Эстер поманила к себе молодого человека, о чём он интуитивно догадался, потому что разглядывал что-либо с трудом. Но кровать он видел отчётливо, в сторону которой они и продвинулись.

— Тебе и не нужно будет помнить что-то ещё…Тебе не нужно больше идти куда-то…Ты останешься со мной, рядом, всегда. Луна на небе наша свидетельница, звёзды-сёстры видят, что ты мой, душой и телом…

— Звучит, как заклинание, — оценил Робин.

— Всё может быть. Я же ведьма… — Эстер вставила в руку молодому человеку хрустальный бокал с жидкостью, который непонятно как оказался у неё. — Не бойся, это простое вино, там ничего нет… ни отравы, ни снотворного. Пей, и кровь твоя загорится пламенем любви, и разум твой будет подвластен этим чувствам, и солнце тебя без меня не согреет!

— Остановись! — Робин едва успел испугаться охватившего его оцепенения, но, как только первый глоток прошёл по горлу и разлился по телу, он почувствовал блаженство и беззаботность. — А впрочем, какая разница! Я ведь сам пришёл сюда и сам этого хотел. Хотел тебя, и никого больше!

Эстер залилась смехом и упала на шёлковые простыни, рисунок и цвет которых не различался в темноте, но бывший наследник предположил, что они красные или фиолетовые, потому что именно такие ассоциировались с его маркизой.

— Постой, а нам не помешают, как в прошлый раз? — приостановился Робин, уже падая сверху на девушку.

— Нет, не должны. Я всё предусмотрела. Впрочем, всё предусмотреть невозможно…

— Только не тебе. Кажется, тебе под силу всё! Но, кто это был тогда?

— Я всё расскажу тебе, но чуть позже — и маркиза скинула с себя лёгкие, как летний ветерок, одежды.

Сториан стоял на условленном месте и курил сигару. Пасмурность утра не вдохновляла его, и друг задерживался. Иного от Робина он и не ждал! Принц с самого детства не отличался пунктуальностью и мог собираться часами. МакДжойн побрился, так, за компанию. К тому же, если придётся сражаться или погибнуть, то нужно встретить это с достойным лицом. С пятнадцатиминутным опозданием молодой человек явился.

— Ну что, удовлетворён и счастлив? — сыронизировал бывший князь.

— Счастлив, но неудовлетворён! — Робин замешкался, не решаясь что-то произнести.

— Что ещё такое? Да говори ты, стоишь как девица на смотринах!

— В общем, Эстер предлагает нам заделаться её телохранителями и под этим видом покинуть Земпер.

— Я так понимаю, Эстер — это маркиза Уитфолк, а прикинуться её телохранителем ты уже согласился?

— Ну…да, а ты разве не согласен?

— И куда ты нам советуешь отсюда выехать? Куда она сама собирается нас деть?

— На Пембертон. Она сама оттуда.

— Она не земперская дворянка? Хм, хотя, не удивительно, что она здесь так часто, Пембертон тоже планета Голубого квазара…Но откуда в ней столько пафоса и самоуверенности? Из золота она что ли сделана?

— Нет. Она фаворитка короля Станислава. Единственная. Он души в ней не чает, очень ревнует ко всем и всему. Поэтому-то она так и осторожничает. И это он в прошлый раз нагрянул в "Зем Гарон", проследив за ней. Видно, уже знает, какие грехи за ней водятся, — стыдливо признал Робин.

— Но разве у Станислава не счастливейший брак? Насколько я помню, он обожал свою супругу, и они всегда были показателем искренней любви и привязанности.

— Королева скончалась прошлой осенью. Король остался вдовцом. Понимаешь, к чему это всё идёт?

— Не совсем, — Сториан затянулся последний раз и выкинул сигарету.

— У него уже есть наследник. Он вдовец. Он имеет право жениться на простой дворянке. И этой дворянкой должна стать Эстер! Она станет королевой Пембертона, как только закончится траур короля. А я буду фаворитом королевы. Мы снова будем богаты и обеспечены!

— Нет — ты будешь богат и обеспечен!

— Что за глупости, не думаешь же ты, что я брошу тебя?

— Я сам умываю руки и отказываюсь от такой чести! Благодарю!

— Да что с тобой, Сториан? — удивился Робин.

— Что со мной? Это что с тобой, что с Сантьяго?! Что с вами стало? Вы превращаетесь в бабских прихлебателей, альфонсов! Да я лучше буду всю жизнь убирать лопатой навоз, чем сидеть на иждивении у женщины, ясно?

— Не будь дураком! Это всё временно. Мы поживём так немного, а потом она как-нибудь поможет мне вернуть престол, и мы станем самостоятельны.

