Вторая беглянка оказалась из нормальной семьи, просто она собралась замуж и поэтому решила бросить учёбу. В этом доме девчат накормили досыта и на личном авто отвезли на железнодорожный вокзал. В Луганск добрались благополучно, без казусов. В училище рассказали о своём путешествии, опустив кое-какие подробности. Короче говоря, миссия была провалена, так как перед отъездом в Воронеж им был дан наказ вернуть беглянок.
Рассказав родителям о своём путешествии, Люба не увидела никакой реакции – ни возмущения, ни интереса. Дома царила ужасная атмосфера, родители ругались между собой, а зачинщиком раздора была бабушка Маруся. Она обвиняла невестку в том, что та припрятала деньги из семейного бюджета, клала их себе на «чёрную книжку», как говорила бабушка. Упрекала в том, что, пока её сын в шахте гнёт горб, она гуляет с соседскими мужиками.
Пока Раиса была на работе, бабушка принудила Любу устроить дома обыск, искали «чёрную книжку», попутно капая девчонке на мозги, какая у неё плохая мать. Сыну Маруся каждый день жужжала в уши, какая у него гулящая и нехозяйственная жена. Короче, дожужалась – выжила невестку из дому. Уволившись с работы и собрав свои вещи, Раиса отправилась в село к родителям. Просила дочь уехать с ней, но та не захотела бросать учёбу, осталась с отцом и бабкой. Раз в неделю мама присылала Любе письмо.
Бабуле очень нездоровилось, истощённый организм после длительного поста давал о себе знать. Она наказала внучке сходить в магазин купить продуктов. Продавцом там работала Клава Мирзоева из соседнего дома, она стала расспрашивать у Любы за мамку, пишет она письма или нет, собирается ли приехать обратно, а потом и вовсе выдала ужасный бред, который Любу поверг в шоковое состояние.
– А ты знаешь, что на посёлке люди говорят? – спросила она у Любы.
– О чём вы, тёть Клав? – переспросила Люба.
– Говорят, что в младенчестве тебя из детдома взяли, а мать твоя уехала, потому что отец спит с тобой.
Любу как громом оглушило, земля ушла из-под ног. А что, если и правда все так думают? Придя домой, бабушке не стала ничего говорить, а тем более отцу, почему-то было стыдно. В этот день, взяв у отца лезвие «Нева», пошла в парк с намерением покончить жизнь самоубийством, резанув вену на руке. Но ничего не вышло, так как, оказалось, что это очень больно и ей не хватило силы духа. Возненавидев тётку Клавку до конца своих дней, Люба перестала ходить в магазин под любым оправданием.
Спустя очень долгое время девушка спросила у матери, правда ли, что её взяли из детдома. Раиса была шокирована таким вопросом, доказывала, что она родная дочь, ссылаясь на фотографии из раннего детства, и что в их селе все знают, что она их родная. Спустя пару месяцев, взяв с собой дочку, Виктор поехал мириться с женой. Поговорив, пообвиняв друг друга, поплакав и пообнимавшись, помирились. Домой поехали втроём. Строго-настрого приказав матери не лезть в их отношения, воссоединённая семья продолжила своё существование.
Как-то приехав на выходные домой, Люба собралась сходить к подружке Наташе. Выйдя со двора, она встретила Володиного соседа, Сергея Щербака, который ехал на велосипеде. Поболтали пару минут. Сергей предложил подвезти Любу к подруге, она запрыгнула на багажник, и они поехали. Объезжая колдобины по дороге, виляли из стороны в сторону, малость не упали. Смеясь, подтрунивали друг над другом и не подозревали, что эту безобидную картину наблюдала тётя Шура, Вовина мама. Приехав на следующие выходные домой, Люба обнаружила письмо из Калуги от Владимира со скандалом и истерикой. Он обвинял её в измене, в плохом поведении и во всех смертных грехах. Аналогичное письмо получил Сергей Щербак, в послании описывалось, какой он отвратительный друг, что он последний гад, были и всякие угрозы.
Оказывается, тётя Шура накатала сыну в письме, что видела, как пьяный сосед катал невесту её сына, и прокомментировала увиденное на свой лад, по-видимому, в меру своей распущенности. Люба была в шоке и в ярости, сильно обидевшись на жениха и его маму. Она не стала отвечать на оскорбительное послание и на следующие весточки отвечать тоже не стала. В письмах были и угрозы, и мольбы о прощении, и мечты о свадьбе.
