– Пойдем в зал? – спросил Володя.

– Да, наверное, – согласилась Людмила.

Владимир, поддерживая Люду под локоть, повел в зал. Он старался себя вести солидно и по – взрослому.

Билеты были во второй ложе 1 яруса.

– Надеюсь, сцену будет видно хорошо. Я смогла достать билеты уже только те, что близко к сцене. Все хотят посмотреть этот спектакль перед самым новым годом.

Люда беспокоилась напрасно, видно было хорошо. На сцене стояла невероятных размеров елка, украшенная свечами, шишками, конфетами и бусами. От нее невозможно было отвести глаз. Володя был в свердловском театре оперы и балета, куда они с суворовцами ходили по рекомендации преподавателя этики и эстетики «с целью повышения культурного уровня». Они слушали оперу, название которой он никак впоследствии не мог вспомнить. Помнилось одно: они не могли досидеть до конца, и только выучка и дисциплинированность останавливали от побега. Больше оперу он никогда не слушал.

А вот от балета отказаться не мог. Во-первых, никогда не был, надо было и такой опыт иметь в своем культурном багаже, а во-вторых, отказаться от приглашения девушки, которая достала билеты в праздничные дни, было нельзя.

Ленинградский театр потряс размерами и роскошью. Обитые красным бархатом кресла, красный занавес и балдахин над центральной царской ложей, резьба, покрытая позолотой, и сама тематика прославления русского искусства – все вызывало в нем трепет. Ослепительное убранство в театре впечатляло: хрустальная многоэтажная люстра, светильники, бархатный тяжелый занавес на сцене, обтянутые бархатом кресла – все было царственным. Он посмотрел в партер. За партером – амфитеатр – кресла на небольшом возвышении. Еще выше – ярусы – этажи. Справа и слева – ложи. Их ложа во втором ярусе вторая справа.

Постепенно зал стал заполняться зрителями. Раздался первый звонок, затем второй, третий. Свет постепенно погас, затихли разговоры, медленно стал раздвигаться занавес, и в душе Володи нарастало какое-то тревожно-радостное ожидание. Началось действо.

Слева от него на балконе сидела стайка девчонок, и время от времени они что -то оживленно обсуждали. На них со всех сторон зашикали зрители. Не помогло. Появилась высокая женщина в роговых очках. По всему видно, администратор. Она сделала замечание девушкам. Те на минуту замолчали, но тут же опять о чем – то заспорили, но уже полушепотом. Справа сидел представительный седой мужчина с красивой брюнеткой. «Наверное, дочь. Нет. Слишком молода», – подумал Снегирев и пригляделся к военному. Это был офицер с погонами майора, он больше смотрел на свою подругу, чем на сцену. «Любимая», – догадался он.

За спиной Владимира сидел мужчина. Он без остановки что – то рассказывал супруге, тыча пальцем в программку. Сидящая рядом женщина возмутилась поведением соседа и попросила замолчать. Тот попытался огрызнуться, не получилось – соседку поддержал весь ряд. Иначе и быть не могло. Театр – это не базар, не баня и не цех металлургического завода, где можно посылать кого угодно и куда угодно по любому адресу. Здесь, в царстве великолепия – ни-ни, дабы не вспугнуть хрупкую и очень капризную Мельпомену.

А спектакль был прекрасный! На занятиях в суворовском они слушали некоторые сцены. Володя пропевал про себя вместе с оркестром знакомые вальсы – «Вальс цветов», «Вальс снежинок», «Чай. Китайский танец». Танец завораживал. Он смотрел, как движутся балерины кордебалета и цветы на их платьях, которые словно дышат; как падают хрустальные снежинки и ложатся на оголенные плечи танцовщиц, на их белоснежные пачки. Сказочными были не только сюжет, персонажи, костюмы, но и состояние, в которое они погружали. Володя от переполнявших чувств захотел поделиться с Людой своими мыслями, он повернулся, встретился с ней глазами и понял, что говорить сейчас нельзя. Соседи не поймут их, а красота танца, музыки, переживаний были сейчас сильнее слов, которые он мог подобрать. Он молча улыбнулся, взял Люду за руку и немного пожал. Она ответила тоже сжатием пальцев и очень нежно погладила ими его ладонь. Они так и сидела до конца акта – ладонь в ладони.

