Ясно. Он не отрёкся от дочерей. Они с ним. Желание узнать, что сейчас из себя представляет тот человек, которого я в своё время спасла, окрепло, и я решила не терять ни секунды.
- Привет, - прощебетала я, оказавшись у девочек за спинами - они вздрогнули, так что, похоже, я прогадала с попыткой быть милой. - Простите, не хотела вас напугать, я просто недавно здесь. Не подскажете, где я могу найти прилавок с украшениями?
Сёстры переглянулись - их лица выражали явное смятение и растерянность, словно они безмолвно искали друг у друга поддержки. Похоже, у них не было принято лишний раз заговаривать с незнакомцами, и теперь они, бедненькие, понятия не имели, как от меня избавиться. Браво, Николетт. Могла и сама догадаться, что их воспитал отец Соломон…
- Конечно, - наконец неуверенно улыбнулась мне старшая. Похоже, что вежливость всё-таки победила, и мы все втроём двинулись наперерез лениво текущей по площади толпе зевак.
- Здесь всегда так людно? - поинтересовалась я.
- Нет, просто сегодня бродячая труппа даёт представление в трактире, - ответила мне всё так же старшая из сестёр. Младшая шла рядом молча.
- Вы тоже пойдёте смотреть?
- Нет. Папа ждёт нас дома. Мы должны вернуться не позднее заката.
Вот оно как… Похоже, мой давний знакомец сильно переживает за своих дочек. Ну, либо он просто зануда редкостный, ха-ха-ха - я не удивлюсь.
Наконец-таки оказавшись у лавки с украшениями, я принялась примерять безделушки и краем глаза заметила, что малышки смотрят на меня с заинтересованным блеском в глазах.
- Я беру вот это, - я так и этак повертела на пальце кольцо с белым камнем - сидело оно недурно. - А вам за потраченное на меня время хотела бы подарить эти милые ожерелья, - я выбрала два - оба серебряные, но одно с синими, а другое с зелёными камнями. - И кстати, отказы не принимаются.
Сама не знаю, с чего расщедрилась так - я, вообще-то, импровизировала… Отчасти поводом для такой доброты стало желание добиться их доверия, но отчасти… отчасти мне просто хотелось порадовать их. Как хороших и робких детей, наполовину сирот и тех, на чью долю выпало немало страданий. Я была рада видеть их удивлённые счастливые лица.
- Спасибо, - пролепетала младшая.
- Спасибо, - вторила старшая, - но мы не можем принять такие дорогие подарки…
- Нет, можете. Даже не обсуждается!
Спустя совсем немного времени мы уже вовсю разговаривали, как подруги, хотя девчонки, откровенно говоря, были не из болтливых. Зато любезные.
- Я София, а это Леда, - спохватилась старшая, наконец представив себя и сестру. Мы шли в ногу по узкой тропинке - я самолично вызвалась помочь донести до дома корзинки с фруктами и овощами с рынка. Наш путь лежал через прилегающую к деревне лесную местность, что зарождало в душе чувство ностальгии. К моему дому в Даггерхорне вела точно такая же тропа.
- Я Николетт, бывалая охотница за живностью и красивыми мужиками, выпивоха и просто широкой души человек. Будем наконец-то знакомы.
Девочки смущённо захихикали.
Мы добрались до дома. Он выглядел скромно - обычный домик, ухоженный и уютный, пускай и окружённый со всех сторон диким лесом.
Леда постучалась в дверь.
Я застыла, когда дверь открылась и на пороге возник мой заклятый знакомый, изменившийся - да, но в то же время и прежний. Его волосы отросли до плеч, а осанка даже в простой крестьянской одежде осталась жёсткой и гордой. Глаза светились всё той же силой, но ныне их омрачала печаль. Он казался усталым, но несгибаемым, как отставной солдат, в своё время сломленный и закалённый войной.
Он узнал меня. Это я поняла моментально, стоило только встретиться нашим взглядам.
- Это Николетт, - поспешила объяснить София. - Она живёт в соседней деревне и помогла нам донести покупки до дома. Ты не против, если она останется с нами на ужин, папа?
Он смерил меня задумчивым, нечитаемым взглядом и, к моему удивлению, лаконично кивнул.
- Нет, София, не против.
***
Должна доложить, ужин вышел что надо - раз уж мой старый знакомый готовит так хорошо, то я просто обязана попросить у него руки и сердца. Хах. В самом деле, тупые мысленные шутки - единственное, что спасало меня во время этого напряжённого застолья.
