Услышав шум моторов, доносившийся с улицы, и звук шагов по мостовой, Шейла Мелон резко вскочила с кровати. Жители квартала высунулись из своих окон и подняли переполох: орали, стучали о рамы. Не снимая ночной рубашки, Шейла начала надевать брюки, когда дверь ее спальни с грохотом распахнулась и в нее ворвались двое десантников в красных беретах. Поток света, хлынувший из холла, ослепил Шейлу. Солдаты толкнули ее к стене и разорвали брюки, которые она так и не успела надеть. Один из них задрал ее ночную сорочку над головой и стал руками шарить по телу в поисках оружия. Шейла вырвалась и замахнулась на него кулаками.

– Убери свои грязные лапы!

Десантник ударил ее в живот кулаком, и Шейла, согнувшись от боли пополам, упала на пол, а ее ночная рубашка разорвалась на груди.

Другой солдат наклонился, схватил ее за волосы, подтащил к себе и произнес:

– Шейла Мелон, я получил приказ сообщить тебе, что ты арестована. По закону о чрезвычайных полномочиях. Если только пикнешь, когда пойдем к грузовику, – я превращу тебя в отбивную котлету.

Солдаты пинками вытолкали ее в холл и повели вниз по ступенькам на улицу, которая кишела кричащими людьми. Перед глазами Шейлы все поплыло как в тумане, и к перекрестку, на котором стоял грузовик, ее уже волокли. Со всех сторон доносились проклятия в адрес британских солдат и Королевской ольстерской полиции, помогавшей им. Рядом с ними раздался крик какого-то мальчика: «Черт бы побрал эту королеву!» Дети и женщины рыдали и орали, собаки лаяли. Шейла заметила молодого священника, пытавшегося успокоить толпу. Вслед за Шейлой к грузовику подтащили потерявшего сознание мужчину, голова которого была вся в крови. Солдаты грубо подняли женщину и бросили в кузов маленького грузовика, в котором уже сидели и стояли около дюжины арестованных. Охранник из Королевской полиции около грузовика со злобой огрел ее огромной дубиной.

– Ложись, сука, и прикуси язык, – зло бросил он. Шейла легла у края кузова, слыша лишь собственное дыхание в набитом молчавшими людьми грузовике. Несколько минут спустя борт кузова закрыли, и машина тронулась.

Крики охранника заглушали голоса конвоиров:

– Этот священник настоящий придурок!

Шейла лежала у заднего борта, стараясь успокоиться. Было слышно, как кто-то плакал в темной глубине грузовика, остальные либо спали, либо были без сознания. Охранник продолжал свои разглагольствования на антиклерикальные темы до тех пор, пока грузовик не остановился. Борт откинулся, открывая большое, освещенное прожекторами пространство, обнесенное колючей проволокой, с пулеметными вышками по углам. Один из солдат подошел к кузову и скомандовал:

– Вылезай! Быстро! Шевелись!

Несколько человек стали карабкаться через Шейлу, и она услышала стоны, всхлипы и крики людей, выбиравшихся из грузовика. Один даже запричитал:

– Пожалейте, я старый человек.

Молодой парень в пижаме переполз через Шейлу и упал на землю. Охранник Королевской полиции пинал ногой каждого вылезавшего, как хозяин, выметающий хлам из своего грузовика. Кто-то стащил Шейлу за ноги, и она, как и другие, упала на мягкую, влажную почву. Попыталась встать, но была тут же сбита с ног.

– Ползи! Ползи! Чертово отродье!

Шейла подняла голову и увидела два ряда солдатских сапог. Она поползла сквозь этот строй как можно быстрее, стараясь не обращать внимания на удары и пинки по спине и ягодицам. Некоторые солдаты отпускали непристойные шуточки, пока она передвигалась на четвереньках, но удары не были сильными, а непристойности выкрикивались смущенными мальчишескими голосами, что делало ситуацию еще более странной и пошлой.

В конце строя двое солдат подняли ее и внесли в длинный барак. Стоявший рядом офицер тростью указал на открытую дверь, и солдаты, кинув Шейлу на пол небольшой комнатки, ушли, затворив за собой дверь. Шейла подняла глаза и увидела, что лежит посреди маленького квадратного помещения.

Позади металлического стола стояла женщина средних лет, она взглянула на Шейлу и приказала:

– Ну ты, паршивка, раздевайся! Живо вставай и снимай с себя все!