— Ох уж это "как-нибудь"! Роб, ты не понимаешь, что это всё вилами по воде писано? Это всё полная чушь и ты завяз в её юбках так же, как Сантьяго в юбках Шэридан!

— Не ровняй Эстер с этой булочницей! — Робин топнул ногой. — В общем, она ждёт ответ и я должен пойти и сказать ей наше решение. Ты едешь?

— Извини, но тут нашим путям суждено разойтись…

— МакДжойн, не глупи — едем, выберешься отсюда, а там будет видно.

— Я сказал — нет! Это моё последнее слово. Вынужден попрощаться с тобой, Роб.

Прежний наследник, а сейчас никто, Робин почувствовал себя маленьким беспомощным ребёнком. Он не помнил того дня, когда рядом не было Сториана, или его невозможно было позвать, поговорить с ним. Его лучший друг. Самый верный, самый преданный и безрассудный. Что он будет делать без знаменитого князя? С тоской вспомнились недели в горах, в холоде и полуголодном состоянии, в обществе мужланов и воров, где только благодаря Сториану жизнь текла весело, имела смысл и будущее. Почему-то сейчас Робин усомнился в своей счастливой звезде и почти разрыдался, как дитя, но единственное, что его сдержало — это Сториан. Он не может опозориться перед ним и распуститься, как баба.

— Прощай, добрый друг, — молодой человек обнял товарища.

— Возможно, мы ещё встретимся, когда-нибудь.

— Конечно! — как можно беззаботнее подхватил Робин и резко пошёл прочь.

МакДжойн и в этом был прав — эта женщина уже начала служить поводом к трагедиям в жизни Робина, но он, как мотылёк к огню, устремился к ней и выбрал сам тропу, которой должен был идти дальше.

Сториан посмотрел в спину молодому человеку и нервно закурил. Он потерял брата, он потерял отца, теперь он потерял своего принца, которому уже никак не мог послужить или помочь. Он потерял лучшего друга, и смысла в его существовании больше не было.

Весна пришла на Феир. Выдался погожий солнечный день, и ручьи пуще прежнего побежали по полянам и пролескам. Сосульки стали падать с крыш. Далёкое от суеты и интриг владение о'Лермонов постепенно освобождалось от снега и повсюду в нём начинались сезонные приготовления всяческих работ. Апрель нёс с собой не только тепло, но и массу забот и хлопот. Следила за всем этим маркиза Береника, мать Сержио, Британики, Примеллы и Джузеппе, самого младшего в семье, но зато наследника всего имущества. Они все были очень дружными и похожими друг на друга, но, постепенно птенцы улетали из гнезда, и если бы не интриги княгини Холэрблэй, Примелла бы тоже уже была на пути к замужеству, как и старшая сестра, но вместо этого она снова вернулась домой, привезя под видом своей служанки принцессу Феира и Гейтс ин Лива. Девушки сильно подружились ещё в дороге, а старшая маркиза приняла Беллону, как родную дочь. Уже через пару дней пребывания у о'Лермонов, дочь короля поняла, где находится рай. И она туда попала!

Такого уютного, красивого, тихого и неземного места она никогда не видела. Теперь становилось понятно, откуда это благородство и возвышенность духа всех маркизов — по-другому воспитаться в таких условиях было невозможно! Беллона сожалела, что не застала в живых отца Сержио, о котором с таким уважением и восхищением вспоминали все, кто его знал, в том числе, и его дети, для которых он был просто эталон для подражания. Береника тоже была потрясающей женщиной — выдержанной, мудрой и добросердечной. Ей было не так много лет — меньше сорока пяти — и красота всё ещё не покинула её аристократических черт. Вопреки обычаям, волосы она носила распущенными, что иногда делало её похожей на юную девушку.

Беллона быстро освоилась в такой дружественной атмосфере и с удовольствием привыкла к тому, что здесь никто не сидел без дела, все занимались простыми бытовыми вещами; Береника сама готовила и кухарка приходила помогать ей лишь по праздникам, когда количество блюд не позволяло управиться в одни руки. Джузеппе сам бегал кормить кур и уток, а иногда помогал что-нибудь чинить плотникам. Примелла по приезду вернулась к штопке и новому шитью, которыми занималась с огромной радостью. Принцесса вздохнула с облегчением, что может помочь хоть в этом, потому что в готовке и животноводстве не мыслила ничегошеньки. А из садоводства девушка знала только, как заботиться о цветах, но тут по большей части всё было разбито под огороды с овощами да зеленью. Но Беллона хваталась за всё, в чём можно было помочь, и старалась быть прилежной ученицей.