– А шторм настиг твою флотилию где-то на полпути к месту поворота в море?
– Да, почти – немного не доходя до половины, – наш флотоводец показал место на карте Кубы, – Мы взяли севернее, чтобы избежать прибрежных рифов, а ветер и волны гнали нас на северо-запад.
– Тогда Большая Багамская банка отпадает, – это геолог сказал нам по-русски, – Да и нет на ней островов по южному и юго-западному краю. Рифы возле Флориды тоже не получаются из-за расстояния, да и нет там таких, с которых бы не было видно других, соседних с ними. Остаётся только банка Кей-Сол, и вот на ней, как раз с её южного края, есть островок с тем же самым названием Кей-Сол. И насколько я помню по карте, он как раз примерно такой, как и описывает наш робинзон.
– А ты откуда, кстати, такие подробности знаешь? – поинтересовался я, – Что-то не припоминаю даже краем уха ни об островке, ни вообще об этой банке. Не знал, да ещё и забыл, короче. Значит, что-то вообще мелкоскопическое?
– Да, островок где-то километр с небольшим в длину, и он – самый большой на всей банке, а кроме него только цепочка узеньких рифов с северо-западной стороны банки и такая же с её восточного края. Я бы на неё и подумал, если бы наш робинзон островок с целым солёным озером не описал. Такой там – только этот Кей-Сол. О нём и о той банке в основном только дайверанутые знают, а у меня же начальник в офисе как раз из таких. Он как раз и хвастался своими поездками и на Фернанду-ди-Норонью, которая наш Бразил, и вот на эту банку. Меня тоже агитировал, но я ж разве столько получал, сколько он? Так-то он говнюк ещё тот, как и большинство офисных начальников, но в этом плане – молодец, и спасибо ему большое за тот ликбез. Без него и без Гугл-карты, на которой он показывал, где побывал и погружался, я бы тоже ни хрена этого не знал...
– Вот со жратвой вышло хуже, – продолжал мореман, – Мы ведь как думали? То, что на два с половиной десятка человек на добрый месяц плавания запасалось, уж на нас четверых на полгода должно было хватить, а мы разве собирались задерживаться на этом островке на целых полгода? Просушить только подмоченную, и жратвы полно, изредка её только свежатиной разнообразить, чтобы слишком уж не приедалась. Мы и планы свои с расчётом на это строили – дня три работаем все вчетвером на сборе полезностей с нашего "Дельфина Нетона" и на разборке его самого, пока волны прибоя не разобрали его сами, не оставив нам ни единой доски, а четвёртый день собираем местные вкусности, рыбачим, лакомимся свежатиной и отдыхаем. И так, пока всё не разберём, а тогда уже подумать над постройкой из остатков "Дельфина Нетона" судёнышка поменьше – такого, чтобы как раз вчётвером с ним и управиться было нетрудно. Но судьба только посмеялась над нашими замыслами – вся подмоченная жратва, которую мы не успели слопать за эти первые дни, испортилась. Поняли мы это, когда всех четверых продристало, и промаялись мы брюхом два дня – хорошо хоть, было вино, которым мы и подлечились. Ну, Левкон только третий день ещё промаялся. Выбросили после этого остатки, и тогда оказалось, что нормальной жратвы, не испорченной, у нас только недели на полторы, не больше.
– Но на то, что вам окажут помощь, вы и без того всё равно не рассчитывали, – заметил Володя.
– А как тут на неё было рассчитывать? Мы же знали правило на такой случай – почтенный Акобал ждёт на месте сбора неделю, и кто за это время не объявился сам, тот пропал. А мы только на четвёртый день после крушения на этот наш остров перебрались, а на пятый траванулись и дристали два дня – как раз неделя и прошла. Мы, естественно, понимали, что почтенный Акобал весть о пропаже "Дельфина Нетона" так или иначе в Тарквинею передаст, и искать нас будут, но это же сколько ждать, пока найдут, если даже и найдут вообще? Через дикарей сообщение в Тарквинею доставить – неделя, не меньше. Снарядить корабли на наши поиски, даже если они и есть в гавани – это тоже пара-тройка дней. Дойти до места, где на нас налетел шторм – остаток второй недели точно уйдёт, а где нас искать? Первым делом на прибрежных рифах и островках, и на это уйдёт ещё одна неделя, во вторую очередь отправятся к мелям и рифам на севере, и это тоже ещё неделя, уже четвёртая – месяц, получается, уйдёт на наши поиски только там, где нас нет. И это в лучшем случае – если ещё спасательной экспедиции хватит запасов на такой срок поисков. Если нет – это ещё возвращение в Тарквинею для пополнения запасов, а значит, ещё пара недель. Если после этого и продолжат поиски, то искать будут, скорее всего, вдоль берега дальше на запад, а вот догадаются ли взять севернее, где наша отмель, мы уже уверены не были. И даже если на этом поисков и не прекратят, то получалось, что и в самом лучшем для нас случае два месяца нам спасателей ждать, если не все три. Ну и зачем же мы тогда будем ждать спасателей, если за это время или погибнем, или выберемся сами? А тут ещё и жратвы, как я и сказал уже, только на полторы недели у нас оказалось, и наш прежний план нам, конечно, пришлось менять.
