– Я готов ехать, куда ты укажешь.

– Здесь недалеко, Хару.

Они проехали по гребню холма и спустились немного вниз, где склон переходил в следующий холм. Так, следуя то по одному гребню, то по другому, они постепенно спускались вниз и оказались у подножия всей гряды, там, где она соприкасалась со степью. По всей видимости, они повторяли путь, пройденный кочевниками за то время, что Хару находился без сознания.

– Теперь можно и быстрее, – произнесла Билигма и пустила лошадь рысцой. Мужчины не отставали от неё.

Они двигались вдоль границы холмов и степи, и скоро Хару начал понимать, куда именно они направляются. Вот уже показалась и высокая скала, вырывающаяся из довольно пологих по сравнению с ней склонов. То самое место, где несколько дней назад произошло побоище с несметной волчьей стаей. На месте битвы тут и там виднелись бугорки, припорошённые снегом, кое-где чернели остатки больших костров, которые люди жгли всю ночь. Путники спешились.

Хару подошёл к одному из бугорков и кончиком сапога расшевелил снег. Как он и ожидал, это был мёртвый волк, окоченевший и замёрзший в камень.

– Степняки уже собрали стрелы, какие было возможно, – пояснила Билигма, – так что остались только трупы хищников. К весне будут лишь кости да обрывки шкур. Всё зарастёт травой.

Некоторые трупы, которые Хару также кончиком сапога отряхнул от снега, были явно опалены каким-то огнём. Колдунья заметила это и пояснила:

– А это уже моя работа. Мэргэн ведь рассказал тебе о молниях и огненных шарах?

Хару потрясённо кивнул. Он, конечно же, был наслышан о могуществе некоторых ведуний и колдунов, однако впервые видел такое своими глазами. Билигма заметила его смятение, и это немного развеселило её.

– Знаешь, делать молнии и шары, а потом направлять их не абы как, а прицельно – нелёгкий труд. Не буду объяснять тебе, откуда именно они берутся, но поверь, все они проходят через меня. Обычным людям это не под силу. Если только единожды, но тогда это будет стоить жизни любопытному наглецу.

– А гром?

– А что гром? Гром – это ерунда, его сделать несложно. Гром больше для того, чтобы напугать глупцов и животных. Ты слышал когда-нибудь, Хару, о том, чтобы человека убил гром, а не молния?

– Нет, не слышал, госпожа.

– Вот-вот, и не услышишь. Гром пугает, он очень эффектен, но он не может убить. Ну, разве что настолько громкий, что человек не выдержит звука, но я о таком не слышала.

– Велико твоё мастерство, госпожа, – Хару поклонился с почтением.

– Спасибо, Хару. Но ведь и ты мастерски управляешься с мечом и с луком. И ты знаешь, несомненно, что мастерство не может прекратить своё развитие. Ты либо бесконечно идёшь вперёд, либо теряешь талант, и он от тебя уходит.

– Всё правильно, госпожа. И благодарю за то, что ты считаешь меня мастером.

Разговаривая, они подошли к одному особенно крупному холмику, также скрытому под слоем снега.

– Тагар, очисти его, – приказала колдунья.

Тот молча подошёл и, действуя то рукавицами, то ногами, за непродолжительное время очистил бугор от снега. Под покровом скрывался труп того самого чудища, которое сразил Хару. Труп лежал на спине, видно, его переворачивали. Остекленевшие глаза были всё так же полны злобы, пасть приоткрыта так, что хорошо были видны острые длинные клыки. На передних лапах когти достигали длины пальцев взрослого человека. Задние же лапы представляли собой нечто среднее между ногой человека и лапой животного. На груди буро-коричневый мех пропитала заледеневшая теперь кровь, в том месте, где вошёл клинок Хару.

– Тебе, Хару, в общем-то, повезло, – сказала Билигма, – ты видишь его когти? Такими когтями плоть отрывается от тела клочьями, а ты отделался, по сути, царапинами. Правда, от шубы твоей мало что осталось, но она тебя спасла. Да, сила в лапах этого дэва немалая. Тебе очень повезло в схватке с таким серьёзным врагом.

– Госпожа, скажи, это и вправду дэв? Я как-то видел одного, но тот был в цепях в бродячем цирке, и он был какой-то больной и полуживой. Он тогда не произвёл на меня впечатления. Я слышал, что дэвы – это проклятые люди, превращённые давным-давно за какие-то преступления в чудовищ. Или же это что-то другое? Может оборотень, или такой волк?

