Аннет приучила меня закрывать дверь. Сперва под предлогом уюта, а потом она внушила мне оберегать то место, где мы спим, и относиться к этому серьёзно. Она убедила меня, что духи не дремлют и выжидают подходящего момента, чтобы обесчестить твою душу. Вначале я над ней смеялась, но вскоре начала ей верить.

– Энни, это ты? – прошептала я дрожащим голосом. Тишина. Я затаила дыхание.

– Кто там? – спросила я снова и громче.

– Это я, – ответила Аннет, и в двери замигала керосиновая лампа.

– Так бы сразу и сказала. Напугала меня до смерти, – выдохнула я и легла на спину.

– Я думала, ты спишь.

– Спала, пока ты не пришла. Который час? – повернулась я на бок и посмотрела на часы.

– Почти полночь. Спи.

– С тобой поспишь. Теперь я не могу уснуть.

– Прости, что разбудила.

– Где ты была так долго?

– Работала с Мартином Фуксом.

– А это ещё кто?

Я наморщилась.

– Профессор, о котором я тебе уже рассказывала, помнишь?

– Ты с ума сошла. Двенадцать часов ночи. За окном гроза, – возмутилась я вполголоса. – Ненавижу торчать здесь одна. Ты же знаешь, с сумерками дом становится пустым, а вокруг всё словно вымирает.

– Почему мы шепчемся? – хмыкнула Аннет и заговорила громче. – Прости, что не смогла прийти пораньше. М-р Фукс задержался в институте, и я воспользовалась случаем. Мне нужна эта работа.

– А я решила, что ты испугалась грозы. – Я говорила, а сама думала о случайных влюблённых, которым, должно быть, сейчас хорошо. Ведь это было так романтично любить друг друга под шум дождя и раскаты грома.

– До чего же ты забавная, Сильвия, – улыбнулась Аннет. – Боишься темноты, как маленький ребёнок.

– Я тебе рассказывала о старухе, которая однажды ночью в детстве мне привиделась в двери?

– Ты о той, что встретила в саду?

– Нет, о другой.

– Значит, все твои страхи идут ещё с детства, – задумчиво произнесла Аннет.

– При чём здесь это, – спокойно возразила я. – Вот ты любитель смешивать всё в одну кучу. Одиночества не выношу, и точка.

– Ради бога, перестань. Это же смешно. Ты только себя зря накручиваешь, – выпалила Аннет на одном дыхании и приглушила керосиновую лампу.

– Неужели, – возмутилась я, – Не ты ли веришь в сказки про злых духов?

– Это не сказки, – сказала она как отрезала.

– Кстати, я сегодня наводила порядки и случайно нашла твою рукопись.

– Какую рукопись? – удивилась Аннет. – Ах, ты говоришь про копию.

– Разве рукопись ненастоящая? – озадачено спросила я.

– Рукопись, конечно, настоящая, а это просто копия. – Аннет вздохнула, закатив глаза. – Ты что, и в самом деле решила, что мне дадут оригинал? Ну ты и наивная.

– Нет, я так и думала, что это копия.

Аннет замешкалась.

– Ты рылась на моём столе? – грозно спросила она.

– Говорю же, наводила порядок. Благодарности не надо.

Она угрюмо посмотрела на меня.

– Необычный шрифт. О чём она? – продолжала я её расспрашивать.

– О содержании мне мало, что известно. Как только преступлю к работе, буду знать больше.

Она, как привиденье, промелькнула в своей белой рубашке и запрыгнула в кровать.

– А когда займёшься переводом?

– Пока не знаю. Мне не хватает времени на всё.

Я подумала, что Аннет и впрямь взвалила на себя огромнейший кусок работы.

– Ну расскажи хоть вкратце, что там?

– Рукопись очень старая. Я знаю только, что речь в ней идёт о церемонии захоронения древнего племени, обитавшего на этих землях сотни лет тому назад. Нам предстоит вместе с археологами выяснить их родовую. Мы пока что плохо представляем, кто они, чем занимались, как именовались, каким богам поклонялись. – Аннет с таким почтением делала акцент на «мы», словно была членом научной комиссии. – Только никому ни слова. Это тайна, и разглашать её нельзя. Мне, как лучшей студентке, дозволено принять участие в проекте. Я обещала, что никому об этом не скажу. Держи язык за зубами, понятно?

