На плечи принцессы легли чьи-то руки, и она подняла глаза. Перед ней стояли тётя Сивилла и дядя Вильгельм.
— Девочка моя, что с тобой? Зачем ты хочешь плакать?
— Тётя… — Беллона поднялась и бросилась на шею женщине. — Я хочу, чтобы мне стало легче, но у меня ничего не получается. Я не хочу идти на венчание, я хочу закрыться где-нибудь, ничего не видеть, ничего не слышать…
— Ты не можешь так поступить, ты должна идти, — строго произнесла королева Альфы. Она жестом показала мужу, чтобы он шёл вперёд, а она немного отстанет. — Ну-ка, идём вдвоём. Ты расскажешь мне, что тебя тяготит.
Беллона послушно последовала за тётей, которую взяла под руку, словно ища защиты.
— К чему это всё? Ты всё, наверное, знаешь…
— Я буду знать лишь то, что ты мне откроешь. К тому же, если ты сейчас поговоришь с кем-нибудь — вот тогда тебе станет легче…а слёз совсем не нужно.
— Я не думаю, что мне когда-нибудь уже так станет. Я так отвратительно себя ощущаю, что уже ничего на свете не хочу! Если бы я тотчас же скончалась, возможно, это мне бы помогло и немного развеселило меня.
— Не говори глупостей. Бойся мечтать — мечты сбываются! Представь, завтра ты узнаешь, что вот-вот станешь несказанно счастливой, и вдруг, поймёшь, что жить осталось недолго. Уверенна, это привело бы тебя в большую панику.
— Я уже никогда не стану счастливой, уж в этом-то я точно уверенна. Мне это просто не суждено!
Женщина и девушка шли нога в ногу, стараясь говорить так, чтобы окружающие их не слышали. Процессия и праздник шли своим ходом, а Сивилла продолжала бодрить племянницу, на голову которой в столь юные годы обрушилось столько трагедий и проблем.
— Послушай, ты красива, не глупа — у тебя впереди целая жизнь! Не думай, что какие-то несколько эпизодов молодости могут предрешить всю дальнейшую судьбу. Да, так бывает, но это точно не тот случай! Всё ещё будет так, как ты хочешь!
— Нет, вот уж что-что, а делать так, как приказывают мне мои желания, я не собираюсь. Помнишь, ты тогда сказала, что мне нужно послушать своё сердце? Я послушала его, поняла, что не хочу замуж за Ричарда и вот что, в конце концов, вышло…
— Ты жалеешь, что не вышла замуж за наследника Медео? А мне кажется, партия, о которой мне сообщил твой отец, гораздо выгоднее…
— Ты уже слышала? Ну вот, а я ведь даже не видела своего наречённого! Я зря тогда отказалась…
— Не спеши с выводами. Давай побеседуем с тобой об этом, когда ты познакомишься с женихом?
— Ты видела его? Ты знаешь Лукаса Дьюс-Лоиса?
— Приходилось…по мне, так милейший молодой человек…
— Какой он, тётя?
— Нет уж, представление о нём ты должна составить сама. До обручения ведь немного осталось, кажется, оно будет третьего числа?
— Да, совершенно верно… — выдохнула Беллона. — Но, каким бы он ни оказался, он не будет лучше, чем…
— Стоп. Остановись, Беллона. Вот здесь я хотела бы тебя поправить. Ты всё ещё вздыхаешь по своему рыцарю?
— Тётя, не надо только снова учить меня. Он умер, и теперь ничего не исправить и я не позволю говорить о нём плохое!
— А если бы он сейчас оказался жив? — Принцесса бросила взгляд на королеву Сивиллу, и ей показалось, что та сказала это не просто так.
— Что? Тётя, ты что-то знаешь? Он жив? — Глаза женщины не выражали ровным счётом ничего и по её гордому, непреклонному, но справедливому виду нельзя было даже близко предположить, о чём она думает. — Что ты молчишь? Что ты знаешь, скажи мне!
— Я ничего не знаю, просто примерами и некоторыми рассуждениями хочу уберечь тебя от ошибок в будущем.
— Ты сведёшь меня с ума! К чему ты предположила, что он мог оказаться жив? Разве это возможно?
— Нет, невозможно, а если бы и так, тебе бы это было ни к чему.
— Это ещё с чего же? Пойми, мы любили друг друга, такого в моей жизни больше никогда не будет!
— Он не любил тебя, — как приговор изрекла Сивилла.
