– Лучше бы и его тогда же смыло за борт! – буркнул мореман, – Вот он как раз и посадил нас на те проклятые рифы!
– Он? А кормчий куда смотрел?
– А куда ему было смотреть? Говорю же, корабль – полузатоплен, руля почти не слушается, мы все воду черпаем, кто уцелел, Карутан выруливает, как только может, а тут ещё и этот орёт, ногами топает, всех подгоняет и сбивает с толку – и нас, и его. Лучше бы помалкивал, да нам черпать помогал! Или хотя бы уж не путался под ногами! Ларс не зря воли ему не давал – пока держал его в кулаке, вреда от этого дурака почти не было...
– Так, этого я не расслышал, – генерал-гауляйтер демонстративно заткнул уши, – А ты, Малх, думай всё-таки, что говоришь!
– А что я, неправду сказал, что ли?
– Малх, почтенный Вулка – племянник почтенного Туррания, очень уважаемого человека из окружения самого досточтимого Арунтия, – пояснил ему Акобал, – Поэтому и не болтай лишнего – особенно, если это правда, – от смеха мы удержались, но ухмылялись недвусмысленно, – Так что всё-таки случилось?
– Да ничего хорошего! Мы ж все заняты делом, а этот... гм... почтенный Вулка так увлёкся командованием, что тоже не заметил бурун. Карутан увидел и сам, но поздно, не успел уже вырулить. Ну, тут-то мы и напоролись на проклятую скалу. Хвала богам, там оказалось мелко, и мы не затонули, но наш "Дельфин Нетона" – всё, отплавал своё.
– Но погибли при этом, значит, не все?
– Пятеро нас после этого уцелело, почтенный – мы с Дамом и Левконом, Адербал, ну и этот... гм... почтенный Вулка. Карутана убило рухнувшей задней мачтой, а Марула, его помощника, снесло за борт реей, и он не выплыл. Стика зашибло вывороченной передней мачтой, остальных очень неудачно швырнуло на камни. Мы с Адербалом тоже полетели за борт, но удачнее – выплыли и влезли обратно. Буря-то уже стихала, но и стемнело, даже осматриваться было бесполезно. Вроде бы, какой-то клочок суши рядом виднелся, но уж очень несерьёзный, да и волнение ещё было такое, что среди ночи на него высаживаться мы не рискнули, а предпочли переночевать на судне.
– Разумно, – признал Акобал, – Мы к вечеру вернулись к островкам у побережья, но тоже не рискнули приближаться в темноте, а встали на якорь. Утром вы высадились на свой островок?
– Да островок-то – так, одно название. Несколько скал и песок между ними, ну и несколько пучков травы возле них. Даже кустика там ни единого не оказалось, и конечно, никакой воды кроме морской. Выбрались туда только, чтобы ноги размять, да ещё заодно осмотреться. Осмотрелись – приятного мало. Судя по бурунам, мы влипли на самом краю обширного мелководья, на которое ни один нормальный моряк по своей воле не сунется. Разве только бурей пригонит, как нас. Несколько скал небольших кое-где вроде той, на которую мы налетели, и только на северо-запад от нас более-менее приличный островок. Тоже небольшой, но всё-же и не этот клочок, который у нас под ногами. Гораздо больше, пара-тройка перестрелов из лука точно, да и поросший зеленью – явно не только трава, но и кусты, а местами, вроде бы, и деревья даже какие-то. Низенький только он, а это плохой признак – может совсем не оказаться пресной воды. Но лучшего ничего не виднелось, а на судне ведь всё равно оставаться нельзя – разрушит его волнами, да и на этом клочке тоже ловить нечего. Стали думать, как быть, а что тут особо-то думать? Без воды мы сдохнем, и даже если пойдёт дождь, то как сохранить воду без хоть какой-то посуды? Да и жратвы ведь тоже нет кроме той, которая на "Дельфине Нетона". Поэтому первым делом решили выгрузить с него на берег то, без чего никак не обойтись, а тогда уже и думать, что делать дальше. Вернулись на судно, осмотрели его – настроение упало по щиколотку. В трюме, конечно, вода, по поверхности зерно плавает, да тюки со снадобьями дикарей с материка, амфоры опрокинуты почти все, и наверняка побито их больше половины. В общем, Нетон мог бы и подобрее с нами обойтись за те жертвы, которые ему принесли перед отплытием. Но с другой-то стороны, спасибо хоть, что в живых нас оставил и не совсем уж с пустыми руками. Нашли для начала амфору с водой, напились хоть вволю – стало немного веселее. Наловили пригоршнями плававшего по воде полуразмокшего зерна – солёное, конечно, из-за морской воды, и много не съешь, но первый голод мы им кое-как утолили. Попили ещё воды, передохнули немного. Выволокли на палубу целые амфоры, какие нам полегче было достать – десятка полтора. Три из них с водой – в одну, правда, морская вода попала, так что для питья эта вода уже не годилась, так мы её вылили – пустую её тащить легче, а дождливый сезон ещё не кончился, так что и под дождевую воду пойдёт. Но настоящую хвалу Нетону мы вознесли, когда увидели у борта нашу лодку – сорванную с креплений, перевёрнутую и пробитую, но главное – оставшуюся на привязи и не унесённую в море. Пробоина небольшая, неужто не починим? Но это потом, а пока перевернули её обратно, привязали к ней четыре тюка с дикарскими снадобьями в качестве поплавков, чтобы с грузом не затонула, да и погрузили на неё амфоры. Хвала богам, нашлись в ней и вёсла – одно сломано, но три других целы. Корабельные-то ведь вёсла на два гребца, слишком громоздкие и тяжёлые. Выловили ещё пару досок для починки лодки, погрузили вместе с вёслами, отбурлачили всё это к берегу, разгрузились. И тут спор у нас вышел. То, что с "Дельфина Нетона" для начала всё полезное собирать и сгружать надо – с этим-то все были согласны, а вот дальше...