Наконец я решила нарушить молчание на свой страх и риск.
- Вероятно, отец Соломон не помнит меня, но некоторое время назад он очень помог моей родной деревне в борьбе с волками. Он устранил сразу двух, даже… трёх, если вдуматься. Правда, отец Соломон?
- Просто Соломон, - с неохотой, слышимой в голосе, поправил хозяин дома, глядя на меня крайне пристально и предостерегающе. Видимо, это имя досталось ему при рождении - в отличие от многих, он не брал новое, когда принял сан священнослужителя. Я бы тоже не стала на его месте. Отменное имя.
- Папа больше не занимается этим, - добавила Леда, и вновь наступил черёд тишины.
После ужина Соломон вышел с дочерьми на крыльцо. Чуткий слух мой ловил отрывки их разговора - отец отправил девочек ночевать к соседке, чему они, судя по голосам, удивились, хотя и не возражали.
Когда он вернулся, я поняла по его тяжёлому жёсткому взгляду - не просто так он остался со мной один на один.
- Зачем ты здесь? - он перешёл в открытое наступление сразу. Встал угрожающе близко.
- Я бы могла задать тебе тот же вопрос, но ответ мне известен - на то воля случая. Поверь, у меня нет цели навредить тебе или твоей семье, я лишь…
- Пришла позлорадствовать? - он холодно прищурился. Не могу не признать - есть что-то новое, звериное в его нынешних повадках, ведь даже когда он так сдержан, кровь его словно кипит. То, как он дышит и двигается - в этом натура хищника. Но ведь и я не добыча.
- Нет. И ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы осознавать это. С тех пор, как я покинула Даггерхорн, жизнь моя стала пустой, а встреча с тобой показалась заманчивой перспективой - вновь прикоснуться к прошлому и увидеть, как ты живёшь… Знаешь, я не была уверена, что ты справишься с тем, что обрушились тебе на голову. Но ты силён. Ты жив и уже приспособился… Каково это, Соломон?
Он молчал. Смотрел неотрывно, дышал глубоко. В самом воздухе чувствовалось напряжение, оцепенение, в любой момент способное обернуться выпадом. Он мог убить меня. Попытаться. Я это чувствовала.
- Ты отрёкся от своего сана, - несмотря ни на что, я продолжала наступать, и уже сама встала почти вплотную к нему, изучая его лицо взглядом. - Ты больше не священник, но как же тот Бог, которому ты служил?
Решение стать священником в своё время стало для него и спасением, и искуплением - я уверена. Это держало его - вера в то, что деяния его были благими. И даже убийство жены. В особенности оно.
- Таким, как я, Бог не благоволит, - приглушённым, будто сорванным голосом ответил мне Соломон. Хоть я и стояла предельно близко, он не сдвигался ни на шаг.
- Таким, как ты… - вторила я полушёпотом, от накатывающего волнения сама не своя. - Но ведь это не означает, что ты теперь принадлежишь тому, что недавно так ненавидел?
Соломон опустил руку мне на плечо, тут же сжав его. Ладонь его оказалась сухой и горячей.
- Пока что ты - первый оборотень, проговоривший со мною так долго. Догадываешься, что я делал с прочими? - на миг на его лице промелькнула тень жёсткой усмешки - и тут же бесследно исчезла. Осталась злость.
- Конечно, - я еле слышно вздохнула. - Но что-то ведь держит тебя - не милость Господня, не новообретённая сила… Что? На всё должна быть причина - и у тебя она есть, чтобы жить, чтобы оставаться сильным…
Он вдруг посмотрел иным взглядом, посветлевшим и грустным - в сторону двери, к выходу на крыльцо, где он только что распрощался с Софией и Ледой. Я поняла.
- Твои девочки знают?..
- Нет, - Соломон поморщился от отвращения и отошёл от меня так же внезапно, как подошёл. Теперь он стоял ко мне спиной, глядя в окно - я могла видеть, что его плечи напряжены, будто сверху придавлены грузом невидимой тяжести. - Что я, по-твоему, должен сказать им? Что их родной отец стал чудовищем? Моих детей до сих пор мучают кошмары о звере, что погубил их мать. И этот зверь - я, - его голос дрогнул, переходя на шёпот. - Молчу о том, о чём в своё время молчала она, только мои тайны гораздо страшнее.
