Он хрустнул пальцами.
– Что за…
Кажется, я знаю.
Но лучше б ошибалась.
Схватила с сиденья фотоаппарат.
– А ну замри…
Быстро, навскидку щёлкнула его.
Он залил фотку в комп. Увеличил.
Обычная фотка. Чуть мутная, правда – но без дымки. И без зловещей чёрной линии.
– Ф-фу, а я уж испугался… Вспышка, наверное, барахлит. В Москву вернусь – отнесу на фирму.
– Странно как-то вспышка барахлит… реально вообще такое?
– Не знаю, – нехотя сказал Тиг, пальцы мелькают, листая фотки обратно. – Но выглядит жутковато. Прямо как ауры в старых триллерах. А такие чёрные ауры – только у тех, кто скоро…
Он запнулся.
Я фыркнула. Неестественно весело.
– Ты что, веришь в ауры?
– Вообще-то верю. А ты?
– Вот не знала, что ауры в цифре ловятся. Но если это аура… На поздней фотке ведь нет. Что, за десять минут судьба поменялась?
– Сомневаюсь… Ну-ка, дай и тебя щёлкну.
Еле различимый сероватый налёт. Контура нет.
А может, и налёт мерещится – раздраконили сами себя, либо глаза подустали. Или экран замурзанный… Да нет, чистый.
– Точно, вспышка.
Откинулся в кресле. Глаза лукаво блестят.
– На рабочий стол себе поставлю.
– Тогда на переговоры брать нельзя будет.
– А-а, ну точно.
– Хотя… хотя… Надеюсь, там столы тяжёлые. Не сдвинутся.
– А… а зачем их двигать?
– Не «зачем», а «чем». Слыхал, как в песне у «Бахыт-Компота»?
Зашёлся от смеха. С трудом выговорил:
– Ну ты отвязная… Куда твой муж смотрит?
– Какой ещё муж?
Молча показал на кольцо.
– А-а, это… Да это так, по инерции.
– Тогда на левой надо.
– Да-а? Нет уж, пусть так. Отшивать проще.
– Не меня, надеюсь?
– Надейся… э-э-э, ты что де… Руки прочь! Да что за… Не сходи с ума!
– Не шути так.
– А то что будет?
– Залюблю до смерти.
– О-о… Это уже серьёзно.
Если он готов – то я тем более…
Охотно откинула голову, подставляя лицо, словно солнцу, губы раскрылись навстречу…
Так и не коснулся. И руки убрал. Голос извиняющийся:
– Кошка, ты не обидишься, если я с полчасика помолчу? Просто… надо подумать.
– Не вопрос.
Без обид. Мне тоже есть о чём подумать.
Хотя… о чём тут думать?
Надо поговорить.
Давно пора.
Но как, как начать? Как вообще заговорить с НИМ об ЭТОМ?!
Он – человек. Более того – нормальный. А я -
(ни то, ни другое)
нет. Даже по меркам таких, как я. И как могла влюбиться в двухмерного, не знаю… но – факт. Воистину – любовь зла.
Сейчас, правда, мистика на гребне популярности. Но это-то и плохо. То, что растиражировано и обмусолено в сотнях жёлтых газетёнок и псевдонаучных передач – не воспринимается. С одной стороны – хорошо: хочешь что-то спрятать – брось на виду. Но с другой…
Но что-то надо делать. Этот чёрный контур – и дымка…
Старая сказка на новый лад. Сто процентов.
Но что это значит?
Целый год меня не снимали. Не считая того вечера… в самом конце. И тогда этого не было.
Но ведь и открытый контакт с тварью случился лишь через двое суток.
Не поэтому ли…
Но почему эти штуки не везде? Где логика?
А что, если сфоткаться на воздухе? Что, если дело в машине?
Да при чём она может быть, если лишь сегодня взята у приятеля?
Ауры я видеть не могу. По крайней мере – здесь. Но слышала – чёрный цвет означает лишь одно.
Получается, мы должны разбиться в этой машине?
Бред. Контур – проделки твари. Но мы ей нужны живыми. Пока – живыми. Хотела б – сто раз прикончила. Поодиночке.
Холодно от таких мыслей… Хочется одеться.
Проще дверь закрыть. И окно.
Перегнулась через Тига, прихлопнула дверь. Мягко – но всё же от приложенного усилия Тига чуть качнуло.
Ноль реакции. Даже веки не дрогнули рефлекторно. Ушёл в себя, вернусь не скоро.
Вот и ладно. Пока отвлекать и незачем. Есть идея…
Щёлкнула пять раз – с более-менее разных ракурсов. Засекая время. И себя не забыла – фэйс в кадре не везде, но и не надо. Повторила серию – через пять минут, десять и пятнадцать.
