоску, веселее, С неделю радовал меня… А третий – шкурка, как в металле, Игрун, последыш, дуралей… Пушинки на весах печали, А скольких тягот тяжелей! |
