– И вы думали, вам бы кто-то позволил вашу диверсию устроить? Вы спалились наверняка не один раз, и вас бы скрутили ещё загодя. Сам же про учебные бои вспомнил. Сорвиголовы, млять, доморощенные!
– Ну, обычных армейских легионеров мы бы сделали, если что, – буркнул Мато.
– Попробовали бы вы только ещё и деревенских увальней не сделать после всех ваших тренировок с отборнейшими наёмниками! – хмыкнул я, – Да и разве об этом речь? С письмом вот странная история. Неужто Велтур его не получил?
– Получил и ознакомился в тот же самый день, Максим, – усмехнулась Велия, – Но к письму Волния было приложено ещё и письмо самого префекта, в котором он писал, что обо всём знает и ребят отпустит вовремя, просто повоспитывать их немножко хочет.
– А заодно и понаблюдать, чего они ещё способны сдуру отчебучить? – я начал въезжать в ситуёвину.
– Велтур позвонил мне сразу же, рассказал об этом деле и просил понапрасну не волноваться и ни во что не вмешиваться – все, кто нужен, задействованы. Вечером ещё Хренио позвонил и сказал, что он обо всём в курсе и тоже держит под контролем. К нему и Аглея заходила, которой её девчонки рассказать догадались, так что он и Фильтату был готов подстраховать, если бы что-то пошло не так. Но конечно, хотели и понаблюдать за самодеятельностью ребят. Потом и Велтур ему, конечно, позвонил, но у Хренио уже было и отдельное письмо от префекта лагеря, и он уже работал над вопросом...
– Ясно. А вы – рассказывайте дальше, что ещё отчебучили.
– Ну, нам же никто не доложил, что вокруг нас тут уже такие силы действуют, так что мы рассчитывали только на себя, – ответил Волний, – В принципе был у нас ещё один резервный план – если Кербер отпускает нас в увал, то идём мы с Мато, царёныш и парни дяди Хренио, если не отпускает – срываемся в том же составе в самоход. Мы ещё одно письмо с царёнышем написали, уже для дяди Хренио, его парни с этим письмом и с нашими перстнями прямо к нему чешут и на все его вопросы ему отвечают, а мы втроём – первым делом к "гречанкам", там есть одна девчонка, на Фильтату похожая, если издали, то и спутать их можно, берём её с собой и сразу в сад храма Астарты, перехватываем там Фильтату и уводим оттуда по возможности как можно тише и незаметнее.
– Прямо втроём? – мы рассмеялись, представив себе подобную картину маслом с учётом места и времени – ага, сразу три солдафона подкатываются к одной девке прямо на празднике Астарты, после чего уводят её куда-то не иначе, как для групповухи во славу блудливой финикийской богини, гы-гы!
– Не втроём, конечно. Я имитирую подкат к ней, объясняю расклад, царёныш и Мато с "гречанкой" чуть поодаль, но в поле зрения и заслоняют нас от лишних глаз. Всех нас она прекрасно знает, так что должна въехать. Мы с ней имитируем сговор по обычаю и ритуальный бросок монеты ей в подол на случай, если нас кто-то видит, ну и уходим как бы для этого дела в беседку за кустики, и кто там будет смотреть, куда мы с ней за этими кустиками на самом деле пошли? Не то место и не тот день – всем ведь другие интересны, к которым ещё есть шанс подкатиться самим. Она кутается в мой плащ, чтобы поменьше отсвечивать, ребята так же укутывают "гречанку", мы с Фильтатой за кустами движемся параллельно аллее сада к выходу и возле него ныкаемся до поры, до времени, а они идут к храму, ребята возле него углубляются в сад, через забор выбираются в город и открыто к воротам храма идут, а она так же открыто идёт в храм, жертвует там Астарте положенный ей кайсаровский шекель гадесской чеканки и тихонько говорит жрице, от чьего имени эта жертва на самом деле. Потом она так же открыто выходит из храма через ворота, ребята её там встречают и спокойно уходят с ней вдоль забора сада к нашему выходу, там один из них показывается нам, и мы следуем за ними...
– А этот крюк в храм зачем? Всё равно же вы Фильтату по сути дела похищаете, и скандал потом неизбежен хоть так, хоть эдак, так быстрее смылись – меньше палева.
– Так папа, легче же потом скандал уладить, если все традиции соблюдены. Мы же не святотатцы, чтобы Астарту положенной ей жертвы лишать, а всё остальное – уже не так скандально и гораздо простительнее.
– Потом бы монету эту несчастную пожертвовали. Праздник же три дня длится, и никто этого официально не отменял, и жертва в последний день – тоже ещё не поздно.