Классический многофакторный эксперимент.
Тиг не шевелится. Глаза невидяще смотрят прямо.
Звенящая тишина. Даже шум прорвавшегося наконец дождя отсекают стёкла.
…Лишь закончив четвёртую серию, сбросила фотки в ноут.
Первые – нормальные, только опять налёт какой-то…
Но уже во второй серии фигуры прорисованы чёрным. А на третьей…
От жути заболело под ложечкой. Контур тут как тут – и толще, чем полчаса назад. А на кадрах четвёртой серии – дымка темней и гуще…
Прикусила ладонь.
Только не кричать…
Так вот почему те вихри… Скорость ни при чём!
Опомнилась. Распахнула дверь со своей стороны, затем – и Тига.
Даже то, что грубо отпихнули, не вырвало его из задумчивости.
«Расскажи ему!» – кричит внутренний голос. – «Покажи! Сейчас же! Иначе для чего он здесь?!»
Для чего он здесь…
О боже… Зачем он только вернулся?!
Давно смирилась с тем, что больше его не увижу. Те, кто его видел в Москве, говорили – выглядит счастливым. Пусть. Пусть без меня. Главное, сюда больше не вернётся – а значит, будет в безопасности. А я…
Рано или поздно с тварью разделаюсь, не таких душили. Либо – она со мной (и, надеюсь, на том успокоится). Но Тиг…
Надо убрать его отсюда. Любой ценой. И пусть думает – припадочная. Если она до него доберётся…
Опередив сознание и волю, руки стиснули его плечо. Встряхнула – раз, другой.
– Зачем ты вернулся?!
Тиг вздрогнул. В глаза вернулось выражение.
(ну как, как ему сказать, чтоб поверил?!)
– Я же сказал – переговоры вести.
В отчаянии уткнулась в его плечо, сползла по руке. С трудом, но заставила себя выпрямиться.
– Что с то…
– Уезжай сейчас же! Я выйду – а ты езжай в аэропорт. Нет, я с тобой поеду, прослежу, чтоб ты улетел!
– Кошка! Что с тобой творится?
– Ничего! Уезжай отсюда!
– Да что с тобой такое?
Ладони, гладкие, прохладные, легли на щёки, лицо приблизилось, глаза слились в единое небо.
– Солнышко, ну что случилось? Я тебя обидел чем-то?
Нет слов. Треснула кулаком по клаве ноута.
– Это она! Ты слишком долго с ней жил! Она тебя почти убила! На этот раз точно убьёт!
– Т-ты о чём? Я больше не с… откуда ты знаешь?!
– Не знаю и знать не хочу! Плевать мне на твоих женщин – прошлых и будущих! Тварь в твоём офисе… бывшем! Ну давай, скажи, что я больная на всю голову! Но неужели не чувствовал?! Она же всё там заполонила!
– Вот, значит, как…
По лицу разлилась нечеловеческая усталость, разом состарив лет на десять. Руки разжались. Уткнулся лбом в стекло со своей стороны.
Осторожно взяла его за плечи, прижалась лицом к спине.
– Извини… Но там это есть, поверь. И это серьёзно. Очень. Я с таким сталкивалась.
Порывисто обернулся, сбросив руки. Лицо искажено болью и шоком.
– Вот это хуже всего.
– Что хуже?
– Что и ты знаешь.
– Что?! Так, значит, ты…
– Ещё с весны. Да ещё ты… На глазах менялась, когда ко мне заходила. А тогда, в последний раз… Даже не простились… по-настоящему. А ты бежать кинулась, будто у меня за спиной страшилище стояло.
(стояла)
– Из-за неё, да?
Вот это интуиция… С ума сойти. А ведь не из наших, голову на отсечение…
– Она не хотела, чтоб мы объединились.
– Я видел, что ты слышишь. Но так и не понял, осознаёшь ли. Боялся за тебя.
Он привлёк меня к себе.
– Но я не мог не уехать, понимаешь?
Обнял ещё крепче, голова легла на плечо. Я дёрнула плечом, заставив выпрямиться.
– Ты перед каждой любовницей отчитываешься?
– Ты – не каждая.
– Очень рада…
– Я…
– Да я рада была и счастлива, что ты уехал! Чтоб драться, за тебя не опасаясь…
Его руки сжали меня так, что стало больно.
– Что-о?! С ней воевать? В одиночку?!
– Не привыкать. Не такая уж я беспомощная, да будет тебе известно. Пусти, рёбра сломаешь.
