- А сейчас, товарищи, - заявил я в конце выступления - мы с вами наметим очередность действий по разгрому врага.

   И пошла нормальная штабная работа: мы вовсю считали свои и вражеские возможности, планировали варианты действий для тех или иных ситуаций: врага не надо недооценивать, однако и переоценивать его мощь совершенно неразумно.

  Работа эта затянулась на четыре дня, а потом небольшие отряды пароходов в сопровождении крейсеров двинулись на зачистку всех известных пиратских баз и стоянок. В море вышли ряженые под купцов парусники-ловушки, и в первый же выход собрали неплохой улов: пираты бросались на абордаж, а на паруснике их поджидал тёплый приём со стороны иранских бойцов, хорошо обученных русскими морпехами. Самих морских пехотинцев в этих ловушках использовать было нельзя: белые лица русских слишком заметны, а вот смуглые иранцы вполне подходят, и не выделяются на общем фоне. В одной из операций поучаствовал и я. Всё было по уже отработанной схеме: нашджалбауттащился в южном направлении, пока ранним утром на нас не напрыгнули пираты. Я как раз пил кофе в обществе капитана и штурмана, когда сигнальщик доложил о приближении двух доу и самбука.

  - Подъём абордажной группе! - вполголоса скомандовал капитан и потянулся за следующим рогаликом.А чего отказывать себе в маленьком удовольствии? - до стычки ещё минут двадцать, как бы не больше.

  Вестовые метнулись в кубрик к абордажной команде, и вскоре экипированные бойцы, без шума и лязганья оружием, укрываясь за высоким бортом, заняли боевые позиции. Пираты стремительно подвалили с обоих бортов, в воздух взвились абордажные крючья...

  - Совсем дурные. - заметил капитан, повернувшись ко мне - Не насторожились, видя, что на нашем кораблике полная тишина. По уму мы должны метаться и готовиться к отражению атаки.

   Как только крючья впились в борта, и пираты подтянули свои доу к нашемуджалбауту, причём проделав это с удивительно синхронно, своё слово сказала наша абордажная команда: с кормы и с носа рявкнули картечницы - Ррдах! Ррдах! Ррдх! А потом после малой паузы опять - Ррдах! Ррдах! Ррдх! Это заранее заряженные картечницы сказали своё слово, уполовинив силы нападающих. Одновременно, с кормы и с носа начали резво лупить стрелки, выбивая пиратов, при этом стараясь не задеть пиратских офицеров, которые нам пригодятся чуть позже, и желательно в ещё живом виде.

   Самбук немного приотстал, и судя по всему, так находился главарь этой маленькой пиратской эскадры: с него подавали какие-то знаки, а с мостиков атакующих доу на эти знаки оглядывались.

  - Товарищ капитан, а не надо ли придержать этого странного типа на самбуке? - тихо сказал я, тонув за рукав капитана.

  Тот оглянулся, мгновенно оценил обстановку и скомандовал:

  - Артиллерии бить по самбуку, не дать ему уйти!

  В ответ послышался крик артиллерийского офицера, подтверждающего, что приказ принят, и три пушки: две ретирадные и одна с правого борта, которую не заслонил корпус доу, спустя пару минут открыли огонь. Расстояние было маленьким, поэтому одинкниппель продырявил задний парус, а второй подрубил переднюю мачту. Попадание из третьей пушки я не заметил: может и попало куда-то, а может и пролетело мимо, всё-таки это не управляемая ракета, а чугунные ядра, соединённые цепью. Кстати сказать, до меня тут и не применялись таковые шайтан-снаряды, пришлось 'приложить язык', очень технично приписав авторство кому-то из артиллеристов.

  А пушкари тем временем умудрились сделать несколько дырок в районе ватерлинии, и самбук забыв о нас занялся борьбой за живучесть.

  Абордажная схватка уже завершалась: против пиратов с луками и холодным оружием выступили профессионалы в бронежилетах, с двумя-тремя пистолетами у каждого, так что разбойников просто перебили, оставив на правом доу капитана, штурмана и ещё какого-то офицера для допроса. Трупы и ещё живых сноровисто отправили за борт трое оставшихся в живых и не раненых пирата, после этого сноровисто вымыли палубу и отправились на левый доу, на котором живых матросов не осталось вообще, а имелись только раненый офицер. После процедуры мытья палубы, этих трёх пиратов деловито прикончили, и тоже отправили за борт. Видя судьбу своих подчинённых пиратские вожаки принялись обещать горы золота за обещание оставить их в живых, но... обидно наверное, однако им светила лишь лёгкая смерть за сообщение местонахождения тайников с награбленным добром. Попытавшихся отмолчаться приободрили раскалённым прутом в задницу, и они ответили полнейшей откровенностью. Впрочем, я никому не обещал прав человека для гнусных подонков.

  После уничтожения экипажа самбука наш джалбаут отправился к пиратской стоянке, имея на борту семерых пленных, включая пиратского адмирала. В укромной бухте небольшого островка мы обнаружили целую деревню, где нас приняли совсем неласково: бились все, включая женщин и детей... Все и погибли, а их трупы украсили колья, украсившие пепелище пиратской деревни. Зато мы нашли несколько десятков схронов с богатым добром: примерно полпуда золота в монетах и изделиях, четыре пуда серебра в виде посуды и монет, шёлковые, хлопковые, шерстяные ткани рулонами, кувшины масла, благовоний и прочее, и прочее, и прочее. А кроме этого, в зинданах нашли четырёх купцов, которых пираты держали с целью получения выкупа.

  После этого мы тщательно прочесали остров, и отловили ещё полтора десятка разбежавшихся пиратов, после короткого допроса тоже присевших на колья...

  В общем, неплохо сходили.

  По результатам вылазки составили план, и двинулись против пиратов широкой сетью, имея целью несколько архипелагов, настолько мелких, что не имели собственных названий, но для пиратов весьма пригодных. Вот мы и начали их чистить, причём со свей возможной старательностью. Каждый островок тщательно прочесали, всех пиратов вместе с семьями повесили, жилища сожгли, колодцы обрушили, схроны вычистили. Рейд принёс немалый доход: золотые украшения, слитки и монеты, ещё большее количество серебра, чуть ли не двухлитрового объёма шкатулка драгоценных камней, но самый большой объём опять составили рулоны тканей, плотно укупоренные короба пряностей и горшки с какими-то пахучими смолами.

  Я припомнил, что в том, покинутом мною будущем, были популярны благовонные палочки, и каких денег они стоили... А тут содержимым одного горшка можно пропитать два КАМАЗа с прицепом таких палочек, а горшков тех было, на мой взгляд, не меньше пятисот.

  Свою долю я взял тканями, и особенно мне понравилась тонкая, гладкая но не скользящая хлопковая ткань, с дивным цветочным орнаментом. Эту ткань я предназначил в подарок Липе.