Манг нашел пустой кабинет, и мы вошли.

В комнате отсутствовало окно, было тепло, свет давала единственная висящая под потолком лампа. В середине стояли стол, стул и два деревянных табурета.

Полковник положил шляпу и атташе-кейс на стол, сел и показал нам рукой на табуреты. Мы остались стоять. Старый паркет покрывали подозрительные бурые пятна, из-за стены доносились крики и звуки ударов.

Манг оставался невозмутим, словно избиение в полицейском участке считал такой же рутиной, как снятие отпечатков пальцев и фотографирование для архива.

– Тех, кто отказывается сотрудничать здесь, переводят в подвал, – объяснил он. – Там люди быстро начинают говорить. И там им не предлагают сесть. – Он снова показал на табуреты. – Так что присаживайтесь.

Головорезы пододвинули нам табуреты и принудили сесть. Полковник пристально на нас посмотрел.

– Вы доставляете очень много неприятностей. Испортили мне праздник.

– И вы мой тоже не украсили, – отозвался я.

– Заткнитесь.

Сьюзан, не спросив разрешения, достала сигарету и закурила. Манг то ли не заметил, то ли не захотел возражать. Видимо, курение являлось единственным неотъемлемым правом заключенного во вьетнамской тюрьме.

Мы сидели, двое из нас курили, а головорезы за спиной тяжело дышали. Инстинкт подсказывал мне, что мы со Сьюзан вляпались в неприятную историю. И нашей самой большой проблемой были два мертвых полицейских на шоссе № 1 и два мертвых солдата на дороге 214. Тот факт, что в момент их смерти мы оба раза находились где-то поблизости, мог быть не более чем совпадением, но я опасался, что Манг в это не поверит. И еще был Кам, наш водитель, которого следовало убить. Надо смотреть правде в глаза: нас могли расстрелять за убийство, и в этом случае правительство США ничем не могло нам помочь.

В свете висящей под потолком лампочки мы смотрели на Манга, а Манг смотрел на нас.

– Ну что ж, начнем сначала, – наконец заговорил он. Затянулся и продолжил: – Я наконец обнаружил, каким способом вы добрались из Нячанга в Хюэ. Хозяин транспортной фирмы сразу пошел на сотрудничество, как только я появился в его конторе.

Я впервые почувствовал настоящее беспокойство.

– Мистер Бреннер, вы наняли частную машину, хотя я вас предупреждал, что вы не имеете на это права...

– Наняла мисс Уэбер, – перебил его я. – Она вольна ездить как ей вздумается. А я просто подсел к ней.

– Заткнитесь, – повторил полковник. – Автомобилем управлял Дуонг Ксуан Кам, и он мне в деталях описал вашу поездку. А теперь, чтобы избежать недоразумений, расскажите о ней вы.

Из этой ерунды я понял, что Кам либо умер на допросе, так и не сознавшись, что является соучастником убийства, либо находится в бегах.

– Уверен, – начал я, – что не могу рассказать вам больше, чем шофер. Мы с мисс Уэбер всю дорогу проспали.

– А ваш шофер говорил по-другому.

– И что же он говорил?

– Послушайте, мистер Бреннер, – взорвался вьетнамец, – если вы или мисс Уэбер зададите мне еще хоть один вопрос, мы продолжим разговор в подвале. Я ясно выразился?

– Хочу вам напомнить, полковник, – ответил я, – что ни я, ни мисс Уэбер не являемся военнопленными, которых ваши соотечественники пытали в "Хилтоне" во время войны. Война закончилась, полковник. Вам придется отвечать за свои действия.

Манг окинул меня тяжелым взглядом.

– Если бы нашелся способ вновь поссорить наши страны, я и многие другие были бы только рады. – Он криво усмехнулся. – И кажется, я обнаружил такой способ. Я говорю о суде и последующей казни так называемого американского туриста и так называемой американской деловой дамы, которые на территории Вьетнама совершили убийство и занимались подрывной деятельностью.

Он имел в виду, естественно, нас. Пришлось ему снова напомнить:

– Вы будете отвечать не только перед нашим, но и перед своим правительством.

– Не ваша забота, мистер Бреннер, – отозвался Манг. – Вам следует разбираться со своими проблемами.

