Центральный зал замка был битком набит стражами, казалось, только и ждущими ее появления, чтобы похлопать, помацать и показать отсутствующие передние зубы в знак принятия, так сказать, в ряды своих.

Осадив фирменным командирским взглядом каждого, Клим провел Миру к столу, за которым Владимир терпеливо ждал своей очереди поздравить ее.

– Мирослава, – вскользь оценив сияющие на ее руках новые браслеты, пророкотал он, с чувством бухнув ее по спине, от чего она чуть не снесла лавку, – как же я рад, что вы теперь с нами. Вы же теперь с нами? – Он обратил взгляд на Клима.

– Как минимум до инициации, – ответил тот, – но работать придется много, – добавил он, метнув стальной взгляд на Миру, пьющую воду прямо из кувшина.

– Так… – промямлил Владимир, прилипнув взглядом к намокающей от воды, текущей по подбородку, майки Миры. – Я готов взяться за…

– Я сам буду ее тренировать, – оборвал Клим, тактично отворачиваясь от мокрой майки и всего того, что под ней проступало.

– Брат, – чуть ли не взмолился Владимир, – давай лучше я. Ты ж такое тело испортишь!

– Не испорчу, – ответил Клим, таки скосив глаза на Миру и ее мокрую майку. – Я знаю, что делаю, – добавил он тоном, не терплющим возражений.

На стол грохнулась тарелка с аппетитными блинами, испускавшими тонкий аромат масла, на котором их жарили.

– Так это правда?! – Мира поперхнулась водой, чуть не оплевав блины. Голос вроде был женский, но она не обнаружила ни одной женственной черты в короткостриженной девушке, кирпичным блоком нависшей над ней и просверливающей ее испытывающим взглядом. – Клим, эта, – она ткнула грязным пальцем в Миру, – топ-модель будет с нами?

– Фекла, это Мира, – невозмутимо произнес Клим. – Да, она теперь с нами.

Фекла, сменив взгляд с испытывающего на крайне недоброжелательный, предупреждающе погрозила ей грязным пальцем.

– Не надейся, снежная королева, – процедила она, – что будешь просить у меня тампоны.

Слово "тампоны", произнесенное слишком громко, подействовало прямо таки волшебно на всех, включая Клима, и, как по невидимому знаку все вдруг энергично зажевали блины и, потупив глаза, перестали прислушиваться к разговору.

– Найду, чем заткнуть, – не растерявшись, парировала Мира, придвинув пустой кувшин к краю стола. – Водички принесешь? Пить уж очень хочется, – добавила она, кивнув на кувшин.

– Еще чего!? – возмущенно прогромыхала Фекла и ушла, шаркая сапогами.

– А вы подружитесь, – усмехнулся Владимир.

Мира с ним не согласилась, но решила промолчать, уделив внимание горячим блинам. Недоброжелательность недоброжелательной девушки не испортила ей аппетит.

– Сильно не увлекайся, – предупредил командир. – Через час приступим к тренировке.

– А утром, что было? – с набитым ртом, обескуражено спросила Мира.

– Разминка, – по-прежнему невозмутимо ответил он, убивая в ней последнюю надежду на вводную часть.

Впрочем, по поводу последней Мира все же ошиблась: вводная часть была, просто на фоне интенсивных тренировок она, если не проходила мимо, то под тяжестью налитых свинцом мышц плющилась настолько, что Мира не только не могла вспомнить, что там вообще было, но и не могла даже вспомнить названия всех тех мышц, что у нее болели.

"Куда подевался задумчивый бородач, который принял меня в братство, и откуда взялось это бородатое чудовище, не знакомое с милосердием?" спрашивала она вселенную по ночам, когда от боли и напряжения в теле, не могла уснуть, но вселенной, как и прежде, было наплевать на ее вопросы.

Однако, помимо "задумчивого бородача" и "бородатого чудовища", каковыми по очереди перед ней представал командир, была еще третья ипостась – та, которой Мира поневоле восхищалась и все больше понимала, отчего Валера так недолюбливал Клима, обладавшего с избытком теми качествами, которых тот был напрочь лишен.

