Странное состояние лихорадки, и сердце выпрыгивает из груди.
— Маруся? — тихо прозвучал знакомый голос, а я и головы поднять не могла.
— Маруся, — позвал Яндор, и я закрыла глаза.
Ну почему он каждый раз становится свидетелем моей слабости, появляясь именно тогда, когда я немощная и беспомощная? Ткань брюк намокла, дождь набирал силу. От холода меня затрясло ещё сильнее. Ян присел передо мной на корточки, спросил, что со мной. Если бы я знала что.
— Заболела? — беспокойство в его голосе унижало. То требует не попадаться ему на глаза, то сам не уходит. Зубы отбивали дробь. Да что со мной? Неужели простыла?
Яндор аккуратно надвинул капюшон мне на голову и поднял на руки. От него еле уловимо пахло морем, а точнее, рыбой. Я уткнулась в ткань его куртки, пытаясь не трястись. Как же я соскучилась по нему, по его аромату, который пробивался сквозь завесы других запахов, окутывал, проникал в меня, насыщая. Я подняла глаза на Яна. Он не надел капюшон, волосы намокли, чернея еще больше и скручиваясь тонкими волнами. Яндор шёл и о каждого шага капли срывались на куртку. Дракон нёс меня к нашему корпусу. В густом сумраке было сложно определить выражение его лица, но мне показалось, я видела улыбку или ухмылку? Его губы такие красные.
Прикрыв глаза, пыталась не думать о поцелуе. Он сам во всём виноват. Это он разрушил всё, что между нами было. А я так хочу вернуться к тому, что было до этого поцелуя, до его страшных слов.
— Маруся, ты сама раздеться сможешь? Может, Лену позвать?
С трудом разлепила глаза. Мы уже были в моей комнате.
— Я сама, — сипло шепнула. Он поставил меня, и я села на кровать.
— Давай позову Лену.
— Я сама, спасибо.
Не хочу его видеть. Это больно. Хочу прижаться к нему, обнять.
— Я пойду. Ты точно справишься?
В ответ только кивнула, мысленно моля его не уходить. Пусть извинится, пусть всё станет как раньше. Но он ушёл, дверь скрыла его широкую спину, а я завалилась на бок и закрыла глаза. Дрожь не проходила, хотелось плакать. Он меня бросил, как и папа. Отец тоже обещал вернуться, не мне, маме, но обещал, а сам погиб. Почему они все уходят? Холодное одиночество, как верная и преданная подруга, заглядывает в глаза каждый раз, когда за дорогим человеком закрывается дверь.
Я, наверное, задремала, так и не раздевшись. Кто-то пытался меня разбудить, но безуспешно. Дрожь отпустила, но сознание словно плавало.
— Маруся, — мерещился мне тихий шёпот, и я пыталась тянуться к нему.
Когда мне удалось открыть глаза, в комнате было темно. Рядом со мной в одной кровати Яндор, чей аромат я не спутала бы ни с чьим другим. Его тепло грело лучше, чем одеяло. Легко пошевелившись, почувствовала, как напряглась рука Дракона. Я не видела его глаз в темноте, но слышала, что он продолжает спать. Он вернулся. Он не бросил. Спокойствие, словно волной, омыло сердце, осветляя его. Хемер говорил, что Ян переживает из-за нашей ссоры. Я тоже. Как теперь нам с ним быть? Неужели я должна сделать первый шаг? Ведь у манаукцев так принято. Но виновата не я, а он. От этих мыслей голова заболела.
Я улеглась удобнее, прикрыла глаза. Хотелось уткнуться лицом в грудь Яну, но постеснялась. Сон пришёл, хотя я его не звала. Я бы полежала ещё немного, наслаждаясь тишиной и близостью Дракона, но липкие пальцы сновидений утянули в темноту, не принеся ничего взамен. А утром я уже была одна в кровати. И запаха не осталось. Села, оглядела комнату с идеальным порядком. Меня Ян не стал раздевать, так и спала в джинсах. Время завтрака, а я всё сидела и думала о том, что произошло. Как теперь вести себя с Яном? Почему между нами такая пропасть теперь, или её нет, а я всё навыдумала? Скинув с себя одеяло, прихватив полотенце, направилась в душ. Я смелая и гордая, поэтому обязательно поблагодарю его, путь и первая, но будет ему пример. Может, поймёт, что я жду от него извинений.