– И что вы тогда решили? – спросил Акобал.
– А что тут решать, почтенный? Если рассчитывать приходится на подножный корм, то ведь должен же кто-то его и добывать, верно? А нас четверо, и тогда получается, что двое работают на разборке нашего разбитого судна, а двое других добывают жратву. Что тут лучшее-то придумаешь? Вдвое медленнее разборка судна выходит, чего-то вдвоём и вовсе не осилить, а чего-то и не успеть – волны разрушат раньше. Но куда нам тут было деваться? А кто с кем работает – тут тоже варианта только два. У нас ведь и по племенам сборная солянка получилась. Адербал – финикиец, я – бастулон, и мы с ним оба выросли на море, Дам – турдетан, но со среднего течения Бетиса, а Левкон – и вовсе карпетан. Оба хорошие ребята и неплохие моряки, но так, как мы с Адербалом, моря они не знали. Вот и выходило, что кто-то из нас должен работать с кем-то из них, чтобы в каждой паре кто-то понимал толк в морском промысле, да и в опасностях тоже. Хоть и не совсем наши ребята профаны, и опыт плаваний имеют, но с палубы ведь что опасным представляется? Акулы, скалы, да бурные волны. А на таких островах не это главное, а то, что несведущий в таких делах человек мелочью несерьёзной посчитает, да от неё-то как раз и пострадает. Хорошо ли наступить по неосторожности на того же морского ежа? Или крапивой этой проклятой морской обжечься, да и парусником этим – тоже запросто. От этого, конечно, обычно не умирают, но приятного всё равно мало. Да и кораллы ядовитые попадаются, и некоторые пострашнее иной медузы. Они красивы, так и хочется отломить кусочек, но обожжёт так, что можно и сознание потерять. Так это мы, выросшие на море и с детства общавшиеся с моряками, о многом знаем и сами, а чего не знаем, о том хотя бы наслышаны. А откуда им обо всём этом знать? И как их тут без присмотра-то оставишь?
– Есть ещё морские цветы, тоже жгучие, – заметил Серёга, имея в виду актиний.
– Ну, они-то, как и ежи с медузами, есть и в нашей родной Луже, так что о них мы всегда знали и не знавших тоже предупредили сразу. Да и что в них хорошего, в этих морских цветах? Под водой только красивы, а вытащишь – омерзительная слизь. Кораллы эти ядовитые – другое дело. И высушенные красоту сохраняют, так что соблазн добыть их велик, и нет их в нашем море. Слыхали только, что есть такие в Эритрейском, которое за Египтом. Хвала богам, предупредили нас заранее, что есть такая напасть и в этих морях. В своё время, говорят, эдемских финикийцев немало и погибло при попытках раздобыть эти красивые диковины, хоть и предупреждали их об опасности местные дикари. Не захотели их слушать – сами виноваты. В общем, расслабляться здесь нельзя, и не имеющим опыта новичкам желателен присмотр сведущего во всех здешних опасностях человека. Поэтому мы кинули жребий, и мне выпало работать с Левконом, а Адербалу – с Дамом.
– Это имело какое-то значение? – поинтересовался Володя.
– Ну, Адербал в целом парень был нормальный, но иногда его заносило. Он из Карфагена, а они там, говорят, почти все такие. Несколько раз, когда он к нам в команду попал, с ним из-за этого дрались, пока не притёрлись – серьёзные заскоки он прекратил, а к мелким мы привыкли и прощали их ему. На язык он был очень несдержан, когда выпьет или не в духе, а Левкон – бывший раб, а какой бывший раб любит, когда ему напоминают об этом? Я бы тоже морду за это набил. Ну, не то, чтобы они собачились особо, но мало ли? Они, конечно, и с Дамом, бывало, ругались, но поменьше – всё-таки больше двадцати лет уже прошло со времён карфагенского господства в Бетике, и чего теперь-то это давнее прошлое ворошить? Все же всё понимаем. Поэтому жребий удачный выпал.
