Лена поправила причёску и сказала:

– Если вкратце, то дело в Соцсети. Эта корпорация, по факту, монополист в сфере информации, так? Восемьдесят процентов людей получают новости именно из их новостной ленты, потому что остальные информационные сайты находятся глубоко внизу поисковой выдачи Соцсети. А из-за того, как у этой ленты устроен её якобы объективный алгоритм, наши статьи, которые часто указывают на изъяны компании, всё реже и реже доходят до пользователей. Из-за этого к нам не приходят новые читатели, а без них нам не прожить.

Степан поджал губы и отвёл взгляд. Повисло неловкое молчание.

– Что такое? – спросила Лена.

– А я как раз работаю над алгоритмом новостной ленты, – ответил Степан.

Эдик повернулся и вытаращил глаза на программиста.

– У-у-у, драма! – воскликнул Иван. – Люблю такое!

– Но я не отвечаю за то, что именно там становится популярным! – попробовал оправдаться Степан. – Просто пишу код.

– Прост пашу на дядю, пишу код Звезды Смерти, – писклявым голосом передразнил его Иван.

Степан почувствовал, как ему в голову ударила кровь, и обиженно сказал:

– Да, а сам ты где работаешь, а? Ты машину свою видел?

– Слыш, э! Эт максимальная турбо тачка! Мне не нужно пахать как краб на халерах, шоб наслаждаться жизнью!

– Эй, вы опять драться захотели? – одернула их Лена.

Степан фыркнул и скрестил руки на груди.

– Стёпа, лучше расскажи, – продолжила Лена, – как за кулисами устроен алгоритм новостной ленты?

Замешкавшись, Степан спросил:

– Это что, интервью? Ты меня записываешь?

– Что? Нет! – воскликнула Лена. – Это же просто напрямую меня касается, вот и спрашиваю.

Журналистка показала ему свой телефон: микрофон не был включён. Степан поджал губы и сказал:

– Я всё равно не могу подробно рассказать про технические детали алгоритма, сама понимаешь.

– Мне дядя не разрешил, сама понимаешь, – снова передразнил его Иван.

– Не обращай на него внимания, – сказала Лена.

Степан поджал губы и снова выглянул в окно. Они переехали через мост и оказались в одном из центральных районов Питера. На тротуарах всё чаще стали появляться люди. Выглядели они примерно так же, как и несколько лет назад. Казалось, что новые тренды в моде обошли их стороной.

– А давно ты работаешь в Соцсети? – спросила Лена.

– С четвёртого курса. Со школы ещё хотел, чтобы меня туда взяли.

– О, то есть ты достиг своей цели! Поздравляю!

– Ну да, ну да.

– А тебе там нравится?

Степан приподнял бровь.

«Сказать что да? Раньше я всегда такое отвечал, когда спрашивали. Но действительно ли я так думаю? А если не нравится, то почему я до сих пор там?»

Лена осторожно сказала:

– Стёпа? Либо это мне кажется из-за освещения, либо ты побледнел. Надеюсь, не загрузила я тебя вопросами?

– Ничего, просто подташнивает, – ответил Степан и уставился на свои кроссовки.

Некоторое время они ехали молча. Затем Иван что-то увидел на улице и спросил:

– Шо, пацаны, может, кредит до зарплаты возьмём?

Степан выглянул в окно: в рекламных вывесках отслеживался чёткий паттерн: в основном рекламировали кредиты и сервисы типа «дотянуть до зарплаты».

– Эта реклама – явное доказательство того, что несмотря на заявления правительства, кризис так и не закончился, – сказала Лена.

– А всё из-за Ленина! – заявил Иван.

Несмотря на громкую музыку, в машине вдруг стало необычайно тихо. Степан вопросительно посмотрел на Лену, та сказала:

– Что?

– Шо-шо! – воскликнул Иван. – Россия застряла в прошлом, вот шо! У нас до сих пор мумия прохлаждается в центре Красной площади! Мы Древний Ехипет шо ли? Или всё-таки немножечко страна двадцать первохо века? Надо с этим дерьмом поконшить уже!

– Ваня, ты прям типичный таксист, – сказала Лена. – Кому до Ленина есть дело? Только пенсионеры и коммунисты о нём думают! Проблема общества в другом. Вот, Стёпа, ты заметил, что жизнь в Питере стала дороже в последние пять лет?

