– Ну, тогда это, скорее всего, были предупредительные меры. Завтра или же сегодня вечером, если повезет, вам его вернут. Советую впредь не просрочивать платежи. – Алина Георгиевна кивает сама себе, и начинает вбивать в тот старый допотопный компьютер данные Жениного паспорта и ещё что-то с счета, который она держит прямо около своих глаз.

Аня сидит за столом в каком-то кабинете. Её стол находится спиной к выходу и она что-то записывает черной ручкой в бумажки, скрепленные стиплером в левом верхнем углу. То, что скреплены, видно по нескольким листам, откинутым вверх, дабы не мешать.

Девушка записывает это так упорно, что от усердия высунула кончик языка. Черная гелиевая ручка в её руках немного мажет, то заметно по небольшим, слегка смазанным, крапинкам на пальцах. Именно из-за этого я ненавижу что-то писать ручкой.

Кабинет достаточно не уютный. Он узкий, больше похожий на пенал и длинный, в нем стоят три стола, один из которых пустует – на нем нет ручек, фломастеров, бумаг или чего-то подобного, скапливающегося в процессе работы, правда вместо этого на нем сиротливо лежит парочка сумок, и стоят два бумажных стаканчика, которые обычно ставят около куллеров.

– Долго ты там еще, копушка? – Девушка, сидящая напротив Ани, хрустит какой-то печенькой и прихлебывает из большой белой кружки с надписью «Карина» находящейся в крупном красном сердечке.

Аня вскидывает голову и голос её сочиться злобой.

– Карина, никто не говорил тебе, что отвлекать гормонально нестабильных беременных женщин, далеко не лучший вариант для сохранения своей жизни?

Девица слегка давится своей печенькой и отчаянно пытается откашляться. Крошки, не пережеванной пищи падают на её обтягивающий розовый свитер, а губы, накрашенный красной, кричащей, помадой изгибаются в виде идеальной буквы «О».

– Так ты беременна? – Это звучит так громко и вызывающе, что услышать это можно даже с Луны.

– Блять. – Аня потирает лоб и облизывает губы, слегка прикусывая язык белыми, слегка крупноватыми, зубами. – Давай сделаем вид, что ты ничего не слышала?

– М, а что мне за это будет? – Карина начинает хитро улыбаться, отставляя в сторону кружку и укладывая печенье на одну из бумаг, что ворохом валяются на её столе.

– Я испеку тебе торт. Два. Три. – Аня смотрит на то, как девушка, сидящая напротив, на пару секунд задумывается и уверенна кивает.

– Окей, три торта и никто не узнает, что ты беременная. – Аня улыбается, подмигивает и опускает взгляд обратно на документы.

Как только девушка снова подключается к делу, которым занималась до того, дверь в кабинет открывается.

Заходит женщина, при взгляде на которую единственное, что приходит на ум – это словосочетание «гражданин начальник». Начальственная позиция заметна и по гордой осанке, поднятой голове, по малиновому пиджаку, которые носили разве, что очень крупные начальники, старающиеся исключительно для народа.

– Я только что слышала слово «беременна» прямо из вашего кабинета. – Она не терпит возражений и оглядывает девушек с головы до ног, останавливая взгляд на Ане и пытаясь прибить её своими глазками-буравчиками, до того они близко стоят.

– А, мы шутили, что Карина много ест и возможно это из-за беременности. – Аня широко улыбается, и кивает на девушку, второй раз за сегодня давящуюся одним и тем же печеньем.

Эта женщина, более похожая на статую, поворачивает свою голову с короткой рыжеватой стрижкой прямо на соседку Ани по кабинету.

– Но голос был Каринин. – Она сужает глаза и теперь окидывает обоих барышень подозрительным взглядом.

– Вам показалось, это я говорила, правда же, Карина? – Аня сверлит коллегу взглядом, пока та не начинает усиленно кивать, наконец-то откашлявшись. Её светлый хвост подпрыгивает каждый раз, когда она опускает голову вниз.

– Да, это все шутки. – Карина хрипит, и едва договорив фразу, снова начинает пить чай, пытаясь смочить оцарапанное горло.

