Часть 1. По законам братства

Глава 1. Не дать себе слабины

Виктор вскарабкался на скалу и стал размахивать автоматом появившемуся на горизонте вертолету, красноречиво выписывая круги и помогая найти место для посадки.

– Сюда! Сюда! Садись!

Убедившись, что пилот видит площадку, вернулся к раненому, которого вытащил на брезенте с заминированного поля. Снегирев лежал в луже крови, стопу практически оторвало. Виктор быстро наложил ему жгут выше колена.

– Товарищ капитан, потерпите немного, сейчас вколю промедол. Боль отступит. Через несколько минут погрузим в вертолет, он быстро Вас в госпиталь доставит.

Тут он посмотрел на вторую ногу офицера. Она лежала безжизненно. Осколки мины покрошили и ее. Какая из них была в более плачевном состоянии – еще вопрос, но он не врач. Виктор перевязал раны как мог.

Вертушка стала заходить на посадку. Виктор и еще несколько ребят подхватили за углы плащ-палатку, на которой лежал Снегирев, и побежали к машине. Дорога была каждая минута.

Вертолет снижался с открытой нараспашку загрузочной дверью. Одной парой колес зацепился за камень, две других зависли над пропастью. Мужик в лётном шлеме, увидев раненого офицера, закричал:

– Подавай! Быстро! Воздух разряженный, долго я машину на этом пятачке скалы удержать не смогу. У меня на борту еще несколько человек!

Ребята потянули вверх плащ-палатку и осторожно положили Снегирева на носилки, которые были уже приготовлены в салоне. Вертушка всем откланялась и стала подниматься.

Послышались выстрелы.

Вертолет взмыл, лег на бок, ушел винтами вниз в пропасть. И когда все посчитали, что они погибли, он каким –то невообразимым путем метрах в пятистах выкрутился, вышел на крутом вираже и взмыл ввысь, ушел от обстрела.

– Что творит, а?! Одуреть можно! – вспотел командир. – Ни в одном американском блокбастере так не снимут, ни в каком 3 – D! Вертолет по своим техническим характеристикам на такую высоту взлететь не может!

Ребята рядом, потрясенные, молчали.

– Кто командир вертолета, не знаешь? – спросил у Виктора командир десантно – штурмового подразделения.

– Нет.

– Пусть связист свяжется с командованием и узнает фамилию пилота. Молодец парень. Ас! Это просто фантастика!

– Есть!

Через пятнадцать минут Виктор Николаев доложил командиру:

– Командир вертолета – пилот майор Олег Малышев.

Виктор посмотрел за скалу, за которой уже не было видно вертолета с отчаянным пилотом и дорогим его сердцу командиром.

– Только бы не потеря крови, – просил Виктор, подняв голову в бесцветное от выжигающего солнца небо.

– Жив, капитан? – обернувшись внутрь вертушки, крикнул Малышев. – Ты давай, говори что- нибудь. Чтоб я слышал тебя!

– Да иди ты…– сжав зубы, процедил капитан Снегирев.

– Нормально! Продолжай! Не сдавайся, парень! Только дашь слабину и ласты склеишь! – подбодрял Малышев.

Снегирев боялся ругаться, вообще боялся открыть рот, чтоб не стонать и не закричать от боли. "Не дать себе слабины", – крутилось, как дрель, в мозгу.

– Дайте закурить, – попросил он…

А дальше вертушка полетела по трубе вверх. Ее засасывало, и казалось, что они давно должны были пролететь мимо солнца, мимо всех планет и звезд, где нет уже больше ничего: закончилось пространство, галактика, жизнь…

***

Мальчишки жужжали, как черные оводы. Громко говорить нельзя – услышит дежурный по роте. После отбоя должна быть тишина.

– Засада это, пацаны! – возмущался Вадик Хренов, высокий белобровый суворовец.

–Да тише ты!! – хором оборвали его ребята.

– Я говорю, что нельзя так! –снова громко зашептал Вадик. Мода изменилась. В армии вон собираются сменить шинели на удобные пальто прямого покроя. А у суворовцев изменений нет не предвидится. Мы в балахонах ходим. Ну, несправедливо же! Уставная форма устарела! Одевают нас в то, что годами на складах пылится!

Вадик отмерил десять сантиметров от низа и отпластал полы своей шинели. Мальчишки загудели. То же самое сделали пятеро друзей Вадима, воодушевленные своим предводителем.

