А еще ей было интересно, многих ли наемников командир стражей лично не подпустил к ней.

Взгляд Клима приобрел еще более задумчивый оттенок. Подперев бородатый подбородок рукой, отвечать он не спешил, и Мире стало ясно: присматривал он давно и не подпустил многих.

Разорвав зрительный контакт, Клим повернул голову в сторону дверей, в которые буквально через минуту вошел не менее крупный, чем сам Клим, страж с большим арбалетом на плече в таких изящных круглых очках в тонкой оправе, что не сравнить его с Пьером Безуховым было просто невозможно.

Затаив дыхание, Мира настороженно наблюдала, как незнакомый страж подходит к столу. Потенциально здесь все были не-друзьями, и она должна была быть готова ко всему.

– А вот и она! – Грохнув арбалет на стол, он кинул на командира выразительный взгляд. – Легенда Осени! – Взяв Миру за руку, он манерно поцеловал ее тыльную сторону. – Кстати, – не выпуская ее руку, обратился он к Климу, – я как раз оттуда. Награда за прекрасную Мирославу достигла небес. Простите, – он снова повернулся к ней, – как невежливо с моей стороны говорить о присутствующих в третьем лице, да еще и не представившись. – Громила, наконец, выпустив ее руку, поклонился. – Владимир.

– Это мой брат, Мира, – пояснил Клим, возвращая ему не менее выразительный взгляд. – Моя правая рука и философ по совместительству, – саркастично добавил он, чем вызвал у нее легкую улыбку. По ходу, брат для командира был, как для нее Люся, то есть очень близким, но периодически раздражающим.

Однако она не могла не обратить внимание на то, что с братом они были очень мало похожи. "Возможно, они братья только по одному из родителей" подумала Мира.

– О вас слагают легенды в Осени, – сверкая любопытством сквозь стекла очков, тем временем заметил Владимир, потесняя брата и присаживаясь напротив Миры.

– Ты это уже сказал. – Клим недовольно подвинулся. Судя по голосу, ему не нравилось внимание брата к гостье.

– Блондинка-воительница из другого мира, дважды сбегавшая от королевы, – мечтательно растягивая слова, продолжал он, игнорируя брата. – Скажите, а это правда, что вы лично надругались над ее париком и в конце сожгли его? – с нескрываемым восторгом спросил он. Клим также заинтересованно-вопросительно сверкнул глазами в ее сторону.

Мира, удивленная не столько вопросом, сколько словом "легенда", по очереди посмотрела на братьев.

– Ну, насчет "надругалась" – это слишком сильно сказано, – ответила она, припоминая свой первый побег из Осени. – Я всего лишь пару прядей отрезала, а вот сожжение вышло случайно, – честно призналась она.

– Восхитительно! – весело рассмеялся Владимир, снова взяв ее за руку. – Ох, и досталось же ему?! – воскликнул он, рассматривая вмятину на левом браслете. – Это как же вышло?

– Королевская гончая вцепилась, – ответила Мира, пытаясь незаметно вернуть себе руку.

– Тебе повезло, что браслет выдержал. Челюсти у гончих будь здоров, – вставил Клим, оценив повреждение на браслете.

– А скажите, Мирослава, вы к нам надолго? – не сдавался Владимир, удерживая ее руку. – Я бы с удовольствием послушал о ваших приключениях, так сказать, от первоисточника, а то слухи, знаете ли, во многом преуменьшают ваши подвиги, – добавил он, подмигнув.

– Не уверена, что длительность моего пребывания здесь зависит от меня, – осторожно заметила она, искоса глянув на командира, снова задумчиво поглаживающего свою жуткую бороду.

– Найди лучше бальзам от отеков и оставь его в комнате Миры, – изрек последний, поднимаясь со скамьи.

– В ту, что напротив твоей или слева от нее? – елейным голосом уточнил Владимир с таким видом, как будто знал большой-большой секрет командира.

– В ту, что справа, – спокойно ответил Клим и протянул Мире руку. – Прогуляемся?

Мира прохладно посмотрела на предложенную руку, от запястья до локтя покрытую бронзовым браслетом, по сравнению с которым ее браслеты напоминали фольгу из-под конфет.

Не понравились ей и приказные нотки, вновь скользившие в его голосе, и прямой уход от ответа. Не нравилась ей и его сдержанность, наталкивающая на не самые позитивные предположения о том, что же за ней скрывается. Не нравилось ей и ощущение шаткости его позиции, словно он и сам не знал, что с ней делать.

Проигнорировав его предложение, Мира поднялась и, стряхнув головокружение, направилась к выходу. Пополам согнется от боли, но как-нибудь обойдется без его помощи. Она не кисейная барышня, которую нужно носить на руках и спасать от всего и вся, потому что она только и может, что глупо улыбаться и томно вздыхать.

Клим проводил ее невозмутимо-задумчивым взглядом и, опустив руку, пошел следом.

Валера говорил ей, что Бастион это крепость, лагерь и дом братства. Но, вопреки восхищению, с которым он о нем отзывался, Мире он представлялся гротескным, однако в нем и в помине не было ничего подобного.

Расположенный на вершине скалы, бывшей когда-то давно вулканом, готический замок с покатой крышей и трехстворчатыми окнами, оплетенными плющом и диким виноградом, величественно и грозно возвышался почти на сто метров над уровнем моря, к которому выходил обширный внутренний двор.

Неприступные двойные стены, укрепленные контрфорсами4, шириной два с половиной метра с многоугольными угловыми башнями со множеством коридоров и ворот, а также глубоким сухим рвом окружали замок с восточной, западной и южной сторон.

К последней примыкала крутая дорога, к которой можно было пройти только через эспланаду5, и ведущая к форштадту6.

Фасад главной башни состоял из ступенчатых изящных аркад и был увенчан высоким ажурным остроконечным шпилем. Фасады самой крепости украшали лишь декоративные карнизы, глухие аркады, скромные маскароны7 и, само собой, бойницы и мерлоны8.

На самой территории, прилегавшей к замку и не менее впечатлявшей размерами, как и сам замок, больше всего выделялась цистерна для хранения воды на случай длительной осады. Немногочисленные постройки самого разного назначения были ненавязчиво разбросаны вокруг нее.

– Все, что ты видишь, мы создали сами, – повествовал Клим, медленно идущий рядом с едва ковыляющей Мирой. – Мы обеспечиваем себя практически всем: пропитанием, – он указал на постройку, рядом с которой неустанно клевали зерно куры, – бытовыми и гигиеническими предметами, – он кивнул на другую постройку, – одеждой и обувью, и даже лекарствами. То, что мы в принципе не можем сделать сами, мы покупаем на деньги, которые выручаем с продажи излишков. Например, шерсти. – Он кивнул на овец, прогуливавшихся вдоль обнесенных частоколом грядок. – Постоянно в Бастионе проживает около сорока стражей. Остальные разбросаны по мирам и собираются здесь в случаях крайней необходимости. У многих из них есть семьи, которые они, по возможности, навещают в свободное от заданий время.

– Разве они их помнят? – удивилась Мира. Валера говорил, что семьи тех, кто вступает в братство, забывают их и при встрече не узнают.

– Те, кто живет в одном из четырех миров, помнит, – ни намеком не выдав реакцию на ее познания, ответил Клим.

– Здесь всегда весна? – спросила она, вдыхая сладкий аромат цветущей акации, возле которой они проходили.

– Нет. Мы находимся на границе миров, поэтому здесь времена года сменяют друг друга, как и в твоем мире.

– То есть время здесь…

– Идет также, – закончил за нее Клим, устремив взгляд куда-то вдаль.