Хотя лицо Кикиморы Болотной окружал венок змей, сама старушка выглядела счастливой. Шапка стала сползать набок – очень медленно, но неуклонно. Змеи пытались ее уравновесить.

В школе Кикириллу учили, как обращаться со змеями горгоны. Главное, не бояться, не питать их своим страхом. Но этого, конечно, мало. Учительница Жаба-Ужаба сначала угостила учеников специальным антизмеиным снадобьем. Эта прививка ну очень невкусная. К красной глине добавляется зола, перетертая змеиная чешуя и помет белки, которую укусила гадюка. Потом все это перемешивается, взбалтывается, три недели настаивается на дне болота и долго томится в печи.

Кикирилла, конечно, понимала, что опасности нет, но шапка сползала все ниже, а змеи извивались все яростнее. Бабушка поправила шапку и громко расхохоталась. Кикирилла разозлилась. Леший ее побери! Прикололась, значит?

– Ладно, будем считать, шутка не удалась, – примирительно кивнула Кикимора Болотная. – Хотела, чтобы ты немного расслабилась, а то ходишь, как будто тебя заморозили. Слушай, давай превращусь в тебя и пойду на экзамен? Уж я-то не завалю.

– Сама справлюсь, – отказалась Кикирилла.

– Уверена? – и бабушка вдруг надела шапку на голову внучки.

Раздвоенный змеиный язык завибрировал, потянулся к Кикирилле. Она вспомнила, чему учила ее Жаба-Ужаба, и щелкнула змею по лбу. Змея зашипела от обиды. Другие змеи как будто выстрелили вверх, из их пастей посыпались острые жгучие искры.

«Это что-то новенькое», – присмотрелась Кикирилла.

Бам-с! Бам-с! Бам-с! – Одной, второй, третьей.

От щелчков змеи все уменьшались и уменьшались, словно от них отрезали по кусочку.

Одна змея все-таки стрельнула ядом и попала на зеленый шарф. Кикирилла потянулась к ней – хотела завязать в узел. Уловив настроение внучки, бабушка сняла с нее шапку и вернула в сумку.

– Вещь не порть, – она пытливо уставилась на Кикириллу. – Совсем не страшно?

– Теперь пятно останется.

Кикирилла ошиблась, яд прожег шарф насквозь.

– Ты храбрее меня, – обрадовалась Кикимора Болотная. – Я в своe время от этой шапочки визжала от ужаса. Представляю, какая получится гремучая смесь, если ты ещe и черные бантики получишь. Тебе и Тон Мракович нипочeм будет.

С этой змеиной шапкой Кикирилла напрочь забыла о бантиках. Вот так бабуля – отвлекла ее от тревожных мыслей.

– Бабушка, а у меня будет нос крючком?

– Обязательно. И ещe трeхслойная бородавка на подбородке. И волосы, как истeртая мочалка. Главное, запомни – тебе нельзя делать добрые дела. Ни большие, ни маленькие. Это очень важно. Запомнила? И постарайся понравиться Мраковичу. Будь капризной, нервной, обязательно забудь поздороваться.

Кикимора Болотная подпрыгнула, сорвала с берeзы черный нарост чаги. Переломила пополам, откусила.

– Фу! С-солонющий, – она сморщилась, но гриб не выплюнула, стала медленно пережевывать.

Кикирилла осторожно взглянула на бабушку. Она надеялась, что нарост еще не созрел, а то бабушка начнет долго и утомительно вспоминать о былой жизни.

– …Сначала, дорогая моя, я жила в доме у мельника…

Началось! Сто миллионов раз она все это слышала.

– …Ох и баловница я была… его жене косы путала, детей щекотала, курам перья дeргала…

Сейчас заплачет! Кикирилла не ошиблась. Бабушка утерла слезу, высморкалась в подол платья из болотной осоки:

– …Раньше-то нас, нечисть, уважали. На шкаф ставили тарелку с кашей. А потом, помню, жена мельника сбежала с местным пастухом, и старик женился на другой. Девушка была трудолюбивая, красивая… ты меня слушаешь?

– Очень внимательно.

– Вот что я сейчас сказала? – спросила старушка.

– Девушка была трудолюбивая, красивая. А ты сидела в правом углу от входа, у самой печки. Обычно туда сметали мусор, а чтобы не накликать беду, его не выносили из избы, а сжигали в печи. А потом красавица, чтобы вывести нечистую силу, привела медведя. Ох и поломал он наших…

Вдруг Кикимора Болотная заметила на пеньке промокшего Чертополоха. Он сидел, ссутулившись, поджав под себя ножки, ладонями обняв подбородок. Мыслитель.