Подошло время дембеля, солдаты возвращались домой. Люба перестала посещать по воскресеньям в клуб, да и на улицу без надобности не ходила – мысли о том, что скоро вернётся домой Володя, доводили её до тошноты, обида не прошла, видеть своего жениха просто не хотелось. Но этот момент настал, и в дверь постучали. На пороге стоял солдат.
Виктор Поликарпович пригласил парня пройти в квартиру, радостно пожимая руку и, обнимая, похлопывал его по спине. Он и не подозревал о разладе в отношениях молодых. По-быстрому организовал на стол бутылочку с самогоном и закусь, пока хозяин организовывал угощение, гость пытался наладить отношения с обиженной невестой. Но девчонка набычилась и не хотела мириться с обидчиком. Поликарпович позвал молодёжь за стол, в разговорах об армии приговорили бутылку, тут же появилась вторая. Крепко захмелев, Володя стал жаловаться хозяину, какая у него строптивая дочь, как он мечтал о свадьбе, а она, такая гадкая девчонка, не хочет с ним разговаривать. Следом вспомнил историю с Щербаком, завёлся всерьёз.
Закончилось тем, что парень начал буянить, стучать кулаком по столу и, не удержавшись на ногах, завалился на кресло и сломал его. Тем временем перепуганная Люба сбежала из дома. Пересидела в соседнем доме у подруги Лены, которая стояла на карауле возле подъезда. Когда она увидела, что дядя Витя поволок Володьку со двора, дала подруге знать, и та помчалась к себе домой. На следующий день Люба уехала в Ворошиловград с самого утра, хотя обычно отправлялась к вечеру. Предупредила маму, что на следующие выходные домой не приедет. Две недели прошли как на иголках, с навязчивыми мыслями о том, как отвязаться от Володи.
Сиди не сиди в Ворошиловграде, а домой надо ехать как минимум за продуктами. Ужас как не хотелось, но не помирать же с голоду, в конце концов! Выйдя из автобуса на своей остановке и пройдя шагов десять, Люба увидела, что из посадки, которая росла вдоль дороги, вышел Володя. Сердце бешено заколотилось от нахлынувшей паники, и как назло вокруг ни души. Деваться некуда, пошла дальше навстречу парню. Поздоровавшись, Володя сжал девчонку в своих крепких объятиях и стал целовать нагло и бесцеремонно.
Брыкаясь и извиваясь, Люба пыталась вырваться из тисков, укусила парня за губу, вмиг почувствовала солёный вкус крови. Зашипев и крепко выругавшись, Володя наотмашь ударил девчонку по щеке, от удара она пошатнулась, по её щекам покатились слёзы. Тело, глаза и мысли впали в ступор, когда сознание и зрение стали воспринимать происходящее. Люба сначала услышала какие-то обвинения в свой адрес, а затем увидела, что парень напротив неё стоит и орёт, яростно жестикулируя. Сквозь ругань она уловила слухом ещё чьи-то крики и свист.
Со стороны остановки вышли мужики и увидели, как что-то неладное происходит, стали кричать и свистеть, дабы спугнуть скандалиста. Люба изо всех сил побежала к своему дому, а Володя – через заросли и огороды, не выбирая дороги, ринулся в сторону своего дома. Сильно взволнованная, со следами слёз на лице и красной щекой Люба вошла в квартиру. Родителей дома не было, только бабушка Маруся. Увидав, что внучка не в себе, устроила допрос. То ли от перевозбуждения, то ли от накопившихся на душе обид, девочку прорвало как гнойный нарыв – рассказала бабушке всё, что было на душе. Когда выплакалась, стало немножко легче и спокойнее на душе, будто грех с себя сняла. Бабушка как могла так успокаивала любимую внучку, обещала выцарапать очи обидчику.
Родителям ничего рассказывать не стала, да и они, в свою очередь, ничем и не интересовались. Просидев выходные дома, Люба собралась ехать на учёбу. Бабушка вызвалась проводить внучку до автобуса. И не зря – Володя сидел на лавочке возле двора коптильного цеха, который находился напротив дома. Увидел Любу, он вскочил и поспешил к ней, но бабушка Маруся остановила его окриком, чтобы тот не вздумал к ним подходить. Он послушно остановился и смотрел им вслед, у Любы сердце стучало через раз от страха. Только после того как села в автобус, она вздохнула с облегчением. Без особой надобности Люба старалась домой не ездить, но как ни крути, надо было и вещи постирать, и продуктами запастись.
