– И из винтовки каждый день стреляли бы, – добавил Ремд, – Правда, папа?
– Ну, не каждый день, – хмыкнул я, – Настреляетесь ещё.
– Так это когда же ещё будет! Это у них через год, а у меня?
– Я меньше тебя стреляла, – заметила Турия, – И в Лакобриге была только один раз за всё время, а теперь уже, Икер прав, всё самое интересное в Нетонис уехало. Ни там толком, ни к родителям в Кордубу из-за этого карантина.
– Зимой съездишь к родителям, карантин скоро отменят, – заверил я её, – Летом рисковать ещё не хотелось, но теперь же видно, что можно уже. Все устали, не только ты.
– Волний зимой сюда, а я отсюда в Кордубу? – видно по девке, что и каникулы она, будь её воля, перенесла бы, – Дядя Максим, а нельзя ли мне как-нибудь пораньше всё ответить и пораньше в Кордубу съездить? – ага, озвучила запрос, – Наоборот же точно не получится сделать? Последнее же полугодие перед выпускными экзаменами?
– Да, самое напряжённое, и его тебе никто не сократит. Раньше – ну, поговорю по этому вопросу, с кем надо, – уж Турии-то не нужно объяснять, "с кем надо", и каково ей было бы просить об этом Юльку самой, – Если что, то и дядя Велтур тоже будет знать, – не думаю, чтобы до этого дошло, но и подстраховка на всякий пожарный, и девке всяко спокойнее, нервничать не придётся – понятно же всё, – А чего вы на кухне хотели? В обед, что ли, не наелись?
– Я хотела показать Секване, как рыбные блюда готовятся, – пояснила Турия.
– У "гречанок", что ли, её этому не научат?
– У них же греческие, а у тёти Софонибы – бастулонские, и они Волнию больше нравятся, чем греческие. И вообще, дядя Максим, ты же отплываешь на днях, и почему бы тебе и Секвану прямо с собой в Нетонис не забрать? Тебе же тётя Аглея не откажет?
– Так-так! А ну-ка, рассказывайте, чего я не знаю! Что-то случилось?
– Да собственно, досточтимый, ничего не случилось, – по-турдетански сардочка говорит уже чисто и даже какой-то коринфский выговор изобразить пытается, – Просто не только рыбные блюда нас там готовить учат. Но учат же и танцам, и пока были обычные, так и плевать, подглядывают за нами – пусть, не жалко. Но летом начались и другие...
– Те, которые для закрытых симпосионов предназначены? – чтобы не вгонять её совсем уж в краску, я применил обтекаемую формулировку.
– Вот то-то и оно. Я не так, чтобы совсем уж против, но не перед кем же попало. И не тогда, когда ребята же все там, на Островах...
– Опять то же самое, из-за чего Кайсар под арест угодил?
– Ну, пока ещё нет, и я... ну, могу кое-что, конечно, и сама...
– Дядя Максим, ну ведь если я кому-то глаз за дело выбью, то это будет одно, и это все понимают, а если Секвана, то это же совсем другое, и это тоже все понимают.
– Верно, "блистательная" и рабыня – разница есть. Ясно, – это нашим юнкерам под силу набить именитую морду из рузировского окружения, не убив и не изувечив при этом её обладателя, что Кайсар и осуществил на практике, отделавшись за это губой, а у девок силёнки, конечно, не те, и им только если сразу на поражение бить, в последствиях же для аристократки и для рабыни разница принципиальная – к одной и приставать-то не рискнут, а от другой будут ожидать, что она означенных последствий боится больше, чем того, чего от неё хотят, – Ну а при чём тут, Секвана, бастулонские рыбные блюда?
– Ну, видишь ли, досточтимый, я ещё в ту зиму поняла, что Волний – как раз тот самый человек, перед которым я любой танец исполнить не против, – ага, покраснела так, что прикуривать от неё впору, и глазки опустела, но выговорила чётко.
– Ясно. Софониба! Как финикийские рыбные блюда от бастулонских отличить?
– Спросить, кто готовил. Больше, вообще-то – никак.
– Ты, значит, можешь здесь научить готовить только бастулонские, а Фильтата там – только финикийские? А ты, Секвана, у нас баларка? И значит, сколько тебя ни учи, а Волнию всё равно баларские рыбные блюда лопать придётся?
– Пока турдетанские не подоспеют для разнообразия, – конкретизировала Турия, когда отсмеялась вместе со всеми.