– Э, нет? – ответил программист.

– Именно! – продолжила Лена. – Дело в том, что в послекризисные годы зарплаты росли только у сотрудников Соцсети; у остальных же реальный уровень доходов до сих пор остаётся ниже, чем был до начала карантина.

Лена указала на магазин элитных гаджетов, у входа в который столпились пускавшие слюни школьники. Журналистка продолжила:

– Соцсеть на рекламе зарабатывает больше денег, чем вся мировая нефтяная промышленность. А из-за того, что корпорация уклоняется от уплаты налогов с помощью оффшоров и коррупции, деньги не возвращаются в общество, а переходят Марку Пейджу и совету директоров, а также нашим политикам, которые с ними в сговоре.

– А всё потому шо мумия вождя до сих пор лежит прям у этих политиканов! – Иван опять вклинился в разговор.

Лена закрыла лицо рукой и воскликнула:

– Да при чём тут Ленин!

– А я ховорю, шо прошлое надо похоронить нормально! Если хосударство не хошет этим заниматься, то придётся самому руки запашкать! Так ведь, Эдик?

– Именно так! – охотно согласился тот. – А ещё будет лучше, если мы закроем портал в измерение рептилоидов на Красной Площади! Ведь тёмная энергия из их злого мира аккумулируется в зиккурате – в Мавзолее Ленина – и негативно влияет на Кремль. Ведь именно поэтому Марк Пейдж – последний выживший рептилоид – и открыл филиал в Соцсети в Питере, чтобы быть поближе к своему измерению. Без этой тёмной энергии Россия, наконец-то, встанет с колен!

Лена медленно закрыла лицо рукой. Степан с опаской посмотрел на Эдика. Вид у того был серьёзный. В голове Степана всплыло видео, которое он когда-то давно смотрел за обедом. Там рассказывалось про особенно коварных паразитов, которые заползают людям в мозг и могут вызвать у них склонность к параноидальным мыслям, к вере в конспирологические теории и в ложные суждения в целом. Во всяком случае так говорил блоггер.

Установилось молчание, прерывавшееся лишь матом Ивана и металлическим скрежетом, издаваемым машиной. Через пару минут Эдик достал из кармана толстый конверт. Степан заметил, что внутри была какая-то фотография. Этот конверт Эдик передал Ивану, и тот с довольным лицом положил его к себе в карман.

«Что это они замышляют?»

– Так зачем вам в центр? – спросил Степан.

– Шоб замошить Дмитрия Владимировича, – будничным тоном сообщил Иван.

– Замочить? Премьер-министра?

Степан испуганно посмотрел на ручку двери. Идея выпрыгнуть из машины больше не казалась ему такой уж безумной.

– Стёпа, держи совет: не воспринимай слова Ивана буквально, – сказала Лена. – Не в прямом смысле мочить, конечно же. У нас есть компромат на премьер-министра, и мы придумали, как эту информацию можно распространить, несмотря на цензуру Соцсети.

– Подожди, а причём здесь Дмитрий Владимирович? – спросил Степан. – Вы же вроде бы против корпорации, нет?

– Дело в том, что именно он предложил обязать граждан России поставить себе на телефоны приложение Соцсети и предоставить корпорации данные всех граждан. А ещё это он передал Соцсети Башню, воспользовавшись своим положением. Сейчас он в совете директоров Соцсети.

– Так вы, значит, не только против Соцсети воюете, но и против всего правительства? – спросил Степан. – Ну, удачи вам.

– У нас нет выбора, – продолжила Лена. – В полицейском государстве практически невозможно привлечь власть к ответственности: можно лишь нанести удар по репутации политиков или вызвать конфликт в элите.

– Или, не знаю, можно не париться и жить как обычно, – ответил Степан.

– Ха, Лен, а тебе-то есть шему поушиться у Стёпыча! – сказал Иван.

Лена неодобрительно посмотрела на пранкера, который в этот момент выруливал на парковку. Переехав через лежачего полицейского, машина начала как-то совершенно жутко трястись, из-за чего Степан схватился за кресло. К счастью, «жигуль» смог добраться до парковочного места, не развалившись.

Все вышли из автомобиля. Оказалось, что машина заняла два парковочных места. Однако, судя по харкающей наглой роже Ивана, никто не собирался это исправлять.