Он немного помолчал: скорее всего размышлял о моих проблемах. И, я надеялся, о возможных своих тоже.

– Итак, во время нашей прошлой встречи в Куангчи мы обсуждали ваше посещение Хюэ, неизвестно куда девшееся время по дороге из Нячанга в Хюэ, неподчинение офицеру полиции в Хюэ и другие дела, связанные с выбором мисс Уэбер своего спутника. Еще мы говорили о вашем визите в долину Ашау и Кесанг и ваших связях с горскими племенами. Надеюсь, я получил достаточно улик, чтобы отправить вас на скамью подсудимых.

– Вы из личной и политической неприязни несправедливо обвиняете американского ветерана и деловую женщину, – возразил я.

– Неужели? В таком случае нам придется продолжить наш разговор, пока один из нас не переменит мнения. Итак, каким способом вы покинули Хюэ?

– На мотоцикле. И, как вам известно, тем же самым способом прибыли в Дьенбьенфу.

– Но по дороге превратились в канадцев.

Я промолчал.

– Где вы взяли мотоцикл?

– Купил.

– У кого?

– У какого-то человека на улице.

– Как его фамилия?

– Нгуен.

– Я начинаю терять терпение.

– Как можно потерять то, чего не имеешь?

Фраза ему понравилась, и он улыбнулся.

– Мне кажется, я догадываюсь, где вы взяли мотоцикл.

– В таком случае зачем спрашиваете?

– Хотя нет, не знаю. Но прежде чем мы расстанемся, вы с мисс Уэбер мне с готовностью расскажете.

Значит, до Уена пока не добрались. У Пройдохи из транспортной конторы большие неприятности. Кам то ли умер, то ли в бегах, а Анх, я надеялся, благополучно встретился в Лос-Анджелесе со своими родными.

– Где вы останавливались во время своей двухдневной поездки в Дьенбьенфу?

– Переночевали в лесу.

– А не в горской деревне?

Мы снова вернулись к горской теме.

– Я бы запомнил.

Манг сверкнул на меня глазами.

– На дороге двести четырнадцать неподалеку от лаосской границы убиты два солдата. У одного из них в груди найдена пуля сорок пятого калибра. Она была выпущена из автоматического пистолета "кольт", который состоит на вооружении армии США. – Он смотрел на меня так, словно полагал, будто я что-то знаю об этом инциденте. – Вы в это время находились где-то поблизости.

Я не отвел взгляда.

– Понятия не имею, где дорога двести четырнадцать. Я ехал по шоссе номер один, затем номер шесть – прямо в Дьенбьенфу. А вы утверждаете, что я убил двух солдат на какой-то дороге двести четырнадцать. Я не желаю отвечать на подобные абсурдные обвинения.

Манг продолжал на меня смотреть.

– Не забывайте, – напомнил я ему, – мы согласились добровольно приехать сюда, чтобы ответить на несколько ваших вопросов. Очень скоро выяснится, что нас держат против нашей воли. Ваше имя, полковник, известно нашему посольству. И наше отсутствие свяжут именно с вами. – На мой взгляд, получилось недурно, однако Манг не оценил.

– Вы меня плохо слушали, мистер Бреннер. Мне плевать на ваше посольство и на ваше правительство. Я за конфронтацию.

– И вы ее получите.

– Вы заставляете меня напрасно тратить время. – Манг перевел взгляд на Сьюзан. – А вас-то я вас совсем не замечаю.

– Это я вас не замечаю, – парировала она.

Вьетнамец рассмеялся.

– Мне кажется, вы меня не любите.

– Не люблю.

– Почему? Из-за фотографий? Или потому что, как многие ваши соотечественники, с пренебрежением относитесь к вьетнамцам?

– Прекратите! – прервал его я. – Ваша манера допроса...

– Я не с вами разговариваю, мистер Бреннер. Иначе бы спросил, как часто вы употребляли расистские выражения вроде "желторылый", "косоглазый", "азиат", "недоносок" и прочие. Можете ответить?

– Часто, но не в последние двадцать пять лет. И оставим эту тему.

– Отчего же? Она меня очень интересует. – Манг снова перевел взгляд на Сьюзан. – С какой целью вы проживаете в моей стране?

– Мне здесь нравится, – ответила она.

– Не верю.