– А ты веришь в иллюминатов, которые пытаются поработить шеловешество?

Степан пару секунд думал над ответом. Затем всё-таки ответил:

– Нет?

– А в рептилоидов, хоторые борются с иллюминатами за власть над миром?

Степан неуверенно засмеялся.

– Шо, нет штоли? – спросил Иван. – Блин, тохда те с Эдиком тяжеловато будет. Ну лан, разберётесь!

Степан покачал головой. Про Эдика ему и знать не хотелось.

Они продолжили путь, уходя всё дальше в лес. Степан понял, что за все годы жизни в Башне он ни разу не заходил так далеко. Кашлянув, он спросил:

– Так что это за штаб? Почему мы туда идём?

– Хараж! Штаб нашей хруппировки «Хавардак»! Я с Эдиком выихрал ехо у хипстеров на спор пару месяцев назад!

– Группировки «Кавардак»? Так ты, значит, один из тех самоубийц, которые протестуют против Соцсети?

Иван фыркнул:

– Протестуют против Соцсети? Я шо, похож на дебила? А, ты эт тока Эдику не ховори, лады?

– А что это за Эдик ещё? Вожак твоей группировки?

Внезапно Иван заржал и так сильно хлопнул Степана по плечу, что тот воскликнул:

– Ха, шоб Эдик был вожаком? Ну ты жжёшь, номаный юмор у тя! Спорим на косарь: хлазом морхнуть не успеешь, как мы станем лучшими друзьями! Прям как по махии дружбы!

– Ну да, конечно, – ответил Степан. – Я знаю тебя полчаса, а у меня уже столько причин тебя ненавидеть, что я сбился со счёта. И зачем ты заставлял меня говорить моим коллегам всякую чушь?

– Не чушь, а комплименты!

– Да всё равно! Они что, связаны с тобой? А, погоди. Это тоже было частью пранка, да?

Иван не отреагировал, лишь принялся ещё более активно подтанцовывать под мелодию. Степан раздражённо сжал зубы.

«Как ещё такой дебил мог получить доступ к камерам Башни, чтобы следить за мной? И как я мог на это купиться?»

Через пару минут они вышли из леса на опушку, а затем дошли до большого ангара. Выглядело здание давно заброшенным, оно явно нуждалось в ремонте. Может, раньше это был гараж для военной техники?

Иван подошёл к большой исцарапанной двери ангара, выключил музыку на телефоне и потянул на себя дверь. Она с протяжным скрипом распахнулась.

– Прошу в мою обитель, о достопоштенный хосподин, – кривляясь, сказал Иван. – Махсимально успешный Хараж для вашего элитнохо общества!

Степан сделал шаг в сторону входа, но потом остановился. Его ноги отказывались идти вперёд. Степан почувствовал, как на лбу выступил холодный пот.

Внутри ангара было совсем темно.

– Эм, я туда не пойду, – сказал Степан.

Иван, прищурив глаза, улыбнулся.

– Стёпа-Стёп-Стёпыч. Понимаю, какой-то там мужик с клёвой пришоской ведёт тя в свой Хараж. Стрёмная жесть! Я б на твоём месте тоже ща бы к маме просился, как и ты!

Степан вопросительно посмотрел на Ивана.

– Доверься мне! – воскликнул пранкер, взяв его за плечо. – Ты мне потом ещё спасибо схажешь! Здесь с тобой нихто нишо плохого делать не будет! У меня ж это, как ехо, шувство жести не атрофировано! Ты скажи: я тя хоть раз обманывал?

– Ты буквально только что украл все мои деньги.

– Да шо ты про бабло своё? Я ж не маньяк там какой-то, или извращенец, или политик! Доверься, йопт!

Иван, широко улыбаясь, похлопал программиста по плечу и зашел внутрь Гаража. Степан, сжав кулаки, остался стоять снаружи.

«Бежать сейчас? Может, ну эти деньги? Но как же остров? А кому сказать? Полиции? Но они ведь заодно? Или это всё-таки просто пранк?»

– Слыш, тебе нужно твоё бабло или нет? – голос Ивана гулко раздавался в ангаре. – Заходи, не ссы! Можешь не разуваться!

Степан глубоко вздохнул и осторожно сделал шаг внутрь.

Иван громким щелчком выключателя зажёг свисавшие с потолка лампы, и те тускло замерцали.