— Как это не любил? Он бежал со мной!
— А что ему оставалось делать под страхом смерти?
— Зачем ты говоришь эти ужасные вещи? Зачем мучаешь меня? — Беллоне хотелось убежать, но слова тёти Сивиллы, как всегда, завораживали её и останавливали.
— Я хочу, чтобы ты перестала быть трусихой, перестала убегать от правды и научилась смотреть ей в глаза. Это тебе пригодится. Иначе ты так и будешь создавать себе обманы, в которых будешь продолжать путаться и вязнуть, как в трясине. Ты не увидишь настоящего, подлинного счастья и вновь погонишься за выдуманным, которое будет ярче тебе светить, но далеко не греть.
— И что же я такого упустила, поверив в то, что буду счастлива с Дереком?
— Другое, более долговечное счастье. Но у тебя ещё есть шанс вернуть его.
— Что? Каким образом? О чём ты? Тётя, хоть раз в жизни, скажи мне прямо — что ты имеешь в виду, я не хочу больше делать ошибок!
Женщина улыбнулась, тепло и ласково, погладив по голове племянницу.
— Я не могу, Белл. Я знаю только то, что знаю, и не больше. Просто если судьба настойчиво показывает, что тебе не предназначена какая-то вещь, перестань с этим спорить. Не живи иллюзиями. Раньше ты была более приземлённой девочкой, и в этом не было ничего плохого — ты видела то, что есть, и не мечтала о заоблачных высях. Создать в своих фантазиях идеальную любовь и вечные чувства легко, но найти это порой невозможно. А ведь если не придумывать их себе, то можно найти счастье в радостях и более простых, более доступных. Любовь бывает и обычная, человеческая, без опасностей и риска для жизни.
Беллона внимательно всё выслушала. Да, раньше она никогда не мечтала и не грезила чем-то недопустимым и недоступным. Раньше — когда у неё не было неприятностей и бед. Не пора ли вернуть всё? Не пора ли спуститься с небес на землю? Иногда нужно быть благодарным за то, что даёт жизнь, а не просить всё больше и больше.
Робин Третий стоял перед решёткой, за которой находился его сын — наследник Феира. Даже в самых страшных снах не мог он представить себе такой картины. Как это было возможно, чтобы принц королевской крови лишался свободы и держался под замком? Это скоро должно кончиться. Он вытащит сына, вернёт во дворец, и тот больше никогда — никогда не повторит своих ошибок!
— Робин, ну как ты здесь? — взволновано спросил монарх.
— Отлично, отец! Поверь, мне не хуже, чем моим друзьям!
— О них я и хотел с тобой поговорить… — вкрадчиво начал король. — Я хотел бы, чтобы ты сказал, где они скрываются…
Принц подозрительно покосился на мужчину.
— Чтобы ты выдал их судьям? — Тот промолчал. — Ну конечно! Я так и думал. Нет, отец, ты не узнаешь этого — ни за что!
— Глупец, пойми, тебя здесь держат только из-за этого! Если ты скажешь, где они — ты окажешься на свободе!
— А они снова в этой камере? Нет уж, я не подставлю Сториана и Рикардо.
— Однако они тебя подставили!
— Они вытащат меня!
— Что? — Робин Третий не знал, как выразить всё недовольство, которое возникло в нём. — И вы до бесконечности будете вытаскивать друг друга, пока кого-нибудь из них не пошлют на эшафот?
— Никто не посмеет! Они князья! Когда мы окажемся все вместе на свободе, мы расквитаемся со всеми, кто чинил нам неприятности и нам никто и слова против не скажет! В конце концов, я королевской крови и меня должны почитать!
— И всё же, несмотря на свою раздувающуюся гордость, ты сидишь тут, как простолюдин!
— А вот и нет, — улыбнулся наследник, скрестив руки на груди, — у меня отдельные апартаменты!
— Ты смешон! Скажи где твои дружки и всё будет в порядке.
— Никогда я не выдам их. Лучше скажи мне, как Мартин и Сантьяго?
— Мартина собираются освободить. Сантьяго ещё под судом. Сын, я умоляю тебя, от твоего поведения зависит вся жизнь Феира, ты понимаешь это?
— Ты преувеличиваешь, и знаешь, что скоро это всё само закончится. И ты знаешь, что я прав. Если бы ты в своё время не поступил недостойно с де Ролем, у тебя не было бы с ним сейчас проблем.