– Интересно, о чём она? – подумала я вслух. Меня распирало от любопытства.

– Нам всем интересно, – ответила Аннет. – Начнём работать и тогда узнаем, что за тайны она в себе кроет.

Её ответ на время показался удовлетворительным. Ясно было одно, что пока нужно ждать. Мне льстило то, что Аннет делилась со мной сокровенным. Я ведь тоже посвящала её в свои тайны.

– Дай слово, что об этом никто не узнает.

– Можешь на меня положиться.

– Сегодня м-р Фукс, – опять заговорила она, – вручил мне доклад об археологических раскопках. Завтра же примусь за дело.

– В какие сроки нужно уложиться?

– К концу месяца анализ должен быть готов. Я рада, что его засчитают, как часть моей дипломной работы.

– А ты успеешь?

– Успею, если буду усердно работать, – промямлила Аннет и пожелала мне спокойной ночи.

На этой интригующей ноте закончился наша ночная беседа. Хоть я и была далека от древности всякого рода, и связанные с неё времена меня раньше мало интересовали, но теперь, когда я знала, что фрагмент древней жизни, пусть даже самый незначительный, лежал у Аннет на столе и ждал своей участи, то с нетерпением хотелось стать свидетелем чего-то неизведанного.

3

На утро дождь оставил глубокие лужи. Всю ночь лило как из ведра. Из-за грозы я несколько раз просыпалась и проверяла закрыта ли дверь, на которую смотреть при вспышках молнии было очень страшно. Помню, как за окнами качались деревья. Их тени гуляли по стенам. Лежать с открытыми глазами и наблюдать за ночным представлением было не из приятных занятий. Я дрожала, и меня знобило от паники, с которой можно было совладать лишь с закрытыми глазами и при самовнушении, что нельзя позволять страху управлять собой.

Чрезмерное напряжение вот уже несколько дней отрывало меня от учёбы и спокойной повседневной жизни. Я всё держала в себе. Рано или поздно наступал критический момент, когда я, будучи в сознании, терялась и, осознавая, что присутствую, отсутствовала. Потом ясность ума ко мне снова возвращалась и твердила одно: верь глазам, а не сердцу. Ничто не могло разрядить обстановку. Я ощущала себя, как сосуд под внутренним давлением. Даже конный спорт на время забросила. Это было не похоже на меня. Я избегала Аннет и сильно волновалась, когда она меня об этом спрашивала. Моё настроение резко ухудшилось. Я стала унылой, и это заметно бросалось в глаза. Невозможно было не увидеть очевидное, но, кажется, никто, кроме Аннет, не замечал моё подавленное состояние. В зеркале, всякий раз, когда я в него смотрелась, на меня таращились стеклянные глаза, а в них блуждал печальный мутный взгляд. Хотелось стать невидимой, чтобы просто отдохнуть. Я устала от самой себя – от той тени, что тянулась за мной по пятам.

После завершения пары скучных лекций я с чувством тяжести в плечах волочила ноги по промокшей улице Олд-Пардингема и неизвестно за что осуждала прохожих, провожая их порицающим взглядом. Уже в который раз минуя эту улицу и изучив её всю вдоль и поперёк, она мне представлялось снова новой – здания, как после капитального ремонта, выбеленные до неузнаваемости стены, до блеска вылизанные дороги. Всё выглядело неестественно ново. Мне начало опять казаться. Уже в который раз моё несчастное воображении выдавало за действительность несуществующие перемены.

Я невольно свернула направо и пошла на мальчишечий голос. Он сильно надрывался от крика. На оживлённой площади совсем юный мальчик торговал газетами, отдавая их практически задаром. Было видно, что он нищий, и денег не хватало даже на одежду. Кепка нависала на глаза, рубашка растрёпана, латанные грязные штаны. «Ему, наверное, лет восемь-девять, – предположила я. Особенно мне бросились в глаза его кривые чёрные зубы. Завидев меня, он расплылся в улыбке, и его чумазое лицо наморщилось. Он потянулся ко мне своей измазанной ручонкой, как только я открыла кошелёк, из которого посыпались монетки.

– Газета с объявлениями? – услужливо спросила я.