– А что дальше? На этом ведь клочке, как ты его описал, всё равно же выжить невозможно, – заметил наш главный мореман, – Сколько было до того островка побольше и позеленее этого вашего клочка?
– Ну, на глаз – десятка где-то два с половиной или все три перестрелов из лука, да и мелей по пути для отдыха больше, чем достаточно – добрались бы без особого труда даже вплавь. Мы и склонялись к тому, чтобы лодку наскоро починить, остров тот зелёный разведать, обосноваться на нём, да и перевозить туда всё, что полезного с судна снимем, а почтенный этот наш вдруг на дыбы встал – никакого острова, всё сгружать только сюда, и все силы потом на починку судна.
– А это было возможно?
– Да какое там, почтенный! Отплавался уже наш "Дельфин Нетона", отплавался окончательно. В днище пробоина такая, что и корова пролезет! Ну, допустим, разгрузили бы мы судно, накренили бы его в нужную сторону в прилив, подпёрли бы, дождались бы отлива, а дыру эту заделывать чем прикажешь?
– Ну, если в неё корова, ты говоришь, пролезет, и я представляю, какие щели по бокам от неё...
– Вот именно! Ну так это ты, даже и не видя её своими глазами, со слов только представляешь, а этот дурак... тьфу, этот почтенный Вулка – видел то же, что и мы, но так и не понял ничего. Поплыли туда опять за новым грузом, показываем ему дыру со всеми щелями, объясняем, что заделывать её всё равно нечем, а ему хоть бы что! Начальником тут себя большим этот молокосос возомнил, с которым спорить не смей!
– Этого я тем более не расслышал! – генерал-гауляйтер заткнул уши ещё туже.
– Малх, ну не болтай ты ерунды! – предостерёг Акобал.
– Да понял я, понял, почтенный. Ну, кое-как мы его уговорили с этим обождать – работа долгая и тяжёлая, не на один день, а у нас тут погибшие не захоронены. Разве же так делается? Кого нашли и смогли – перевезли и захоронили в песке. Понятно, что до них всё равно падальщики доберутся, но не оставлять же так? Одна из амфор, запечатанная, с вином оказалась. Ну, помянули и погибших, конечно, и больше уже в тот день ничего не делали. Хоть и не собирались напиваться, но оно и само так вышло – а как тут было после всего этого не напиться? И так-то настроения никакого, а тут ещё и дождь к вечеру пошёл.
– А наутро этот, который почтенный, опять за своё. Что опохмелиться запретил – это мы и сами понимали, что перебор вечером вышел, так что и не возмущались. Работы же в самом деле по верхушки мачт. Собирали подмоченную еду из разбитых амфор, дабы высушить под солнцем, пока не испортилась окончательно. Разложили и развесили, и тут он опять – грузите в лодку, на берегу высохнет, а тут отлив скоро, и надо судно поскорее разгружать. Ну, мы и объявили ему, что замысел его – дурацкий, и надрываться без толку мы не будем. Мы не против работы, если она по уму, и никогда от такой не отказывались, но тут-то где ум? Объясняли же не один раз. Поважнее, что ли, дел нет? Нормальный был бы человек – разве не подумал бы головой, будь он хоть десять раз начальник? И откуда только вот такие берутся, как этот? Недопонял чего-то, так спроси! Так нет же, умнее нас себя возомнил. Вот только орать на нас не надо было, а обвинять нас в том, что случилось с судном – тем более. И когда мы высказали ему сперва то, что знаем о нём точно, потом то, что о нём думаем, то уж явно не следовало ему переть в дурь и хвататься за кинжал. Кинжалы и у нас были, и обращаться с ними мы тоже умеем...