–И где эти модельеры и кутюрье, которые форму нам шьют? Пусть сами походят в длинных шинелях! Это давно не модно уже. Давайте резать, парни! – потрясая над головой отрезанными лоскутами, призывал Вадик.

– Мы сами себе и модельеры, и кутюрье! Сейчас сварганим модную обновку, – ответил Володя Снегирев. – Давай-ка, придержи!

На полу лежали стопки шинелей. Саша Мухаметжанов, крупноголовый, черноволосый парнишка, высунув краешек языка, аккуратно разглаживал ладонями подолы, ровняя края. Он явно медлил, приглядываясь к начерченной мылом полосе, прикладывая и убирая ножницы.

–Кто из ваших резать будет? – подстрекал сомневающихся Вадик.

– Я буду резать. В случае чего, скажу, что вы ни при чем. Кто режет –тот и бандит, – откинув голову, рассмеялся Володя Снегирев.

Дежурный по роте Лева Васильев замер от ужаса. Он понимал, что в случае выявления факта порчи имущества с него первого снимут шкурку. Командир роты майор Бунин переместил сержантов срочной службы из спального в другое помещение, и дежурный сейчас сам был в ответе за все, что здесь мутят товарищи. Он обязан был доложить дежурному по училищу. Но Вадик цыкнул на Леву, чтоб тот сел на табурет и не вставал, пока все не сделают с шинелями то же самое. И Левка остался смотреть. Ему словно горсть мошек кинули в гимнастерку – по спине что – то неприятно ползало.

– Вадик! Стой на стреме! – скомандовали ребята.

Вадим выглянул из спального помещения, убедился, что в коридоре никого нет, и снова плотно прикрыл дверь. Он приложил ухо к двери, чтоб слышать любое движение в коридоре, и еще для страховки регулярно поглядывал, не идут ли офицеры.

Володя опустился на колени перед своей шинелью, поднял руки вверх растопыренными пальцами.

– Ассистент! Скальпель!

Мальчишки прыснули в ладошки.

Гена Стремоусов вложил в Володькину правую руку огромные портновские ножницы, которые Вадик умыкнул утром из каптерки. Володя Баландин и Гриша Газизов расправили шинели и придержали, чтоб ткань не перекосилась.

Володя тоже отмерил десять сантиметров и отрезал полы своей шинели.

– Красотка! Так она лучше будет смотреться! – прикладывая к себе, любовался Володя.

Гена подложил ему свою:

– Режь мою. У тебя отлично получается!

Длина Володе понравилась, он смело укоротил еще десять штук. Из второго взвода принесли свои шинели его товарищи – Юра Сычев и Володя Надрин.

Мать Владимира хорошо шила. Он с детства помнил, как она, разложив на полу или на большом обеденном столе ткань, кроила одежду себе и троим ребятишкам. Резала, кроила, сметывала, стачивала на ручной машинке «Зингер», которую везде возила с собой. Они с отцом были строителями, часто переезжали с места на место, со стройки на стройку в поисках «хороших денег». Пока не было работы, подрабатывала шитьем.

Володьку считали главным модником, он всегда знал, что и как носят. На нем все сидело прекрасно: от шинели до короткой курточки на манжете. Из дома приезжал в прекрасных модных приталенных пиджаках, в рубашках с большим воротником – апаш. Мама баловала старшего сына. Тем более, что потом вся одежда передавалась по наследству младшему брату Саньке. Удобно было сразу сшить хорошую вещь и разом нарядить обоих. Впрок.

Зная его пристрастие к стильной одежде, ребята одним из первых сагитировали Володю на подрезку форменных ботинок. Старшие ребята научили подрезать на них ранты так, что ботинки казались более остроносыми и элегантными, похожими на гражданские. Верх и подошва были из чистой кожи, поэтому небольшая корректировка на крепости обуви не сказывалась.

На гимнастерках в области лопаток мальчишки проглаживали поперечную стрелку и делали стрелочки на рукавах, а пуговицы перешивали с обратной стороны по подобию запонок. И это был особый кадетский шик! И вставочки на погоны иногда делали из планок для чистки пуговиц. Некоторые отбеливали в хлорке гимнастерки; получалось прекрасно, но гимнастерки становились тонкими.