– Вот как? А вас – нет?

– Не до такой степени, как их.

– Вечер только начинается. Вы бывали в Ханое, мистер Бреннер?

– Нет. Но мои друзья во время войны часто летали над ним. Правда, никогда не задерживались. – Я сам порадовался тому, что сказал. Получилось очень даже ничего.

Манг улыбнулся:

– Некоторым все же пришлось задержаться. Мы размещали их в "Хилтоне".

Неплохо. Обожаю бесящие словесные пикировки. Снова была моя очередь.

– Я собирался посетить Музей противовоздушной обороны, но мне сказали, там совершенно нечего смотреть.

– А не желаете познакомиться с интерьерами министерства общественной безопасности?

– Спасибо. Уже насмотрелся в Сайгоне.

– В Хошимине.

Ему, кажется, надоело продолжать – видимо, уже наигрался. Но я все-таки не утерпел:

– Мы с мисс Уэбер позвонили дежурному посольства и сообщили, что приехали в Ханой. Давайте повидаемся завтра. Поболтаем за коктейлем в "Метрополе", ну, скажем, в шесть. Угощаю я. Договорились?

Манг посмотрел на меня в тусклом свете фонарей.

– Ни в какое посольство вы не звонили. Вы полагаете, что меня трогают дипломатические соображения? Пятнадцать минут наедине, и я вам докажу, что вы и мисс Уэбер работаете на свое правительство и действуете против моей страны.

– Не могли бы вы выразиться яснее?

– Я буду предельно ясен, когда мы станем разговаривать в комнате для допросов.

Похоже, мы зашли в тупик: я хотел в пятизвездочный отель, а полковник Манг собирался препроводить меня в тюрьму. Но он колебался – как бы не повредить своей карьере. Поэтому мы топтались на улице и он ждал, чтобы я или Сьюзан сказали или выкинули нечто такое, чтобы оправдать наш арест. Я стоял перед ним, но совершенно не сочувствовал его дилемме: отпускать нас или вести в каталажку.

Наконец он принял решение.

– Прошу вас, – предложил он, – добровольно проследовать в министерство общественной безопасности для беседы.

Я сам тысячу раз говорил эти слова подозреваемым, и большинство из них в этот день не возвращались домой.

– Это шутка. Я вас правильно понял?

– Отнюдь.

– А звучит как шутка.

Манг то ли разозлился, то ли смутился из-за того, что я отвергал его предложение.

– Если вы пойдете добровольно, – продолжал он, – обещаю, что через час вы будете свободны.

– А до этого вы говорили, что вам потребуется всего пятнадцать минут, – напомнила ему Сьюзан.

Мне показалось, что я начинаю чувствовать Манга. Я видел, что он по-настоящему взбешен. И выводит его из себя Сьюзан – во всяком случае, гораздо больше, чем я. Не то чтобы между нами существовала какая-то связь, но я понимал, что Сьюзан он определенно ненавидит. И поэтому меньше всего хотел, чтобы она оказалась в его лапах.

– Полковник, у меня к вам предложение, – начал я. – Отвезите нас к посольству. Пусть мисс Уэбер войдет внутрь. Тогда я добровольно последую с вами в министерство.

Манг долго не раздумывал.

– Нет! – отрезал он. И Сьюзан его поддержала:

– Куда бы мы ни направились, мы пойдем только вместе.

Никто не хотел со мной сотрудничать.

– О'кей, – повернулся я к вьетнамцу, – тогда разрешите позвонить дежурному в посольство. Я проинформирую его, что мы находимся в Ханое, что полковник Нгуен Куй Манг желает задать нам несколько вопросов и мы едем с ним в министерство общественной безопасности. Естественно, добровольно. Вы можете присутствовать при разговоре.

Манг покачал головой.

Но он и сам не знал, как заключить сделку. Или полагал, что не должен вообще ее заключать.

– В таком случае, полковник, у меня больше нет предложений. – Я взял Сьюзан за руку и сделал вид, что собираюсь ее увести. – Доброй ночи.

– Дунг лай! – закричал вьетнамец, теряя дар английской речи.

Я посмотрел на него.

Он снова перевозбудился и хотел что-то предпринять. Короткая команда подчиненному на переднем сиденье машины. Тот выпрыгнул на тротуар и распахнул заднюю дверцу. Я надеялся, что Манг сядет в автомобиль и укатит. Но не тут-то было. Он оглянулся, желая убедиться, что все американские туристы скрылись в гостинице, и рявкнул:

– Полезайте в машину!