– Я надеюсь, девушки, иначе мне придется уволить беременную, потому что фирме совсем не нужна обуза в виде декретных. – Женщина разворачивается к двери, и почти подойдя к ней, снова поворачивается, причем делает она это странно – всем корпусом, будто бы статуя истукана, у которой может переломиться шея. – И да, Карина, прекрати уже столько жрать, иначе в дверь не пройдешь.

Как только дверь закрывается с обратной стороны, Карина злобно шипит:

– На себя посмотри, кашелка старая.

– Полностью солидарна. – Со вздохом поддерживает Аня, начиная снова писать что-то ручкой.

Кабинет наполняется звуком скрипа стержня по бумаге и хрустом печенья.

Камера висит ещё пару секунд.

На письменном столе стоят две свечи, освещающие клавиатуру черного ноутбука. Некоторые клавиши на ней затерты практически до белого цвета – краска стерлась от слишком частого нажатия.

Женя сидит на табуретке, спиной к камере и что-то сосредоточенно вбивает в поиск – из-за его плеч мы видим лишь небольшую часть экрана, но этого вполне хватает, чтобы узнать основную страницу Винды.

– Ну в общем как мне сказали, свет будет либо завтра, либо сегодня вечером, если повезет, но типа судя по тому, что я его не вижу – нам не повезло.

– Нам никогда не везет, но это совсем не значит, что мы не сможем что-то сделать лишь своими силами. – Аня ковыряется в кровати, подсвечивая себе телефоном и пытаясь расправить одеяло внутри пододеяльника. Она достает из прорези в ткани два угла и аккуратно вставляет их туда, где они должны бы быть.

Встряхивает его так, что огоньки свечей грозятся потухнуть от слишком сильного порыва воздуха.

– Так или иначе сейчас мы будем смотреть «Жизнь Дэвида Гейла» и я надеюсь, что тот хороший фильм оттянет странный вкус поп-корна приготовленного на сковороде. – Женя жмет на пробел и на экране начинает крутиться кружочек, говорящий о том, что видео еще не полностью загружено.

Парень дует на свечи, и комната остается лишь в освещении компьютерного экрана.

– Да поп-корн как поп-корн, не капризничай. – Девушка отвешивает ему легкий подзатыльник, утягивая за собой на кровать.

– Я думаю, что тебе надо забить на эту суку, она просто пугает, и не хочет искать таких же новеньких исполнительных девочек. – Ребята сидят на кровати, между ними стоит пустая большая пустая миска, сделанная из розового пластика. Женя же говорит шепотом, чтобы не перебивать и без того тихий голос из колонок ноутбука.

– Да я знаю, но мне бы не хотелось быть зависимой лишь от твоей непостоянной работы. – Аня кивает, засовываю руку в миску и кидает в рот несколько зернышек поп-корна.

– Ну что поделать, любимая, ведь ты выбрала художника. – Молодой человек притворно вздыхает, поднося сложенные ладони к груди, и сочувственно качает головой.

– Иногда мне приходиться думать, что я ошиблась.

Женя, скептически подняв бровь, молчит в ответ.

– Как ты думаешь, сколько калорий в бокале вина? – Девушка, сидящая за столом в кухне ребят, критически оглядывает бутылку. У неё темные волосы, примерно по ключицы, синяя рубашка в мопсах и кругловатое лицо с милыми щеками. Она вертит эту бутылку из зеленого стекла в руках, внимательно вглядываясь в бежевую этикетку на задней стороне тары.

– Вик, это правда имеет такое значение? – Аня держит в руке кружку и сидит на табуретке, с другой стороны стола.

Судя по пару, исходящему от напитка главной героини там что-то горячее, и поэтому перед тем, как отхлебнуть она дует, аккуратно поднося чашку к губам.

– Ну кому что. Ты вот была моей последней не беременной подругой и теперь, бросаешь меня в нашем дружном клубе, в абсолютном одиночестве. Так что дай мне хотя бы спокойно и не калорийно спиться. – Круглолицая ставит бутылку обратно, отхлебывая из прозрачного граненого стакана немного бордовой жидкости. Её губы уже почти черного цвета из-за плохого качества вина, которое она пьет, даже немного причмокивая.