На всей территории крепости было не найти стража, который бы не уважал командира, умевшего найти подход к каждому из своих подчиненных, прочувствовать, когда надо поднажать, а когда лучше ослабить.

К тому же, он отнюдь не был из тех начальников, которые сидели на заднице и раздавали приказы. Нет, нет! Ни от одного дела, будь то стирка или ковыряние на огороде, командир не оставался в стороне и наравне с другими стражами работал, работал и еще раз работал, и не было ни дня, чтобы он сидел без дела, без заданий, на которые время от времени уходил с Владимиром и небольшим отрядом, и тем более без тренировок своей подопечной, то бишь Миры.

С самого рассвета он выгонял ее во двор на пробежку. Не давая полноценно позавтракать, он тащил ее за одну из построек, где находилась своего рода спортивная площадка с самодельными штангами и прочими прибамбасами, призванным укреплять тело и боевой дух, на которой, лишая обеда, отжимал по полной до наступления сумерок.

– Бег-бой-бег, – поучал он, кружа вокруг нее, как коршун, в сопровождении верной помощницы Лайлы. – Основной принцип работы стражей.

– Это как? – дергая ногами в попытке дотянуться подбородком до перекладины турника, уточнила Мира. За месяц интенсивных тренировок она достигла больших успехов в плане физических нагрузок, и даже обзавелась определенными рельефами, но турник ей никак не хотел поддаваться. – Я думала, что стражи никогда не убегают, а все время сражаются.

– Если все время сражаться, то ты выдохнешься, и тебя убьют, – объяснил Клим.

– Но если бежать, потом сражаться, а потом снова бежать, разве не произойдет тоже самое? – спросила она.

Владимир, так сказать, курирующий их с Климом тренировки, поднял насмешливый взгляд на брата. Мира, конечно, не грубила командиру и выполняла все его приказы, но субординация ее все же хромала, и она часто задавала провокационные вопросы, ставившие под сомнения тактику и стратегию, как стражей в целом, так и их командира.

– Бежать – не значит убегать, – с расстановкой ответил Клим, выразительно сверкнув глазами в сторону брата. – Бег в данном случае подразумевает грамотную перегруппировку.

– Ага, перегруппировку, – пропыхтела она.

Клим, углядевший в ее фразе признаки бунта, остановился на полукруге и сузил глаза, принявшие цвет стали.

– Мирослава, – вмешался Владимир, посмеиваясь над братом, – а скажите, откуда у вас эта милое украшение? – Он кивнул на выглядывающий из-под задранной майки пирсинг.

– А, это… Подарок от русалок.

– Это с первого посещения Осени или со второго?

– С первого, – выдавила Мира, дрыгая ногами.

Ладони, растертые накануне канатом, саднили. Клим ни разу за месяц не разрешил ей надеть перчатки, методично вдалбливая ей болевое смирение. "Если ты не вспотела – значит, работала плохо. Если ничего не болит – ты не работала вообще" говорил он.

Так-то оно так, но, если с болью она кое-как могла примириться, то с потом никак, и влажные ладони упорно не хотели оставаться на перекладине турника.

– Ах, да, – припомнил Владимир, протирая очки платочком, – во второй раз вы встретили гоблинов и гомункулов. Кстати, не будите ли вы так любезны рассказать мне о…

– Не отвлекай ее, – перебил Клим, наблюдавший за старательным сражением своей протеже с собственным весом.

Последнее, ко всеобщему не удивлению, Мира проиграла, аккурат свалившись на командира, феноменально успевшего ее подхватить.

– Руки у тебя слабые, – сказал он, опуская ее на землю. – С эспандером совсем не занималась? Как ты оружие удерживала? Я видел твои мечи. Они очень тяжелые.

– Посильнее ладошками сжимала ну и махала из стороны в сторону, – промокая куском грубой ткани лицо, саркастично ответила она. Владимир прыснул в платок, которым все еще полировал стекла очков.

– Понятно, – сухо произнес командир, как обычно не оценивший ее навыки общения с ним и смерив стальным взглядом. – Ладно, с этим разберемся по ходу. Можешь быть свободна, – в приказном тоне добавил он. – Отдохни, – уже чуть мягче сказал он, – завтра переходим к борьбе. Тебе понадобятся силы.