Ни Сьюзан, ни я не двинулись с места.

– Ну что, испугались? – улыбнулся полковник.

– Нет. А вы?

– А мне-то чего бояться? Садитесь в машину.

– Только под дулом пистолета.

Он оценивающе кивнул и что-то сказал стоявшему рядом с машиной полицейскому. Тот с готовностью навел на нас пистолет.

Я взял Сьюзан за руку, и мы устроились на заднем сиденье. Манг сел на переднее, а головорез с пистолетом так и остался стоять на мостовой.

Мы молча ехали по улицам старого квартала и через несколько минут затормозили у "Метрополя" – большого, величественного здания, которое выглядело так, будто мы оказались в Париже.

Я решил, что полковник Манг передумал, и сказал:

– Спасибо, что подвезли.

Он перегнулся к нам через спинку переднего сиденья.

– Хотел вам показать, где вы не будете сегодня ночевать. Паразит!

Седан покатил на запад. Чтобы потешить себя сознанием, что вокруг меня не идиоты, я подергал ручку и убедился, что дверца заперта.

Ситуация превратилась из плохой в ужасную, и я не видел никаких признаков того, что может наступить улучшение. Я прикидывал разные варианты – оставался один, силовой. Судя по всему, у Манга оружия не было. Но водитель явно вооружен. Значит, его следовало вывести из строя в первую очередь. Я оглянулся. За нами следовала другая машина. В армии у нас был курс поведения военнопленного, и нас учили оценивать возможность физического сопротивления. И коль скоро таковая существовала, предвидеть последствия неудачной попытки побега. Иногда, ломая чью-то шею, только усложняешь свою проблему. Но иногда теми же средствами удается ее решить. Все зависело от того, чем должна была завершиться наша поездка.

Я учитывал все – и машину позади нас, и то, что мы со Сьюзан не согласовали своих действий.

На повороте я привалился к ней и шепнул:

– Пистолет?

Она мотнула головой.

– Пошутила.

– Не разговаривать! – прикрикнул на нас Манг.

Мы свернули на узкую, плохо освещенную улицу – я успел прочитать табличку: "Йеткьеу" – и остановились перед большим, колониальной эпохи, зданием. Задняя машина затормозила за нами.

Полковник Манг взял с сиденья атташе-кейс и, не говоря ни слова, вышел из автомобиля.

Сьюзан толкнула меня в бок и прошептала:

– Пол, прием у посла.

– Он точно сегодня?

– Пол!

– Тузом бьют в самый решающий момент.

– У меня такое впечатление, что он уже наступил.

Из машины сопровождения вышли два человека, открыли нашу дверцу и отнюдь не ласково повели ко входу в министерство общественной безопасности, где нас ждал полковник Манг.

Часовой открыл дверь. Первым вошел вьетнамец, за ним Сьюзан и я, следом охранники.

Большой вестибюль совершенно обветшал, и я вспомнил такое же министерство в Сайгоне. Находившиеся в здании люди – в форме и в штатском – смотрели на нас так, словно никогда не видели здесь европейцев. Или им хотелось, чтобы мы заходили сюда почаще.

Полковник Манг подвел нас к допотопному, похожему на зарешеченную клетку лифту, что-то сказал лифтеру, и мы все впятером вошли. Молча поднялись и вышли на четвертом этаже. В тускло освещенном обшарпанном коридоре бежали два ряда близко расположенных друг к другу дверей. Из-за одной доносились крики боли, другая была слегка приоткрыта – там плакала женщина.

Ни полковник Манг, ни его головорезы ничего этого не замечали. Видимо, привыкли к обычным шумам четвертого этажа.

Манг приоткрыл одну из дверей, и я успел заметить лежащего на полу голого окровавленного человека. Он тихо стонал, а за столом сидел полицейский в форме и читал газету. Манг перебросился с ним несколькими словами и сказал:

– Этот кабинет занят.

Я переглянулся со Сьюзан и понял, что она тоже видела истязаемого. Многие люди не способны воспринимать подобные сцены. Я вспомнил свой первый боевой опыт: кругом валялись убитые и умирающие, но мозг не желал мириться с новой действительностью.