– Так хотелось же и в мелочах всё обставить в лучшем виде. То, что сам процесс откладывается – на это у Кайсара причина уважительная, – мы все рассмеялись, – Выйдет – не заржавеет за ним и этот должок, но самое главное и самое святое Астарта получила бы не только в срок, но и в первый же его день.
– Мало того, что сорвиголовы, так ещё и позёры! Но – достаточно сумасбродно, чтобы сработать, – признал я, отсмеявшись, – "Гречанка" вам для этого была нужна?
– Не только. Смысл был в том, чтобы Фильтату "раздвоить" и полегче замести следы. Я с одной одним переулком иду, ребята с другой – другим переулком параллельно нам, заодно и подстраховывают нас, мы выходим в наш город и переулками к рыночной площади, там ввинчиваемся в толпу и сбрасываем "хвосты", если прицепились...
– Так, погоди-ка, – остановил я его, – Уж больно лихо вы так этот финикийский старый город миновать намылились. Там-то ведь Фильтату знают и с вашей "гречанкой" её вряд ли спутают. Кого бы вы там этим обманули?
– Там мы просто сбили бы с толку случайных свидетелей. Одни одно говорили бы, другие – другое, и поди разберись, кто прав, а кто ошибается. Главный финт ушами – уже в нашей части города. На нашем рынке мы махнулись бы в толпе девками, и кто бы обратил на это внимание? Фильтату ребята отвели бы под видом "гречанки" в их школу, провели бы через неё и задними дворами – сдаваться к дяде Хренио. И в идеале, если он ничего ещё лучшего не подскажет, заныкать девку от всех лишних глаз у него в кутузке. Там-то кто её догадался бы искать?
– Один, значит, в одной кутузке сидит, а другая в это время в другой кутузке его дожидается? – подытожил я эту картину маслом, – Так этот за дело сидит, а эта за что?
– Не виноватая я! Выпустите меня отседова! – дурашливо пропищала Фильтата, поддерживая шутку.
– Но – согласен, самое последнее место, где искать додумались бы, – признал я самоочевидное, – Я уже бояться начал, что ничего от вас не услышу кроме сумасбродств, но на какие-то дельные мысли вы, хвала богам, всё-таки способны. Ну а если бы Хренио вдруг не нашёл для неё сходу подходящей камеры? Это – вряд ли, конечно, ну а вдруг?
– Тогда я сбегал бы к дяде Курию в деревню и попросил бы его спрятать девку хотя бы на пару ближайших дней. Без тебя, папа, конечно, очень неловко было бы, твой же всё-таки клиент, а не мой, но деваться-то куда? Думаю, дядя Курий не отказал бы...
– Нормально. В моё отсутствие старший мужик в доме – ты, а раз уже служишь и носишь оружие, то значит, вправе и замещать меня, и дядя Курий эти вещи понимает. И соображаешь, и даже маловероятную накладку предусмотрел, молодец. Вот для подобных случаев как раз и нужны обязанные твоей семье и готовые услужить ей клиенты. Чему-то, полезному в этой жизни, я тебя, значит, всё-таки научил. Ладно, ребята, значит, Фильтату в кутузку сажают, чтоб знала, как от родителей и от навязываемого ими жениха сбегать, – все рассмеялись, – А ты с "гречанкой", на которую её на рынке им сменял, чем в это время занят? За какие части тела ты её лапаешь, можешь не рассказывать.
– Ну, некоторое время мы с ней именно этим и заняты – ага, исключительно для правдоподобия, и пусть будет стыдно всякому, кто подумает иное, – молодняк рассмеялся, – До того момента, как вернувшиеся ребята просигналят о выполнении главной задачи. И если порядок, то есть одной лошади уже легко, мы ведём девку к нам домой и ни за какую Фильтату уже её не выдаём, она у нас теперь саму себя изображает. Приводим её к нам, я маме втихаря ситуацию объясняю, а все домашние, что положено им видеть, то и видят. У нас сидим некоторое время, чтобы прохожие на улице смениться успели, выходим с ней из дому и спокойно провожаем её обратно к "гречанкам". Доищутся до этого – и пускай, нас это устраивает. Приводил я домой девчонку, подходящую под описание пропавшей? Приводил, это и на улице люди видели, и домашние подтвердят, и я сам отпираться разве стану? А что тут такого? Провожали мы похожую девчонку к "гречанкам"? Провожали, мы же разве отпираемся? И люди видели, и сами "гречанки" свою неужто не опознают? Вот она, девчонка видная, симпатичная, всё при ней, нам-то что еще в законном увале или в незаконном самоходе нужно? Ах, не ваша? Ну, извините, по вашему описанию она у нас самая похожая, другие похожи меньше. Их смотреть будете или как?