В антракте они гуляли в фойе, рассматривали фотографии артистов, развешанные по стенам вестибюля, кадры из спектаклей, им хотелось пройти все закоулочки, побывать во всех уголках и почувствовать эту необычную, новую для них театральную жизнь.

– Что скажете про спектакль? – спросила Люда.

– Однажды в суворовском мы с ребятами по настоянию учительницы пошли в оперный. Самостоятельно, в свой увольнительный. Что слушали – не помню. Слов не понимали, что происходит на сцене –не ясно. Еле высидели. Больше на оперу ни ногой.

Людмила рассмеялась.

– Надо было программку купить, там все расписано. Чтобы полюбить музыку, говорил Петр Ильич Чайковский, надо прежде всего научиться ее слушать. Так и здесь. Любовь к театру обязательно придет, если станете постоянно бывать в нем.

Владимир промолчал. Он не любил продолжать диалог о том, в чем плохо разбирался.

– Я не права?

– Права, конечно.

Люда взяла программку спектакля, и они снова прошли в зал.

Закончилось второе отделение. В антракте зрители чинно выплыли из зала в фойе. Раскрасневшиеся, лоснящиеся лица прогуливающихся говорили о том, что они отметились в буфете, откуда тянуло коньяком, рыбой и свежими пирожными. Володя мысленно похвалил себя за предусмотрительность: сводил девушку в кафе заранее. И деньги сэкономил на безумно дорогом кафе, и Люду красиво угостил, и не показался жлобом в ее глазах.

– Мы с Вами снова будто на балу в роскошном дворце.

– Да. Этот дворец для актеров был построен в 1832 году по проекту Карла Ивановича Росси на месте старого, деревянного здания, который стоял с 1801. Сначала в нем ставились европейские пьесы, только потом, постепенно складывались традиции русской культуры и русского театра, – с удовольствием важно проговаривал Володя.

– Вы подготовились! – засмеялась Люда.

– Безусловно, – довольно ответил он. – Я всегда готовлюсь к любой встрече – хоть к свиданию, хоть к экзамену.

– Вы сегодня к свиданию приготовились, как к экзамену! – снова тихонько рассмеялась Люда. Пойдемте в зал, уже второй звонок!

После спектакля Володя медленно повел Люду к метро. Он подал ей руку, она оперлась. Володя прикрыл ее ладонь своей. Все красивое – музыка, театр, танец, литература – дает возможность поднять отношения на уровень, с которого долго не хочется спускаться до бытовых тем. Еще немного побыть там, в сказке, в обнимающем тебя мягком бархатном кресле, рядом с милой девушкой, такой же, как Маша из сказки, и чувствовать себя ее прекрасным заколдованным принцем.

– Вам понравился спектакль? – спросила девушка.

– Очень. Я вообще люблю балет. А оперу – не очень.

– А я люблю. Вы, наверное, просто не с того начали знакомиться с оперой. Давайте сходим на «Травиату» Верди, – предложила она.

– Нет! – отрезал Владимир. – Ни за что. И не просите.

Она не ожидала резкого отпора и замолчала.

Володя понял, что переусердствовал.

– Давайте лучше еще сходим на балет, – предложил он.

Люда мгновенно просияла.

– Обязательно!

– Я еще раз хочу почувствовать этот танец, полет…

В метро он закрыл ее от толпы, поздно возвращающейся домой. Не дал никому придавить или толкнуть ее. И от метро до дома вел бережно, как снежную. На сегодняшний день он был избран ее рыцарем и ее принцем.

У подъезда Люда встала на ступеньку, повернулась к нему. Володя притянул за талию и коротко поцеловал в губы.

– Теперь мы можем быть на Ты, – улыбнулся Володя.

–Видимо, это время пришло, – ответила она смеясь и смелее обняла за плечи. – Когда ты позвонишь?

– Постараюсь завтра. А встретимся в воскресенье. Ты сможешь?

– Конечно. Я смогу тогда, когда сможешь ты! – она еще раз поцеловала его губы и забежала в подъезд.

Зима была в Ленинграде теплой, ребята много гуляли по городу, ходили в Александринку и Мариинский, посмотрели много балетов. Весной стали ездить за город – в Петергоф, Пушкин, гуляли по Александровскому и Царскосельскому парку.