— О, резонный вопрос, Тут всё просто. Раса ребёнка зависит от родителей. Чья, назовем всё же это кармой, чья карма лучше, той расы и будет ребенок.

— А как узнать, маг ты или нет? — спросил я, всем сердцем надеясь… Я думаю, вы знаете, на что я надеялся.

— Ты с самого рождения знаешь. Этот талант не приходит со временем, он просто есть.

Вот так изящно и непринужденно Алеся вогнала моё прекрасное настроение в гроб уныния, накрыла его крышкой грусти и забила пару гвоздей отчаянья.

— Рано расстраиваешься, — весело подмигнула она. — Ты можешь стать магом. Точнее, не совсем им, но ты сможешь познать мир, скрытый от обычных людских глаз.

Девушка сделала длинную паузу, с улыбкой наблюдая за тем, как мои глаза наливались юношеским восторгом и надеждой.

— И как это сделать? — чуть ли не прошептал я.

— Очень легко. Тебе просто надо умереть.

Холодная железная скамья со спинкой, которая почти никак не нагревалась от тёплого пальто, неприятно давала о себе знать в районе поясницы. Фабио уже хотел встать и пройтись, чтоб согреться, но передумал, ведь пока он будет ходить, его место остынет напрочь.

— Ну и дубарь! Почему в аэропорту не топят? — воскликнул пожилой итальянец, снял перчатки и начал растирать ладони друг о друга.

— Топят, Фабио, просто мощность стоит минимальная. А знаешь почему? — спросил у него сидевший рядом смуглый мужчина с тщательно зачёсанной назад чёрной густой шевелюрой.

— Почему?

— Потому что эти майяли так зарабатывают!

— Экономят на отоплении?

— Нет! Ты видел, какие тут цены на кофе? Не видел? В пару раз больше, чем в любом дорогом ристорантэ в центре города. Именно поэтому они здесь почти не топят: чтоб те, кто ждет рейс, мёрзли, шли в эти дизгустозэ кафешки и покупали кофе или виски втридорога, лишь бы согреться! Долбаные страниэри! В Италии такого нет! Итальянцы себе такого не позволяют, потому что мы честные и добропорядочные люди! — вызывающе махнул рукой в конце своей пламенной речи Джакомо.

— В Италии просто нет таких холодов, — спокойно ответил Фабио. — Что там с рейсом?

— Самолет из Неаполя задерживается еще на час.

— Кто б сомневался.

— А когда ты последний раз видел своих племянников?

— Перед отъездом, им тогда было по десять лет. Надеюсь, я их узнаю.

Фабио запустил руки в недра своего плаща и извлек оттуда две фляги: одну побольше — в кожаном чехле, другую поменьше — железную. Первую он протянул Джакомо.

— Что внутри? Опять эта твоя водка?

— Нет, специально для тебя налил красного сухого.

— Итальянского?

— Конечно.

Джакомо взял флягу, открутил крышку и оценивающе понюхал. По мерному и едва заметному качанию головы Фабио понял, что вино понравилось его товарищу.

— Выпьем за Антонио, Массимилиано и Луиджи.

— Рипозатэ ин паче.

Мужчины выпили, и Джакомо засунул руки вместе с фляжкой в карманы кожаной куртки:

— Чёрт знает сколько лет мы уже в этой стране, всё было тихо, неспешно, бэнэ, мы почти приблизились к нашей цели, даже уже нашли логово ведуний. И тут появился этот стронсо и замочил Антонио, Массимилиано и Луиджи. Кто он? Фабио, ответь мне, кем он был? Зачем он это сделал?

— Не знаю, но мне он показался очень знакомым.

— А если он был не один? А если их целая организация?

— Значит, это еще один повод поскорее закончить наши поиски и вернуться. Сегодня какое число?

— Двадцатое.

— Позавчера было ровно двенадцать лет, как мы прилетели в эту страну. Выпьем, Джакомо, за годовщину.

Фабио опрокинул флягу и залил в себя остатки алкоголя.

— Фабио, фииё дун канэ, завязывал бы ты с этой водкой. Адское пойло.

— Оно помогает мне помнить.

— То, что заставляет людей забыться помогает тебе помнить?

— Да.