– Проблемы? – спросила Кикимора Болотная.

Чертополох ойкнул и прижал к щекам борта фиолетовой шляпы. Он безумно боялся Кикиморы Болотной. У нее была дурная привычка швырять его шляпу куда подальше. Маханет со всей дури и наслаждается видом, куда ее уносит. А Чертополоху потом носись по тайге в поисках.

Вот и сейчас, Кикимора Болотная потянула шляпу вверх. Он повис следом. Глянул вниз и обмер. Хоть и невысоко, но все равно жутковато.

– Ну? – буркнула Кикимора.

– Я… – Чертополох засучил ножками. – Я это… слежу за Желми.

– А где он?

– Ушeл в посeлок и не вернулся.

– А ты почему здесь?

– Так боязно там, в поселке.

Как же Кикимора Болотная ненавидела всех этих медведей, а особенно желтого. И хотя не знала, что случилось с Желми, но надеялась, что это что-то ужасное. Чем хуже, тем лучше.

– А зачем он пошел в посeлок?

– Тон Мракович приказал. В город прибыл зверинец, а в нeм животные содержатся в невыносимых условиях, голодают и все такое. Желми ушeл узнавать и пропал.

Как-то разом стемнело. Нахмурилось небо, словно втихаря замыслило какую-то пакость. Кикирилла уставилась вверх, на тучи.

– Может, он умер? – сказал Чертополох.

Кикимора Болотная расхохоталась. Её смех раскатами пошел гулять по тайге. Зная лютую ненависть кикимор к медведям, внучка спросила:

– Твои проделки?

Старушка тяжело вздохнула. Честное слово, она очень бы хотела закопать жeлтого медведя поглубже. Но сегодня не случилось. Пока не случилось…

– Шeл бы ты отсюда, – посоветовала Кикимора Болотная. – Неровен час, попадeшь в беду, – Она плотнее закуталась в накидку из серо-синего мха. – В беду хочешь?

– Не хочу.

В ту же секунду тишину расколола молния. Чертополох от ужаса подпрыгнул, пронесся над Кикириллой и пропал в зарослях шиповника. Загрохотало так, будто с неба посыпались булыжники. С макушки березы свалился бельчонок. Его на лету поймала белка-мать, унесла в дупло.

– Ты слышала?

Кикирилла прислушалась:

– Вроде на гром не похоже.

Подул рваный ветер, заскрипели ели, на черeмуху полетели ржавые иголки хвои.

– Неспокойно сегодня в лесу, – сказала Кикимора Болотная. – Возможно, зимняки промышляют. Совсем страх потеряли.

Кикирилла уловила настроение бабушки. По спине побежали мурашки.

– Бабуль, что-то тебя штормит. То мельник, то Желми, то зимняки. Может, пойдeм, а то опоздаем на совет.

– Да, да, да. Это я переживаю за тебя. Жуть. Никогда не думала, что будет так тяжело.

В другое время Кикимора Болотная обязательно бы выяснила, откуда злозвучие. Но сегодня недосуг, сегодня особый день для их семьи.

– Семьдесят семь бантиков! Они будут наши!

Кикирилле вдруг захотелось исчезнуть, как Чертополох. А тут гроза затрещала с такой силой, что со склона посыпались камни. Молния ломаной спицей прошила небо, острием ударила в сухое дерево, в самую сердцевину. Пламя разыгралось сразу, поползло вверх. Сухие ветки зашевелились, задрожали, разбрасывая фейерверк искр.

Кикимора Болотная взобралась на камень, соскребла бурый мох, скатала в шар: шесть поворотов налево, три направо, семь вокруг оси. Теперь главное не промахнуться и попасть в центр очага. Если мимо, огонь вырвется и пойдет гулять по тайге. Метнула в дерево – попала! Огонь дернулся, опал и, угасая, зашипел. И время пошло вспять. Через секунду сухостой выпрямился, стряхнул гарь, поднял ветви. Выпуская зелень, лопались почки. Змеиной кожей по стволам поползла бронзовая кора.

Внучка с завистью вздохнула:

– Мне бы так!

– Вместе с бантиками получишь силу, – Кикимора Болотная обняла внучку, поцеловала.

– Могли бы просто так дать. Почему я должна сдавать экзамены?

– Потому что много шарлатанов развелось. Корчат из себя магов, черных вредителей. Надо, внучка, доказать членам комиссии, что ты достойна рода кикимор. Кстати, мы сильно опаздываем. Похоже, без тропинки-заризанки нам не обойтись.