В считанные минуты Шейлу раздели, обыскали и снова одели, но уже в серую грубую робу арестантов и такое же серое нижнее белье. За стенами комнаты слышались какие-то удары, крики и стоны – кого-то били. Там шло превращение сонных штатских в серых жутких заключенных. Шейла Мелон не сомневалась, что большинство из них обвинялись в антибританской или антиправительственной деятельности, может быть, некоторые были бойцами ИРА – Ирландской республиканской армии, кое-кто, наверное, даже поджигателем или подрывником… или убийцей – как она. Вполне можно ожидать, что следы расстрела, в котором она принимала участие, могли обнаружить три месяца спустя… Прежде чем Шейла смогла сосредоточиться и начать обдумывать, как вести себя на допросе, кто-то надел ей на голову мешок и перетащил в другую комнату. Дверь захлопнулась.

– Я сказал, произнеси по буквам свое имя, стерва! – Голос раздался прямо над ухом Шейлы, и она от неожиданности вздрогнула. Она попыталась выполнить приказание, но не смогла произнести и слова. Неизвестный рассмеялся.

– Безмозглая скотина! – прохрипел другой голос. Третий пронзительно орал в другое ухо:

– Это ты расстреляла двоих нашей парней, не так ли?!

Все… Они все знают. Шейла почувствовала дрожь в ногах.

– Отвечай, сука!

– Н-н-нет…

– Что? Не ври нам, ты, сволочь трусливая. Убийца! Ну как, понравилось стрелять людям в спину? А теперь и твой черед настал.

Шейла ощутила какой-то толчок в затылок и услышала щелчок взводимого курка пистолета. Затем раздался громкий металлический звук. Шейла вздрогнула, и кто-то громко расхохотался:

– Но в следующий раз мы пистолет зарядим!

Шейла почувствовала, что лоб ее покрывает испарина и черный мешок стал влажным от пота.

– Ладно. Поддержи свою робу, начнем.

Шейла подобрала юбку и стояла не двигаясь, едва дыша от страха.

После часа оскорблений, унижений, боли и злобных насмешек этим троим уже, казалось, допрос надоел. Шейла чувствовала себя, словно вытащенная из воды рыба, которую вряд ли выпустят на свободу.

– Приведи себя в порядок! – приказал ей один из допрашивающих.

Шейла встряхнула затекшие, ноющие от боли руки и постаралась восстановить нормальное дыхание. Она услышала, как трое мужчин покинули комнату, а двое других вошли. С головы сняли мешок, и яркий свет ослепил ее. Мужчина, снявший мешок, отошел в сторону и сел на стул – она на него не глядела, а смотрела прямо перед собой…

За небольшим раскладным столом в центре комнаты без окон сидел моложавый майор британской армии.

– Садитесь, мисс Мелон!

Шейла с трудом подошла к стулу, что стоял напротив стола, и осторожно присела. Ягодицы болели так сильно, что лучше бы было стоять. От резкой боли к горлу подкатило рыдание, но она постаралась сдержать себя.

– Как только мы закончим, сможете отдохнуть, – улыбнулся майор. – Меня зовут Мартин. Бартоломео Мартин.

– Да… Я слышала о вас.

– Правда? Хорошо, я верю вам.

Шейла наклонилась и посмотрела ему в глаза.

– Послушайте, майор Мартин, меня уже избили и изнасиловали.

Он перелистал какие-то бумаги.

– Мы сейчас быстренько все обсудим и покончим с этим делом. – Из кипы бумаг Мартин вытащил одну страницу. – Вот. При обыске вашей комнаты обнаружили пистолет и сумку со взрывчаткой. Ее было достаточно, чтобы взорвать целый квартал. – Он уставился на Шейлу. – Такую ужасную вещь держать в доме своей тети! Боюсь, ей сейчас тоже не сладко приходится.

– Но ведь оружия и взрывчатки в моей комнате не было, и вы знаете это.

Майор равнодушно постучал костяшками пальцев по столу.

– Были они там или нет – сложный вопрос, мисс Мелон. В донесении говорится, что оружие и взрывчатка были найдены, а в полиции Ольстера не делают особой разницы между предъявленными обвинениями и действительностью. В принципе это одно и то же. Вы поняли меня?