Я лежал в кресле, очень похожем на кресло в стоматологическом кабинете, но не таком жестком, и меня бил мелкий озноб. Возможно, это из-за того, что я очень не люблю, когда мне сверлят зубы, а сверлят мне их часто и именно в таком кресле. В классе восьмом я носил брекеты, но к гигиене рта относился весьма пофигистически. В итоге там что-то испортилось, зубы поплохели и у меня теперь много пломб. Они стираются, их периодически надо обновлять, а это по-любому сверление, которое я терпеть не могу.

Господи! Что я несу? Какие, в задницу, пломбы! Естественно, трунило меня не из-за ассоциаций со стоматологическим кабинетом, а из-за того, что мне предстоит пережить. Поправочка. Что мне предстоит не пережить!

Беспорядочный поток мыслей прервала открывшаяся металлическая дверь. В тёмной комнате, где я сидел, не было ни окон, ни мебели, вообще ничего. Только один допотопный светильник времён Брежнева, кресло, я, серая плитка на полу и металлическая дверь, которую, кстати, уже закрыли вошедшие люди. А еще очень сильно воняло резиной. По ходу, от кресла.

Ох, как же мне всё это напоминает какой-нибудь новый фильм Тарантино. Такая же атмосфера, персонажи, фирменных диалогов только не хватает.

— Как думаешь, готовить может каждый, или надо всё же иметь талант к этому делу? — спросил Арсений Михайлович (это Халкстер Хоганович, если кто-то забыл).

— Честно, даже не знаю. Вот если судить по себе, то дайте мне чёткий рецепт, нужное количество ингредиентов, работающее радио — и я могу приготовить всё что угодно, — ответил ему рыжий парень, который, судя по виду, был на пару лет старше меня.

— Не-е-е, ты не понял, я про готовку на ходу, без чёткого рецепта. Ну, творчество, так сказать. Кулинарная импровизация.

О! Вот и диалоги подоспели. Ну, точно, тарантиновский стиль. А если посмотреть на еще двоих мужиков, которые неподвижно застыли в углу, то вообще, хоть включай камеру и записывай. Один — точная копия Траволты из «Криминального чтива». Чёрный костюм, белая рубашка, черный тонкий галстук с серебряным зажимом, начищенные до блеска кожаные туфли, черные очки-авиаторы, длинные тёмные аккуратно уложенные волосы. А нет, отличия всё же есть: если у Траволты подбородок со странной вмятиной-точкой, то у этого он острый и продолговатый, да и лоб более высокий, и как будто чем-то отполированный, аж блестит. Второй персонаж в такой же одежде и очках — отдаленная копия мистера Смита из Матрицы, с той лишь разницей, что у этого волосы зачёсаны не назад, а набок.

В общем, что мы имеем? Тёмная комната без окон, моё бренно тело в кресле стоматолога, родственник звезды рестлинга, рыжий чувак, и люди в черном. Красота. Серьезно, тащите камеру, ща будем снимать шедевр.

Дверь вновь приоткрылась, в помещение вошли Алеся и еще один человек в черном. От двух других его отличала бледная, почти белая кожа, острый, как клюв у вороны, нос, и рост. Вошедший был выше Арсения Михайловича на голову. А, еще на нем была шляпа, как у шерифов в Америке, но чёрная.

— Гой еси вам, все собрались, можем начинать, — сухо и безэмоционально произнес владелец шляпы. В руках он держал планшетку — тоже чёрного (какой сюрприз!) цвета. — Меня зовут Михаил, я официальный представитель Земного отдела Департамента номер триста пятьдесят, рабочее удостоверение номер три ноль ноль два один.

Мужчина подошел вплотную ко мне и стал что-то записывать на лист бумаги, закрепленный на планшетке. Запах резины усилился.

— Операции были? — спросил он, не отрывая взгляда от бумаги.

— Аппендицит вырезали. Ну и гланды еще.

— Пулевые или ножевые ранения были?

— В детстве как-то проткнул насквозь кисть ножом.

— Проблемы с давлением?

— Да нет, разве что в школе прессовали старшеклассники, — от волнения эта до жути не смешная шутка сама вылетела из моего рта. Но на неё никто не обратил внимания.

— Вас укачивает в транспорте?

— Нет.

— Аллергия на что-то имеется?

— С утра не было.

— Курите, пьете, употребляете вещества?