– Ты думаешь, я показываю его тебе просто так? Чтобы ты мог сейчас при солнечном свете полюбоваться на своё лихое дело? Нет, Хару, это урок для тебя. Ты спросил, что это, и я отвечаю тебе, – это монстр. Монстр, в котором от человека уже ничего не осталось, кроме разве способности ходить на задних лапах. Это чудовище, наказанное небом, и ведь ты понимаешь, Хару, что это значит для тебя? Это ведь один из ответов на твои вопросы, ради которых ты явился ко мне. Ведь так?

Хару закрыл лицо руками и отвернулся от колдуньи.

– Убери руки от лица и говори, глядя в глаза, славный воин Хару, – приказала женщина. Тот не смел ослушаться и повернулся обратно к ней, опуская руки.

Его глаза как-то странно заблестели, а лицо теперь походило более на лицо мальчика, которого взяли с поличным во время какой-то проказы, чем на лицо взрослого мужа. Увидев это, колдунья несколько смягчилась.

– Я вижу слёзы у тебя в глазах. Это хорошо. Значит, для тебя и Шимы есть ещё шанс. Ты сожалеешь. Это хорошо. Но я хотела бы услышать от тебя всю историю, хоть уже и догадываюсь о многом.

Голос Хару дрогнул, когда он промолвил:

– Да, госпожа, я всё тебе расскажу. Прямо сейчас. Никто не может представить себе, как меня это тяготит. Весь этот путь я проделал ради встречи с тобой.

– Я знаю, Хару, знаю, – уже мягко отвечала колдунья, – однако ты расскажешь свою историю чуть позже. Не здесь и не сейчас. Я хотела бы иметь возможность выпить горячего чаю, слушая тебя, ведь рассказ не будет коротким, правда? И, кроме того, твои слова должен услышать ещё кое-кто.

– Кто же?

– Мэргэн. Он заплатил за это право жизнями своих людей. К тому же, мне сдаётся, что вы с ним связаны теперь. Ваши судьбы основательно переплелись.

Хару вздохнул и согласно кивнул.

В тот же день, вечером, когда на улице уже сгущалась ночь и все дневные дела по хозяйству были сделаны, в юрте колдуньи собрались помимо самой хозяйки, Хару и Мэргэн. Тагар сел у входа, а гости расположились рядом с очагом, горевшим посередине юрты. На огне закипала в изящном чайнике вода. Всё внутреннее убранство юрты говорило о зажиточности хозяйки: комод-сундук с тонкой резьбой из южных земель, крепкая и красивая дверь в юрту, чайный столик на тонких ножках, почти прозрачный фарфор чайного сервиза.

– Сейчас попьём чаю, – сказала Билигма, наливая кипяток в заварник, – думаю, с чаем слушать интереснее.

Она ополоснула пиалы кипятком и расставила их на небольшом столике, утончённость которого выдавала работу мастерских Империи Дракона. Пиал было четыре, все очень красивые, однако одна из них была несколько проще, а самое главное – намного больше, чем все оставшиеся три вместе взятые. Возможно, это даже была не пиала для чая, а скорее чашка для похлёбки.

– Тагар не признаёт маленькие чашечки, – пояснила Билигма, уловив удивлённые взгляды гостей. Тут же она добавила, глядя Хару в глаза:

– Не беспокойся, как ты уже понял, Тагар не из тех людей, кто не может сдержать язык за зубами. Он никому ничего не скажет. И кроме того, у меня всё равно нет от него тайн. Я рассказываю ему всё, прошу даже иногда совета. Ты даже не представляешь себе, какой из него порой бывает отличный советчик!

Колдунья наполнила чашечки чаем и передала их гостям. Тагар взял свою здоровенную пиалу и всё так же молча вернулся к двери. Какое-то время все молча пили чай. Никто не торопил Хару начинать рассказ. А тот, в свою очередь, не торопился и сам. Первым не выдержал Мэргэн. Он с шумом допил чай и поставил свою чашку на стол, довольно громко стукнув ее донышком. Билигма потянулась к чайнику, чтобы вновь наполнить её.

– Нет-нет, благодарю, госпожа. Достаточно. Дуть пустой чай душа не лежит.