Помещение было затхлым, но не прям кошмарным. На полу повсюду валялся строительный мусор и старые бутылки. В воздухе отчётливо чувствовалась пыль, от которой хотелось чихать. Судя по саже снизу на стенах, на полу когда-то разводили костры.

Степан тайком достал телефон и убедился в том, что там включён режим определения геолокации. Зайдя в приложение Соцсеть.НайдиМеня, он с сожалением увидел, что в его списке друзей было всего три человека и все они не появлялись в сети уже как минимум несколько недель.

Голос Ивана эхом разносился по помещению:

– Ох, Стёп! Ты даже не представляешь, наскока этот день важный для тя и для всех нас!

– Для всех нас? – спросил Степан.

Иван не ответил. Степан увидел, что стены украшали выцветшие календари 1996 года с девушками топлес на фоне тропического пляжа. На каждой фотографии кто-то старательно вырезал ножницами соски, оставив остальное нетронутым. Видимо, цензура.

– Ещё более задрипанного места не мог найти? – спросил Степан. – Дно какое-то.

– Именно! Шоб оттолкнуться от дна, нужно опуститься на нехо! А вон там, короше, – Иван указал в дальний угол помещения, где кроме мусора ничего не было, – будет максимальный успех! Запомни это место!

Степан не стал уточнять у Ивана, что в его понимании было успехом и, в частности, успехом максимальным. Все внимание программиста было сосредоточено на том, чтобы не наступить на что-нибудь тёплое и влажное.

Иван зашагал по эдакой тропинке чистоты посреди мусорных завалов, ведущей в дальний конец помещения. Степан пошёл следом.

– Круто, да? – спросил Иван, довольно улыбаясь. – А ведь раньше Хараж был просто в дерьмище! Везде мусор! Дохлые крысы! Бомжи костры разводили! Как будто апокалипсис! Слёт любителей российского рока середины 90-х!

Пока Иван это говорил, у него из-под ног выскочила жирная крыса. Степан отпрянул и спросил:

– А разве сейчас что-то изменилось?

– Обижаешь! Мы ж провели интернет! А потом ещё намутили туалет! И фабрику смузи восстановили! Всё теперь охонь! Охонь!

– Фабрику смузи?

– Ды! – воскликнул Иван и махнул в сторону лестницы вниз. – Она нам досталась от тех самых хоре-хипстеров, которые тока и делали, шо понтовались да упарывались. Шо за дурь они вытворяли, капец!

Степан недоверчиво оглядел лестницу вниз. Ему не хотелось даже думать о том, что могло происходить на нижнем этаже. Вскоре они подошли к стене, на которой зачем-то было написано красной краской «СТЕНА». Иван трижды ударил по ней ногой. Стена отодвинулась: оказалось, это была скрытая дверь.

– Видал, Стёп? Прям Шерлох Холмс! Сам намутил! – воскликнул Иван, широко улыбаясь.

За дверью Степан увидел тёмный коридор. Они прошли по нему до конца, потом повернули направо и увидели ещё одну дверь. В ней была щель на уровне глаз.

Иван принялся долбить по двери кулаком, выстукивая какую-то мелодию. Степан узнал её: в последний раз он слышал её где-то в начале 2000-х в фильме про бандитов.

Через несколько секунд щель открылась, и там показались чёрные, подведённые тенями глаза. Было непонятно, мужские они или женские. Глаза осмотрели гостей, и через секунду щель закрылась.

– Зацени! Ща откроется! – сказал Иван, толкнув Степана локтем.

С жутким скрипом дверь открылась, и они попали в просторное помещение. Комната было заметно чище, чем главный зал Гаража, но капитальный ремонт ей всё равно не помешал бы. В центре помещения в форме буквы «П» стояло несколько длинных ржавых столов со старыми стульями. С потолка свисало несколько раздражительно мерцавших ламп, которые еле справлялись с освещением помещения. А на стене красовался огромный, не особо вписывавшийся в интерьер красный ковёр. Такой Степан в последний раз видел у своей деспотичной бабушки дома.

От стены к столу тянулся массивный чёрный кабель, заканчивавшийся розеткой. Изоляция на кабеле местами потрескалась, обнажив металлические жилы. Выглядело это сомнительно, особенно учитывая то, что на полу, прямо около кабеля, лежала куча каких-то старых документов.

Сбоку от столов с ноутбуками был пьедестал, на котором стоял видавший лучшие времена унитаз. Из его бачка угрожающе торчали импровизированные копья из швабр и лопат.