– А до их подхода баларские блюда, значит, должны выдержать натиск и других турдетанских, и финикийских, и греческих?
– Ну дядя Максим, ну у бастулонских же в своё время это получилось, – ага, эта тоже теперь и красная, и глазки в пол, но тоже выговорила чётко, – И ещё же в Тарквинее тоже какие-то будут, и вряд ли они будут хуже тех, которые тётя Мильката готовила для дяди Велтура, – всё того же цвета, и глазки всё туда же, но уже улыбается, чертовка!
– Как пошла учёба, Икер из школы сразу домой, а Турия – немного позже, но с Секваной, – заложила мне обеих Софониба, как раз закончившая распоряжаться на кухне, – И шепчутся всё время о чём-то, шепчутся, и Икер с ними, но и у него же тоже ничего не выведать – говорит, не могу, дал слово никому не разбалтывать...
– Всё с вами ясно. Но учтите, наша Атлантида – не Антилия. Ни ламантинов, ни "медвежьих" ленивцев там нет. Крокодилов – тоже.
– Зато "гречанок" уже хватает, – Турия ещё красная, но глазки уже подняла, – И это уже мясные блюда, а с ними, Секвана, ничего не бойся. С Волнием тут самый главный рецепт один, и его вполне достаточно – побольше мяса.
– Точно! Мясное блюдо мясом никогда не испортишь, – подтвердил Икер.
– С мясными блюдами я и не боюсь, – улыбнулась баларка, – Это морская рыба в наших горах бывала редкой дичью, – мы все рассмеялись, – У нас в горах пищухи водятся – ну, как кролики, только уши короткие, зато сами – вот такие, – она показала нам руками размер с хорошего зайца, который существенно покрупнее дикого испанского кролика, – Мясо – ну, не как у кролика, но у нас его умеют готовить, и тоже очень вкусно. Жаль, что здесь таких нет. Там тоже нет?
– На суше никакой достойной дичи нет, – ответил Икер, – Там, вроде бы, с мясом вообще не очень – ну, я имею в виду, не у нас, а у народа попроще.
– Сейчас уже нормально – домашняя живность размножилась, – успокоил я их, – Раньше – да, было тяжело, и это ты ещё самых трудных времён там не застал. Охотились даже на чаек в самом начале, когда рыба приедалась и им хотелось хоть какого-то мяса.
– Да, папа, ты рассказывал. Представляю, какая тогда была тоска!
– Именно. И особенно оттого, что скот – вот он, пасётся, забей его и полакомься свежим хорошим мясом хотя бы раз, но как раз этого-то делать и нельзя. Мало его, новый доставить нелегко, и сколько его доставишь? Все видели, каково это, и все понимали, что надо сцепить зубы, вытерпеть и дать живности размножиться. И если бы не вытерпели тех трудностей тогда, то не жили бы нормально и сейчас.
– А кроликов туда разве нельзя привезти и выпустить? – спросила Секвана, – Они же, говорят, быстро размножаются?
– Как кролики! – подтвердили Икер с Турией хором и рассмеялись.
– Да, и как раз поэтому их завоз на острова и запрещён, – пояснил я, – Кроликов и коз. Сбегут, одичают, размножатся – сожрут всю зелень на островах. Пусть лучше куры и свиньи дичают, от них меньше вреда.
– Наши пищухи не так быстро размножаются, – заметила баларка, – А мясо у них вкусное. У нас и девки некоторые с пращами на них охотятся – мы же потомки балеарцев.
– А ты охотилась? – спросил Икер.
– Ну, не так хорошо, как отец, брат и дядя с двоюродным братом. Но два раза и у меня тоже получилось. Трудно, они близко не подпускают, а я всё-таки по сравнению с мужчинами и мальчишками плохая пращница. По сравнению с НАШИМИ, конечно, – ага, подчёркнуто эдак, с собой и со своими, типа, не равняйте.
– Ясно, – ухмыльнулся я, – А с Доркадой ты в каких отношениях?
– В очень хороших, досточтимый, – так, слегка насторожилась.
– Ну, ты же понимаешь, что тебя ещё многому нужно подучить? А Доркада как раз распределена в Нетонис, и я забираю её с собой. Поговорю с ней, и она подучит тебя уже там, не месте, – девки переглянулись и расхохотались.
– Дядя Максим, мы как раз об этом и хотели тебя просить! – выдавила из себя Турия сквозь смех, – Мы и сами уже обо всём с ней договорились!