Яндор
В мире, полном соблазнов, тяжело держать данное себе обещание. Наблюдать издали, корить себя за несдержанность и видеть, как она ищет тебя. Маруся задерживалась в столовой, отвлекалась в библиотеке, оглядывалась на входящих. А ночами было невыносимо наблюдать, как она спит в полном беспорядке, который она умудрилась устроить в комнате за какие-то четыре дня. Руки чесались пойти и прибраться, пока она не видит, пока спит. Но если он переступит запретную черту, где гарантии, что он сумеет совладать с собой?
Их не было. Так как Бореско с каждым днём всё больше проводил времени с Марусей, и та постепенно начала улыбаться ему — натянуто, скупо, но улыбалась. Это было опасно. Он видел, что упускает шанс. Отец оказался прав, нужно было решение. Сыграв на желании Хемера покорить Лену, Ян предложил полёт на пляж. В одиночестве показаться на глаза Марусе он не смел, как и заговорить с ней, взглянуть в глаза. Он до сих пор помнил и слёзы, и тихое «Уходи».
Купание удалось на славу, Лена была в восторге. Её громкий шепот слышали все, и Хемер светился, как до блеска начищенный штурмовик. Его стратегия по завоеванию рыжей взбалмошной землянки начала давать результаты, правда, никто из манаукцев не понимал увлечения друга. Рыжая не была образчиком женской добродетели, наоборот, слишком навязчивая, ветреная и в довершении всего предположительно шпион, правда, пока это было не доказано. И Хемер прикрывался тем, что обещал обезвредить шию Локоткову, и глаза его при этих словах странно поблёскивали азартом.
Яндор слушал подначивание соратников Хемера, что тот обожжётся о горячую штучку, сидя напротив довольного влюблённого. Шалорту хотелось бы так же открыто делиться своими переживаниями, но казалось это чем-то неправильным, слишком личным, чтобы обсуждать любимую с другими.
Достав комм из кармана, Ян включил его, чтобы подглядывать за Марусей, она ведь уже должна вернуться в комнату и переодеваться. Но её не было, зато на кровати валялся свитер, в котором она была на пляже. Уже ушла? Достал наушник, подключился к «жучку». Из динамика послышались завывания ветра и звуки шагов. Включив другую камеру, понаблюдал, как Лена в своей комнате, пританцовывая, занимается укладкой волос под громкую модную музыку.
— Что слушаешь? — оживился Асат. Он улыбнулся Шалорту, но тот не ответил, слушая шаги и глядя на то, как передвигается маяк в сторону главного корпуса. Куда она пошла? Точно не в столовую же, она в каждом корпусе своя, чтобы не создавать очереди. Может, в библиотеку?
Скайт приземлился возле корпуса общежития. Парни покинули его салон. Яндор проводил их взглядом, а сам направился вслед за Марусей. Хотелось поговорить с ней. Возможно, просто посмотреть издалека, как она будет читать, время от времени сдувая непослушные кудри. Как будет пролегать еле заметная складка между бровей, когда Маруся задумается. Или как устало откинется на стул, страдальчески замычав, зарываясь руками в волосы в желании выдрать их с корнем от отчаяния. Яндор чувствовал, что хочет увидеть её. Но девушки не было в библиотеке, она вошла в кабинет к ректору. Шалорт напрягся. Он оглядел практически полный читательский зал и присел на свободное место, сделав вид, что читает, а сам обратился в слух.
Речь ректора была интригующей. Утверждение унжирца о том, что спецслужбы Земли не обратили внимания на Сандерс, было откровенным враньём. Не только Земная Федерация, но и правительство Унжира хотели бы завербовать Марусю, но, по-видимому, не решались раньше времени открывать карты. А вот когда она займёт пост капитана, тогда, возможно, и начнётся настоящий прессинг. Кому будет подчиняться капитан, тот и будет править балом, так считали многие. Но они не понимали, что Сандерс лидер, она не приемлет роли подчинённого. Она может быть послушна в угоду себе, но окончательно никогда не подчинится. Маруся ещё не сталкивалась в своей жизни с правительственной машиной в действии. И она верила, что сможет быть полезна обществу. Всем сразу.
Ректор пытался надавить на неё, но это было бесполезно, а вот когда в ход пошла лесть, Марусин голос изменился. Похвалу она любила, и стремилась к тому, чтобы чаще её слышать. А когда не слышала, нахваливала себя сама. Яндор не раз замечал, как она разговаривала сама с собой, настраиваясь на позитив. Даже после ссоры она умоляла себя быть жёстче и не бегать за ним. Да, Сандерс не бегает за мужчинами, и это Яндору нравилось.
